Изабель Ричардс - Погоди, я пойму Страница 2

Глаза из-под тяжелых век смотрели на Саманту изучающе, и она подумала, что выглядит, должно быть, не лучшим образом. Инстинктивным для любой женщины движением она поправила упавшую на правый висок прядь каштановых волос. Другая прядь выбилась из тщательно заплетенной косички и спадала на плечо.

- Я потеряла головную повязку,- тихо пробормотала она, словно оправдываясь за свой растерзанный вид.

Ее голос звучал, как с дальнего конца неимоверно длинного тоннеля. Она тщетно пыталась унять дрожь, сотрясавшую ее тело.

- Вам повезло, что вы не разбились насмерть,- сквозь зубы процедил мужчина.- И чего это вас понесло в такую погоду кататься? Разве вы не знаете, что всем водителям рекомендовано оставаться дома? Радио надо слушать.

Если незнакомец своей резкостью хотел вывести ее из шокового состояния, то ему это удалось. Она была вынуждена мысленно согласиться с ним. Да, они услышали предупреждение об опасной обстановке на дорогах еще минут двадцать назад, когда проезжали последние огни Тусана, но решили проигнорировать его - снежные заряды уже прекратились и, казалось, что после Бенсона дорога, которая начала круто подниматься вверх, расчистилась. Как же они ошибались!

- А вы что делали на дороге? - вопросом на вопрос ответила Саманта, в которой совсем некстати проснулся дух противоречия.

Мужчина указал на рукоятку включения переднего моста в полу машины справа от места водителя.

- У меня полноприводной джип,- пояснил он, - и я не гоняю очертя голову в такую погоду, как это делаете вы.

Саманта опустила глаза под его уничтожающим взглядом.

- Если бы фары вашей машины не горели так ярко, я бы увидела тот скользкий участок дороги вовремя. Это вы во всем виноваты!

Рот незнакомца скривился в саркастической усмешке.

- Вы были ослеплены фарами на расстоянии пяти миль?

Беспомощная перед его логикой, Саманта не знала, что ответить, но осознание того, что она находится в машине с незнакомым мужчиной и полностью беззащитна перед ним, снова бросила ее в дрожь. Ее взгляд упал на винтовку тридцатого калибра, закрепленную над одним из задних боковых окон джипа.

- Кто вы? - с подозрением спросила она. Прищуренные глаза незнакомца не отрывались от дороги.

- Юджин,- ответил он, решив ограничиться лишь этой скудной информацией.

- Куда вы нас везете?

- Назад в Бенсон, в больницу. Хотя она и маленькая, но на шестьдесят миль вокруг другой нет.

Саманта поджала губы. Она не представляла, что может быть хуже. Накануне она приняла предложение Эмелин провести уик-энд у их общей подруги, заодно собираясь поработать над статьей о планируемой свалке смертоносных отходов неподалеку в русле реки Хили. Но из-за внезапно лопнувшей трубы радиатора их двухдневный отдых закончился, не успев начаться, так же как и деньги, и они планировали безостановочно ехать до Финикса, чтобы прибыть туда еще в субботу.

Саманта уже представляла выражение лиц своих родителей: "А ведь мы предупреждали!" Это действительно сильнее любых упреков. Пять лет назад они настойчиво предупреждали ее, что двадцатилетней девушке рановато уезжать из родного городка Мерисвилла в штате Юта, чтобы зарабатывать себе на жизнь в качестве независимого репортера. Лучше было бы ей поступить в ближайший университет и изучать там журналистику. Теперь она и Эмми окажутся в больнице черт-те где, безо всякой надежды, что их фургон починят раньше понедельника или вторника. Слава Богу, что машина застрахована. Она также надеялась, что у подруги, как и у нее самой, есть и медицинская страховка.

Саманта сообщала дежурной медсестре необходимую информацию о себе и Эмелин Фарингтон, все это время ощущая на себе изучающий взгляд незнакомца. Впервые, под яркими лампами приемного покоя, ее взгляд встретился с его ярко-голубыми глазами. Было что-то знакомое в этих глазах, как и в грубоватом мужественном лице, обрамленном темно-каштановыми волнистыми волосами, спадающими на воротник фланелевой клетчатой рубашки.

Эмелин, еще не до конца пришедшая в себя, была увезена на каталке в палату, а Саманта претерпела невыносимые мучения, пока ее плечо вертели так и сяк под рентгеновским аппаратом. Когда лаборант закончил, ей позволили увидеться с подругой.

- Как ты себя чувствуешь?- спросила Саманта.

Эмелин слабо улыбнулась. Даже веснушки поблекли на ее округлом лице.

- Это как раз то, что мне было нужно,- усиленный отдых,- попыталась пошутить Эмми.- Я позвоню Брому и скажу ему, что его самая лучшая в мире секретарша взяла себе дополнительный отпуск.- Глаза Эмелин остановились на плече Саманты, которое та держала в странном положении. - И передам ему заодно, что его любимая девушка на некоторое время вышла из строя,- сказала она с налетом прежнего озорства.

Саманта недоуменно уставилась на нее. Бромлей Офенстейн, ее босс и издатель "Ивнинг-ньюс пост", впервые пригласил Саманту пообедать вместе неделю назад, и подруга, кажется, вообразила невесть что.

Когда Саманту проводили обратно в приемный покой, она немедленно нашла взглядом своего спасителя. Несмотря на свой суровый и не располагающий к общению вид, он все равно казался девушке в безликой больничной обстановке единственной опорой и поддержкой. Ему было известно, что с ней приключилось, он видел саму ужасную аварию - та была для него такой же реальностью, как ее боль - для нее.

Дежурный врач подтвердил предположение незнакомца о характере травмы Саманты, после чего вдвоем с медсестрой он упаковал ее в похожий на конскую сбрую корсет, фиксирующий верхнюю часть тела. Затем она послушно проглотила обезболивающую таблетку, которую ей дала та же медсестра, едва слушая наставления длинноволосого доктора.

- Потребуется не меньше шести недель, прежде чем перелом срастется, милочка. У вас все тело - один сплошной синяк, и два-три дня вам будет очень больно. Эту штуку я оставил бы на вас не меньше чем на месяц. Ваша подруга в порядке, но обычно мы наблюдаем за такими пациентами пару дней, чтобы убедиться, что не было сотрясения мозга или контузии.

У Саманты от таких известий обязательно опустились бы плечи, если бы они не были зафиксированы корсетом. Машины нет, да она и не сможет управлять ею. Денег тоже нет - даже на автобусный билет до дома или на номер в мотеле, чтобы дождаться выписки Эмелин. Похоже, приятельница вообще оказалась в лучшем положении, поскольку медицинская страховка обеспечивала ей ночлег под больничной крышей.

Зеленые с золотистыми крапинками глаза Саманты сердито уставились на незнакомца, который разговаривал с полицейским, составляющим протокол о происшествии. Она услышала, как полицейский говорит что-то об отбуксировании машины, но ее эго не заинтересовало. Саманту целиком заполняла боль, хотя и уступившая частично под воздействием лекарства, а также злость на небритого мужчину, расположившегося у конторки приемного отделения, словно у стойки бара.

Ее злило в нем все - мятые синие джинсы, туго облегающие узкие бедра, стоптанные, покрытые грязью башмаки, высокий, под семь футов, рост.

Это все из-за него! - безапелляционно решила девушка. Во всех их несчастьях виноват только этот неизвестно откуда взявшийся тип.

Словно почувствовав ее взгляд на себе, он оторвался от беседы с полицейским и, не мигая, по-кошачьи, посмотрел на нее. Его голубые глаза были так же холодны, как снег за окном.

- По данным полиции, вы самый острый язычок в "Ивнинг-ньюс пост" Саманта Синклер,- произнес незнакомец.

Саманту покоробил откровенно неприязненный тон, которым он это произнес. Однако последовавшие за этим слова доктора вернули ее к реальности.

- Я выписываю мисс Синклер, - сообщил он мужчине, протягивая тому упаковку таблеток, - теперь вы можете отвезти ее домой и не забывайте ежедневно подтягивать корсет, - добавил он и повернулся к новому пациенту, вошедшему в помещение приемного покоя.

Брови незнакомца взлетели вверх от удивления, но прежде чем он успел что-нибудь возразить, Саманта ринулась в бой.

- Ничего этого не случилось бы, если бы не ваши проклятые фары! Мне некуда ехать, у меня нет ни денег, ни машины, и вы должны оплатить мне номер в мотеле, пока я не смогу в понедельник выслать вам чек!

Прямые темные брови на этот раз сошлись на переносице, пристальный взгляд недовольно скользнул по девушке, и ее неожиданно осенило, почему этот человек показался ей знакомым. Это был собственной персоной сенатор Законодательного собрания штата Юджин Фрейзерс, известный своими радикальными взглядами, самый молодой сенатор в Аризоне, о котором любая газета или журнал мечтали сделать материал.

Было известно, что отец Юджина владел огромным ранчо "Ла Палома". А кто-то раскопал факт, что Юджин заработал деньги на обучение на юридическом факультете университета, вкалывая на нефтяных промыслах Нью-Мексико. Но, кроме этого, о Фрейзерсе почти ничего не было известно, поскольку он ясно давал всем понять, что не желает распространяться о своей личной жизни и что полностью сосредоточен на политической деятельности.