Фрэнсис Шервуд - Ночь печали Страница 2

И действительно, отец позволял Малинцин не прикасаться к ткацкому станку и точильному камню, метелке и веретену, не заниматься обычной женской работой. Он разрешал ей сидеть рядом с ним, когда он разговаривал со сборщиками налогов, приезжавшими из столицы каждые восемьдесят дней, чтобы забрать одну треть товаров, принадлежавших городу: хлопок, морские раковины, жемчуг, соль, маис и зеленые перья кетцаля. Мать говорила, что добра из этого не будет, ведь так девочка научится презирать женскую судьбу. Отец, занимая высокий пост, должен был следить за тем, чтобы маисовые поля возделывались правильно и все шло своим чередом. Он вместе со жрецами определял подходящие дни для свадеб и посещал празднования, посвященные рождению ребенка. Также он следил за тем, чтобы все праздники проводились сообразно с традицией.

Когда Малинцин исполнилось семь лет, завершился пятидесятидвухлетний цикл, и миру вновь грозила гибель солнца. Ей позволили сопровождать отца на Праздник первых лучей, проводившийся на горе Уишачтекатль. Когда Плеяды оказывались в центре неба, приходило время для новой церемонии огня, и тогда жертву душили веревкой, а затем вынимали ее сердце из груди кремневым ножом. Жрец вставлял деревянную палку и пластину в грудь жертвы и вращал палку до тех пор, пока не зажигался огонь. Лишь после этого звезды давали знак о том, что мир продолжит существование. Жрец возносил благодарность богу огня, и послы несли огонь во все уголки империи, начиная со столицы Теночтитлана, и затем во все большие города, чтобы жители могли разжечь домашний очаг от искр первоогня. Люди благодарили богов за возрождение хода времени, прокалывая и царапая себе уши, языки и пенисы колючками кактуса. В дом вносили новые циновки для сна, подметали пол и заново белили стены.

На этом празднестве Малинцин впервые поняла, что ее отец участвовал в ритуальных жертвоприношениях и шрамы на его теле свидетельствовали о набожности. Малинцин узнала также, что пленники «цветочных войн» поднимались по ста четырнадцати ступеням самой высокой пирамиды Теночтитлана, столицы народа мешика. Жрецы безжалостно вырезали их сердца. Малинцин сказали, что принесенные в жертву сразу же отправляются на небо к богу солнца Уицилопочтли, который также был богом войны и покровителем мешика. Другим мертвым приходилось странствовать много лет и выдержать множество испытаний, прежде чем они могли присоединиться к богу солнца, и умирать следовало с куском нефрита в волосах, которым платили желтой собаке за перевоз через темную реку.

Пленников, как и воинов, считали героями, а некоторых из них считали обещанными богу, потому за год до жертвоприношения их начинали кормить и развлекать, к ним приводили прекрасных дев, дарили цветы и роскошные одежды. Обещанные богу умирали, чтобы возродиться вновь. Мать говорила Малинцин, что обещанных богу окружали почетом, и потому они только радовались, что их принесут в жертву, ведь так они могли умереть сообразно с законом, выполняя свой долг. Но во время весеннего Праздника свежевания Малинцин заметила, что пленных подташнивает от страха. Некоторых волокли к храму насильно, и они вопили, другие же, подходя к священным ступеням, от страха опорожняли кишечник, оставляя за собой след из фекалий и мочи, — прямое свидетельство их невыразимого ужаса.

Кроме того, была еще и рабыня, которая заботилась о Малинцин. Ребенка этой рабыни избрали послы из столицы, чтобы на празднике принести в жертву богу дождя Тлалоку. Младенцев бросали в волны реки, их слезы делали Тлалока счастливым, и он дарил людям дождевые тучи. Воды небесные питали урожай, спасая жизни людей, но рабыня не считала, что принести своего сына в жертву ради благополучия всей страны — это большая честь. Она не чувствовала себя ни благодарной, ни польщенной, поскольку любила ребенка больше всего на свете. Мать Малинцин говорила, что эта женщина — недостойная представительница империи и следует наказать ее за непокорность, лишив привилегий жертвоприношения. Рабыня рассказала Малинцин, что хочет спрятать младенца от послов, а ведь это было преступление, за которое наказывали чем-то похуже смерти.

Сначала отчаявшаяся мать хотела положить своего малыша в корзину и спрятать его в клумбе с цветами, так чтобы снаружи оставались лишь его нос и рот, а послам она намеревалась сказать, что ребенок умер. Но Малинцин убедила ее в том, что ребенок непременно заплачет и его все равно найдут. Затем бедная женщина собиралась спрятать ребенка в ветвях дерева или положить его в сундук, а может быть, отдать родственникам, живущим в другом селении. Но послы нашли бы ребенка и там, а родственников рабыни убили бы за это. В конце концов она убежала вместе с ребенком в лес. Конечно же, ее мужа покарали смертью, но так и не сумели найти ни ее, ни ребенка. Мать Малинцин сказала, что сам Тлалок накажет рабыню и младенца за ослушание. Чего стоит жизнь одного ребенка в сравнении со всем урожаем империи?

Год спустя до Малинцин дошли слухи о женщине и ребенке, которые жили с обезьянами в джунглях. Говорили, будто они питались той же пищей, что и обезьяны, не разводили костер и подражали обезьянам в их привычках: искали друг у друга в волосах насекомых и поедали их, а ночью, когда обезьяны укладывались на нижних ветвях деревьев на ночлег, мать и сын спали вместе с ними. Утверждали, что у женщины выросли волосы на лбу и подбородке, а мальчик не мог изъясняться на человеческом языке, он лишь выл и визжал, а ходил ссутулившись, так что его руки почти достигали земли. «Все это весьма правдоподобно», — думала Малинцин. Ведь толкователи снов говорили, что во сне любой человек может превратиться в то животное, которое назовет, а еще существовали жрецы, умевшие превращаться во все, что угодно, съев пейотль, бутоны северного кактуса или теонанакатль.

Вскоре пошли слухи о том, что мальчика убили обезьяны, желавшие совокупиться с его матерью. Прошел еще год, и возле купальни обнаружили обглоданные человеческие кости. Все решили, что это сделали ягуары. Рабыне с ребенком не удалось скрыться от них, и, по всей видимости, женщина боялась позвать на помощь, когда на нее напали ягуары, ведь это выдало бы ее убежище, потому она и хранила молчание.

Для Малинцин все эти события стали предупреждением, зловещим предвестием того, что может произойти, если не покоряться богам. И все же она не понимала: почему боги жили лишь благодаря смерти, почему землю нужно было кормить кровью, чтобы росли урожаи, почему их город, как и другие города, должен был платить такую огромную дань столице и почему ее отец, выживший во многих «цветочных войнах» и стригший волосы как тот, кто взял в плен множество людей, тяжело заболел? Да, именно это и произошло. Ему приходилось принимать перец для того, чтобы работал кишечник, дурман и мак — чтобы не кашлять, торонил — для желудка, анисовые листья и чай из лимонника — для усмирения духа. Семья Малинцин послала за целителями, знавшими толк в лекарственных травах и борьбе со злыми духами. К ним пришли провидцы из соседнего города. Они разбросали маисовые зерна и кости для того, чтобы предсказать будущее. Отца сжигала лихорадка, его плоть таяла. Он не мог встать с циновки, не мог даже поднять голову без посторонней помощи. Под конец он даже не мог жевать и все время лежал с закрытыми глазами, открывая их лишь для того, чтобы с любовью взглянуть на свою прекрасную маленькую дочурку.

Когда он умирал, Малинцин держала его за руку. Ей было девять лет. Несмотря на страх, ей хотелось отправиться вместе с отцом в подземный мир. Когда его прах закопали в земле под очагом, рядом с пуповиной и плацентой Малинцин, девочка отказалась спать на своем прежнем месте и положила циновку на прах отца. Она мечтала, что он воскреснет, его накидка будет развеваться за спиной, из его черепахового ожерелья брызнут лучи солнца и отец пойдет по городу, приветствуя свой народ. Собачки, зарытые вместе с ним, станут прыгать от радости из-за того, что они живы. Отец продекламирует стихи — ксочикуикатль, песнь цветов.

Малинцин, цветочек моего сердца,Пой обо мне, когда меня нет.Владыка моей песни,Мой язык из перьев.

После положенных дней скорби по усопшему супругу мать снова вышла замуж. Ее новый муж не растирал ступни Малинцин, не гулял с ней и не позволял ей сидеть рядом с ним, когда он вел переговоры. Переехав в их дом, он тут же выбросил все оружие отца — его лук и стрелы, дубину и ножи. Тоже занимая высокий пост в городе, он, однако, не имел благородного происхождения, не умел читать и писать, не знал песен и истории предков. Сыну земледельца из окружения матери Малинцин удалось возвыситься благодаря тому, что он взял в плен множество людей во время «цветочных войн». Это был суровый, неприветливый мужчина с губами тонкими, словно обсидиановое лезвие. Судя по его манерам он не привык к хорошей пище и пенистому какао. Тонкие пальцы и изящная походка Малинцин казались ему насмешкой, вызовом. Каждый день он сталкивался с доказательством того, что его жена раньше возлежала с другим мужчиной, и не мог этого выносить. Он постоянно наблюдал за Малинцин, не позволяя ей покидать пределы его владений. А ведь ей казалось, что она свободна, как птица, как зверь лесной, свободна, как мужчины, которым позволено говорить, танцевать и учить стихи. Она осмеливалась ходить гордо и прямо, убегать от дымного очага на свежий утренний воздух и в вечерний бриз.