Эсли Харрисон - В садах Шалимара Страница 22

В этот раз они как никогда любили друг друга. Чем больше они предавались любви, тем сильнее было их желание продлить ее. Им хотелось наверстать упущенное, предав забвению все колебания, любые сомнения.

- Я - счастлив, - прошептал он, разъединяясь с ней. Но она уже спала. Умилившись, он поцеловал ее в закрытые глаза и в свою очередь погрузился в сон.

Когда она проснулась, он смотрел на нее, оперевшись на локоть.

Она улыбнулась ему.

- Хочу есть, - сказала она.

В этот момент постучали в дверь. Горничная принесла завтрак. Лорин набросилась на жареные хлебцы и варенье из гуаявы. Маленькие хлебцы, подогретые в печи, показались ей особенно изысканными, а масло, ароматизированное листочками лимонного дерева, оказалось настоящим лакомством.

Видя ее восторженное состояние, Менсур в очередной раз не мог сдержать улыбки.

- Я не хотел бы надоедать тебе, - сказал он ей, - но тебе следовало бы следить за твоей талией. С тех пор как ты здесь, твоя округленность уже не напоминает мне ту лиану...

- Это естественно.

- Ты считаешь?

- Естественно, что беременная женщина прибавляет в весе.

По ошарашенному лицу Менсура можно было судить о том потрясении, которое произвела эта новость.

- Что ты сказала?

- Так вот - да! Я жду ребенка.

Сильнейшее волнение отразилось на лице мужа.

- Это правда? - не унимался он. Она молча подтвердила.

- О! Дорогая моя, какая радость! Почему же ты раньше об этом не сказала?

- Ты был слишком занят. Ты меня-то едва замечал.

Он подошел и сел возле нее. Она оплела его шею руками и спрятала лицо у него на груди в поисках тепла. Когда же она подняла к нему блестящие от слез счастья глаза, то он смог прочесть в них такую нежность, от которой у него перехватило дыхание. Ему захотелось вытереть ее слезы, он коснулся губами ее век, а потом до боли крепко обнял.

Лорин и рыдала и смеялась одновременно. Ничего не существовало более восхитительного и обворожительного, чем это женское лицо, исполненное столь гармоничной и трогательной красоты.

Менсур, оттолкнув поднос, наклонился к ней в порыве какой-то жгучей ненасытности. Неутолимое желание вновь соединило их: тела искали друг друга, стремясь излиться в этой любовной нежности.

Почти не сознавая себя, с затаенным дыханьем, до полного истощения сил они пили из этого источника наслаждения. И, обессилев, открыли для себя любовь.

Умиротворенная, Лорин свернулась возле мужа клубочком, но он напомнил ей, что им надо лететь самолетом через два часа. Они попадали тогда в Лахор чуть позже полудня. Пребывая в мечтательном состоянии, Лорин встала и начала собирать вещи.

А что, если в Лахоре все снова начнется как прежде?

От мысли, что она увидит Салиму, у нее побежали мурашки по телу. Между тем свекровь устроит наверняка великолепный прием.., в честь будущего наследника! И сможет воспользоваться этой ситуацией, чтобы под любым предлогом навязать свою волю. Лорин поежилась, почти физически ощущая колючий ошейник, который на нее наденут.

Менсур, улыбаясь, наблюдал за ней, пытаясь уловить течение ее мыслей. Не желая омрачать это утро, она не стала открывать ему своих опасений.

Вскоре они были готовы и покинули отель "Шахерезада". Поездка прошла благополучно, несмотря на сильный песчаный ветер. В Лахоре их ожидал автомобиль. Менсур освободил шофера и сам сел за руль.

Лорин была немного грустна. Они снова будут разлучаться. С отъездом Якуба у Менсура будет больше работы; и ее тоже ожидало немало трудностей.

Тут она неожиданно заметила, что они ехали не по направлению к Гульбергу. Она вопросительно посмотрела на мужа.

Он невозмутимо рулил, не позволяя себе отвлекаться, и, казалось, не замечал ее удивления.

- Менсур, куда мы едем? Ты направляешься в свой офис?

- Нет, - лаконично ответил он.

Теперь они двигались к старому городу. Однако про себя она отметила, что они ехали не в направлении форта, а на Грэнд-Транк-Роуд.

По пути Лорин узнала Гуляби-Баг - ворота сада роз и невдалеке мавзолей Даи-Анга, кормилицы Шах-Яхана. Она мысленно произнесла слова благодарности этому императору моголов, стоявшему у истоков стольких красивых сооружений.

Они проехали также вдоль Шарвала-Макбары - "кипарисовой могилы", представлявшей собой любопытную маленькую башенку, украшенную фаянсовыми деревьями, а затем выехали на цветущую улицу как раз перед садами Шалимара. Лорин подумала, что Менсур захотел совершить паломничество по "святым местам". До сих пор ей не представлялось случая вернуться туда вместе с ним.

Каково же было ее удивление, когда он вышел из машины и она увидела, как он остановился перед неким кокетливо выглядевшим домиком, украшенным голубой плиткой! Площадка вокруг него была засажена благоухающими цветами, кипарисами, карликовыми растениями и небольшими фруктовыми деревьями.

- Восхитительно, - заметила Лорин, подумав сперва, что они приехали в гости к каким-нибудь знакомым.

- Правда? Это я его построил. - Видя опешивший вид молодой женщины, он объяснил:

- Несколько лет тому назад я сделал чертежи этого дома для одних друзей. Они долгое время жили в Шринагаре, Кашемир, возле расположенных террасами садов, аналогичных этим и также носивших название Шалимар. Шах-Яхан приказал построить три парка такого рода. Третий, который находился в Дели, на сегодняшний день исчез полностью.

- А твои друзья были настолько очарованы этими садами, что пожелали оказаться в таком же окружении?

- Совершенно верно!

- Я их понимаю.

- Я хотел бы посетить этот дом вместе с тобой.

- Но не очень ли рано? Мы побеспокоим твоих друзей.

- На прошлой неделе они уехали в Карачи... Не дожидаясь ответа Лорин, он обнял ее за талию и повлек за собой.

- Пойдем, - сказал он, - мне не терпится тебе его показать.

Находясь также в порыве восторга, Лорин проследовала за ним с большим любопытством.

Первый этаж, представлявший собой довольно длинный вестибюль, был обставлен резными сундуками, покрытыми сверху подушками из коричневой кожи. Бежево-кремовый ковер покрывал часть пола, облицованного крупными ромбовидными плитками черного и белого цвета.

Менсур направился к нижним ступенькам лестницы, которая круто поднималась вверх. Лорин облокотилась на перила, сделанные из какой-то экзотической древесины, прохладной, шероховатой на ощупь, с сильным ароматом. На лестничной площадке второго этажа стены были украшены большими живописными полотнами. На первом была изображена наездница без головного убора. Ее длинные черные волосы свободно ниспадали на плечи. Застывшая на картине в неподвижной позе амазонка была очень красива.

На другом полотне она же мчалась вперед, положив грациозным жестом руку на гриву животного.

- Она напоминает тебя, - прошептал Менсур.

Лорин, несколько удивленная, согласилась.

По обе стороны коридора располагались комнаты. Лорин бросила взгляд в одну приоткрытую дверь, потом потянула Менсура ко второму лестничному пролету, освещенному сейчас маленькой лампой из резного стекла.

Большая зала проходила кругом по этажу, образуя некоторое подобие ротонды. Огромный гобелен на стене представлял собой сцену приема при дворе Шах-Яхана. В углу она увидела большую изразцовую печь голубого цвета с плотным витым узором. Паркет из эбенового дерева давал рыжеватые отсветы, приятно пахло кожами, выделанными в Корду.

На последнем этаже под сводом, закруглявшимся у пересечения потолочных балок, находилась целая анфилада комнат с полом из отполированных плиток. Там были видны большущие шкафы, тянувшиеся под самый верх остова здания, другая мебель розового и белого цвета, а также всевозможные вещицы из слоновой кости и нефрита.

Рука Лорин неразлучно покоилась в ладони Менсура. Он чувствовал на своей щеке ее ровное дыхание, которое не участилось даже от усталости во время этого подъема.

На какое-то время она присела на старинный диван из светлого лимонного дерева, обтянутый тканью в разводах. На ее взгляд, тон был очень хорошо подобран, а эти смешанные отблески золотого и зеленого напоминали морские ракушки.

Менсур не отводил глаз от бледной кожи ее обнаженных рук, столь жаждущих этой ночью и нежные прикосновения которых он все еще чувствовал на своем затылке и спине. Эта женщина заставляла его мечтать.

- Ну как, что ты думаешь насчет этого дома? - спросил он с мучительным беспокойством.

- Очаровательно, оригинально... Какой тонкий вкус! - Она поднялась, чтобы пойти распахнуть настежь окно.

У ее ног простирались сады Шалимара - это чудо грациозности и гармонии. Растительность, вода и воздух - каждый элемент нашел здесь свое место. Беседки из песчаника и фонтаны в белом мраморе каскадами подымались то там, то тут. Ручьи источали струи воды и света.

Какое-то мгновение она осматривала самую высокую террасу, называемую Фарах-Бахш - "та, что дает удовольствие", потом ее взгляд затерялся в зеленом хаосе двух других террас: Фаиз-Бахш - "полные добра".