Лиза Бингэм - Сладостный вызов Страница 2

Эдмон так и не простил ее за этот поступок, отрекшись от нее во время их возвращения в Европу. Тем самым он вынудил девушку самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, сделавшись натурщицей. Он умер, проклиная семью Сент-Чарльза, ведь один из ее членов разбил все его надежды на союз Маргариты с влиятельной французской семьей, призванный сыграть определенную роль в его дальнейшей карьере.

— Нет, Эдна! — вскричала тетя Эгги. — Она выходит замуж за Элджернона Болингбрука III.

Это сообщение, видимо, оставило неприятный привкус в беззубом рту Нанни Эдны, так как она с силой сжала губы.

— За того идиота со смехотворной коллекцией пистолетов?

— Нанни! — Эгги взглянула на Маргариту так, словно слова старухи могли кого-то оскорбить.

Маргарита даже не обратила на них внимания. Элджернон был сложным человеком, иногда немного рассеянным, но слишком стойким, слишком увлеченным своим оружием и своим собственным довольно неважным чувством юмора. Однако он был богат. И это было самым главным. А вовсе не любовь, не страсть. Ее семья потеряла все свои деньги по милости ее отца, сделавшего ненадежные вложения. Ее работа принесла ей некоторый доход, однако недостаточный для того, чтобы поддержать всех, кто жаждал ее помощи. Но ей никогда не приходило в голову раньше строить личные отношения на деньгах, теперь же у нее не было другого выбора. Она должна была найти способ поддержать свою семью. Элджи хотел не только владеть ею, но и быть свободным от пристального внимания любопытных глаз, которого как натурщица она так жаждала. Ей оставалось выйти за него замуж и уехать в Соединенные Штаты на один долгий год. Затем он обещал отвезти ее домой. Во Францию. Она могла бы потерпеть. Только один год… Год…

Чувствуя, что Маргарита расстроена, тетя Эгги подвинулась к ней вплотную, стараясь не помять платья.

— Не позволяй Эдне расстраивать тебя, дорогая. Элджи хороший человек, а ты — предел мечтаний. Сказка, оказавшаяся былью.

Маргарита была в этом уверена. С самого рассвета ее кололи, толкали, причесывали, затягивали. Уже несколько часов она не могла сделать нормальный глубокий вдох. Она считала, что вся эта чепуха была совершенно никому не нужна и казалась ей абсолютно безвкусной, но Элджи настаивал на этом представлении.

Цирк с тремя аренами, ей-Богу. Но она не собиралась позволять ему делать все, что он захочет. Даже если он собирается целиком финансировать мероприятие. Даже если он знает причины, побудившие ее пойти с ним под венец. Ему все это безразлично, ведь самая красивая женщина современности становилась его собственностью. Он мечтал получить пропуск в высшие круги общества Европы для дальнейшего расширения своего бизнеса, а Маргарита действительно хотела помочь ему, тем более что она от этого только выигрывала. Жизнь была такой сложной, что мысль о том, что она и ее семья будут теперь жить в теплом доме и постоянно питаться, казалась ей весьма утешительной. Настолько, что она согласилась участвовать в представлении Элджи.

Она горько улыбнулась, подумав, как низко она пала, согласившись на брак по расчету. А когда-то она была так романтична!

Но больше этого не повторится. Ее чувства больше не подведут ее. Только не в этой жизни. Поэты могут сколько угодно слагать свои стихи о силе любви, но они никогда не пытались ее продать просто за кусок хлеба.

— Прошу вас, леди, — сказала она, почувствовав внезапный прилив энергии. Она поправила свои юбки и выпрямила спину. — Давайте поскорей покончим с этим.

Тетя Эгги нежно посмотрела на свою племянницу, но та никак не отреагировала. Маргарита не разглашала подлинные причины, побудившие ее выйти за Элджи, но Эгги явно подозревала, что Маргарита не в настроении поддерживать подобный тон. «Она просто нервничает», — пробормотала она себе под нос. Подтолкнув своего мужа, который уснул в углу сиденья, она сказала:

— Уилсон, вставай. Время пришло.

Дядя Уилсон храпел, выводя ноздрями потрясающие рулады. Открыв глаза, он крякнул и поправил очки, державшиеся на кончике его носа.

— Умф? Пф? — пробурчал он сквозь густые усы.

Эгги ударила его сложенным веером по колену.

— Просыпайся, старый осел. Пришло время отвести Маргариту в церковь.

— Хмф. Рмф.

Дядя Уилсон редко говорил что-нибудь, но постоянно издавал какие-то нечленораздельные звуки — совсем не потому, что не умел хорошо говорить. Напротив. Но когда поблизости была тетя Эгги, она все время говорила вместо него, поэтому с годами он разучился выражать свои мысли вслух.

Открыв дверь кареты, он выполз наружу, спрыгнул с подножки, а затем повернулся, чтобы подать руку женщинам, сидевшим внутри.

Подлетела стая лакеев, чтобы ему помочь. После того как Эгги стояла уже на земле, подошел шафер, чтобы сопровождать ее на пути в церковь. Пара других мужчин стала вытаскивать инвалидную коляску Нанни Эдны из задней двери кареты, тогда как третий вошел внутрь, взял саму няню на руки и вынес ее наружу. Прежде чем молодой человек усадил ее в ее кресло, старуха ткнула его пальцем под ребра и заявила:

— Не нахальничай, юноша. Со мной может произойти все, кроме смерти. Я знаю один приемчик, который я использую, когда ко мне близко подходят.

Слуга от удивления чуть не уронил ее, но дядя Уилсон подал ей знак, чтобы она прекратила сопротивляться, будучи уверенным в ее полном бессилии. Лакеи подкатили кресло со старухой к ступеням, а затем внесли его в церковь на руках.

Шум ожидающей толпы достиг своего апогея. Маргарита снова вздрогнула. Что-то было не так. Она была не в состоянии держать себя в руках, находясь еще под защитой кареты, она чувствовала, что вокруг нее затаилось что-то, не спускавшее с нее глаз, заставлявшее ее думать о собственной уязвимости. Она испугалась.

Испугалась?

Маргарита Дюбуа никогда ничего не боится. У нее есть обязанность, которую она должна выполнить, и она сделает все, как надо.

— Молодой человек! — позвала она одного из слуг.

Юноша поспешил к карете.

— Вы не передадите подружкам невесты, что я уже здесь и что они могут подавать сигнал к началу?

— Д-да, миледи, — ответил он, заикаясь. Она не стала объяснять ему, что не имеет никакого отношения к аристократии. Ее отец был небогатым парижским дипломатом, мать — дочерью адвоката из Балтимора; они познакомились во время деловой поездки.

Дядя Уилсон протянул ей руку. Время пришло.

Она приготовилась выйти, шум толпы стал громче. Подобрав свои юбки, она вступила на покрытую ковром подножку кареты, а оттуда на дорожку, тянувшуюся до самых парадных дверей церкви. Холодный ветер ударил ей в лицо, и она вдохнула как могла глубже, насколько ей позволял стягивавший ее корсет. В этот момент атмосфера словно взорвалась от восторга, и толпа приветствовала ее.

По сигналу шесть сестер Элджернона выбежали из собора в шелестящих атласных платьях цвета слоновой кости. Вместо того чтобы одеть их в разноцветные одежды, Маргарита разрешила им выбрать наряды самостоятельно — и зря. Болингбруки были богаты как Крезы, но вкусом не отличались.

— Ю-ху! — вскричала старшая из сестер, Регина, в развевающемся и пузырящемся наряде, сшитым ее личным портным. Маргарита уже однажды встречалась с ней и уже имела несчастье наблюдать ее гримасу вежливости.

— Наконец-то ты здесь! — воскликнула Аурелия, широко улыбнувшись. Да уж, Болингбруки не отличались красотой зубов.

— Ты восхитительна, — заметила другая сестра.

— Просто какое-то видение!

— Элджи будет очень доволен.

Девушки собрались вокруг нее, одна из них держала огромный букет лилий и букет роз — для невесты, другие помогали ей пронести шлейф платья по узкому проходу.

Как только покров был отброшен, хор возгласов оглушил ее. Движение по другую сторону бархатных лент стало неистовым, зрители придвинулись ближе, чтобы как следует все разглядеть. Художники быстро заскрипели карандашами в надежде успеть запечатлеть этот момент.

Регина, стоявшая к невесте ближе всех, как бы впитала тот восторг, который вызвало у всех появление Маргариты. Она кружась подбежала к ней, пожала ей руки и, дабы глаза любопытствующих не могли пока толком разглядеть невесту, прошептала:

— Маргарита! Твое платье. Оно порвано!

Маргарита молчала.

— О, Маргарита, — ужаснулась другая сестра Болингбрук. — Какой кошмар. Что случилось? Ты упала?

Маргарита еле сдержалась, чтобы не засмеяться. С ее платьем не случилось ничего. Оно не было порвано. Оно было сделано точно по ее специальному заказу, подкрепленному некоторыми советами Жоли: «Не бойся откровенного фасона, Маргарита. Не позволяй им думать, что ты стесняешься самой себя или каких-либо своих поступков. Заставь их понять, что ты не опустишься до уровня их глупых мыслишек, мелких сплетен, до всей этой мерзости. Ты поступаешь так, как хочешь, и они не могут тебе помешать».