Мейв Бинчи - Холодный зной Страница 28

— О чем это вы?

— Вы бы слышали, какие сегодня истории рассказывала Кэти Кларк.

В конце комнаты Эйдан Дьюн, который размешивал кофе, улыбнулся счастливой улыбкой.

Занимаясь итальянским, Фран и Кэти сблизились еще больше.

Их брат Мат вернулся домой из Англии осенью и сообщил, что женится на Трейси из Ливерпуля, но сказал, что они не будут устраивать пышной свадьбы, а вместо этого отправятся на Канары. Рассказав о себе, Мат спросил:

— А как у вас дела?

— Да живем потихоньку, — ответил отец. — Фран работает в супермаркете с раннего утра до позднего вечера. Парень, с которым она встречалась, уехал в Штаты, а она все свободное время проводит с Кэти, помогает ей делать уроки. Они совсем помешались на этой учебе. Хотят, чтобы в следующем году Кэти поступила в университет.

— Кэти так похорошела, правда? — сказал Мат.

— Да, наверное. Знаешь, я вижу ее каждый день, и поэтому не замечал.

Кэти в самом деле похорошела, так что даже ее школьная подруга Харит спросила:

— У тебя есть парень на этих курсах по итальянскому языку? Ты изменилась.

— Нет, но там почти все мужчины взрослее меня, — засмеялась Кэти. — А некоторые совсем старики. Ты знаешь, иногда нам дают задания, в которых мы работаем по парам, так вот мне достался мужчина, ему уже сто лет в обед. Его зовут Лоренцо. Так вот, Лоренцо говорит мне: «Е libera questa sera?» — и он при этом округляет глаза и притворяется, что у него есть усы и подкручивает их так, что все умирают со смеху.

— Послушай, вас действительно учат там чему-нибудь полезному, или все это ерунда?

— Нет, что ты, там столько всего интересного. Вот например Vive solo означает «Вы живете один». И еще много всяких фраз, просто я не все еще выучила.

— А она уже старая, эта ваша учительница, я несколько раз видела ее в библиотеке. У нее так смешно покрашены волосы.

— Вы еще посещаете занятия в Маунтинвью, мисс Кларк? — поинтересовалась Пегги Салливан.

— Да, и вы знаете, они потрясающие. Все их просто обожают. Представляете, это должно быть неслыханно, но у нас никто не прогуливает.

— Только никому не говорите, мисс Кларк, но все-таки эта учительница очень подозрительная. Прожить в итальянской деревне двадцать шесть лет… и ни одного письма из Италии… ни одной фотографии бывшего мужа. А оказалось, у нее большая семья живет в Дублине.

— Да, ну… — Фран ничего не хотела слушать. У нее было свое собственное мнение о Синьоре.

— Все это очень странно, правда? Зачем ей снимать комнату у нас на окраине, когда у нее по всему Дублину полно родни?

— Возможно, они плохо ладят друг с другом. Не думаю, что есть более серьезные причины.

— Каждый понедельник она ездит навещать свою мать и дважды в неделю приезжает к отцу в дом престарелых. Она вывозит его на кресле-каталке, об этом я знаю от одной знакомой медсестры. Она сидит под деревом и читает ему, а он просто сидит и смотрит вперед, хотя с другими он с трудом, но пытается разговаривать.

— Бедная Синьора, — неожиданно сказала Фран. — Она заслуживает намного большего.

— Да, я согласна с вами, мисс Кларк.

Она и вправду заслуживала большего. Эта женщина оказала огромное влияние на их жизнь. Она бескорыстно помогала Джерри, вышила для них шторы, а сейчас делала подушки для дивана. В ее комнате царили идеальный порядок и уют. Только странно, казалось, у Синьоры почти не прибавилось новых вещей с тех пор, как она поселилась у них. Она была необыкновенным человеком, и хорошо, что все в классе любили ее.

Кэти Кларк была самой молодой из всех учащихся вечерней школы. Она проявляла настойчивость и часто задавала дополнительные вопросы. Плюс к своему усердию она выглядела привлекательно: голубоглазая, с темными волосами, чего никогда не встретишь в Италии. Они все черноволосые красавицы с огромными карими глазами.

Интересно, чем займется Кэти, когда закончит школу? Иногда она видела девочку в библиотеке. Наверное, она надеется получить высшее образование.

— Что думает мама по поводу твоего будущего? — спросила она Кэти однажды вечером, когда они вместе расставляли стулья после занятий. Люди с удовольствием оставались, чтобы поболтать, а не неслись домой сломя голову, и это о многом говорило.

— Моя мама? — переспросила Кэти, притворившись удивленной.

— Да, она, должно быть, вдохновляет тебя.

— Нет, наоборот, она совсем не интересуется моими делами в школе, да и вообще.

— Но она приходит сюда с тобой на занятия, разве не так, а потом идет на работу в супермаркет? Миссис Салливан, у которой я живу, говорит, что она босс.

— О, это Фран, моя сестра, — сказала Кэт. — Ни в коем случае не говорите такого при ней. Она сойдет с ума.

Синьора выглядела озадаченной.

— Прости, я все не так поняла.

— Да ничего страшного. — Кэти было неловко, что учительница смутилась. — Фран старшая в семье, а я младшая.

Она ничего не рассказала Фран. Бедная Синьора слишком погружена в какие-то свои мысли. Но она была потрясающим учителем. Все в классе, включая Бартоломео, одного из любителей мотоциклов, обожали ее.

Кэти нравился Бартоломео, парень с очаровательной улыбкой, который был влюблен в футбол и постоянно рассказывал о нем. Он спросил, на какую дискотеку она ходит, а потом предложил сходить вместе в какое-нибудь хорошее место.

Она рассказала обо всем Харит.

— Я знала, что ты ходишь на эти курсы, чтобы найти кого-нибудь для секса, — сказала она, и подруги долго весело хохотали.

В октябре над городом пронесся ураган, и крыша в помещении, где проходили занятия, дала течь. Совместными усилиями учащиеся заткнули щель, отодвинули парты и поставили ведро, которое нашли в подсобке. Все время они кричали друг другу Che tempaccio и Che bruttó tempo. Бэрри сказал, что будет сидеть на своем мотоцикле под навесом остановки, и когда подойдет автобус, включит фары. Так никто не вымокнет.

Кони, женщина, у которой все руки были в драгоценных кольцах и которая, по рассказам Луиджи, собирается купить блок квартир, сказала, что может подвезти четырех человек. Они впрыгнули в ее красивенькую «БМВ» — Гильермо, приятный молодой человек, работающий в банке, его головокружительная подруга Элизабет и Франческа с Катериной. Сначала заехали к дому Элизабет, где высадили парочку, хором прокричав им вслед: Ciao и Arrivederci.

А потом поехали к дому Кларков. Фран, сидевшая впереди, показывала дорогу, так как Кони плохо знала этот район. Выйдя из машины, они увидели маму, которая выносила мусор, зажав в зубах сигарету. На ней был заношенный халат, и Фран стало стыдно за нее.

— Ведь мама же вся вымокнет. Неужели нельзя было вынести мусор утром? — сказала Фран.

— Che tempaccio, che tempaccio, — с трагизмом в голосе произнесла Кэти.

— Иди, Катерина. Твоя бабушка специально держит дверь, чтобы ты проскочила, — сказала Кони.

— Это моя мама.

Лил такой сильный дождь, что некогда было выяснять подробности, и они пробежали к дому.

У миссис Кларк был отталкивающий вид.

— Я успела вся вымокнуть, пока ждала, когда вы добежите от машины до двери.

— Боже, надо выпить чаю, — сказала Фран, направляясь на кухню.

Внезапно Кэти резко села за кухонный стол.

— Ты будешь с молоком или с сахаром? — спросила Фран.

— Ты же знаешь, что я не добавляю ни сахар, ни молоко, — ответила она холодно. Ее лицо было очень бледным. Миссис Кларк отправилась к себе в спальню, кашляя и тяжело ступая по лестнице.

— Что с тобой, Кэти?

Кэти посмотрела на нее.

— Ты моя мама, Фран? — спросила она.

В кухне повисла тишина. Наверху были слышны шаги, а снаружи дождь барабанил по асфальту.

— Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?

— Я хочу знать. Ты или нет?

— Ты знаешь, что я, Кэти. — Наступила продолжительная пауза.

— Нет, я не знала. До сегодняшнего дня.

Фран направилась к ней, протягивая руку.

— Нет, уйди от меня. Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне.

— Кэти, ты знала, ты чувствовала это, об этом не нужно было говорить, я думала, ты знаешь.

— Все остальные знают?

— Кого ты имеешь в виду, говоря все? Знают те, кто должен знать. Я так сильно тебя люблю, я все на свете готова для тебя сделать.

— Кроме того, чтобы дать мне отца, дом и фамилию.

— Но у тебя есть фамилия, дом и другие родители, это мама и папа.

— Нет, у меня нет. Я ублюдок, который у тебя родился, и поэтому ты никогда мне не рассказывала.

— Ты не должна говорить таких слов. Ты законная часть этого дома с того дня, как появилась на свет. Это твой дом.

— Как ты могла… — начала Кэти.

— Кэти, что ты говоришь? Я просто хотела дождаться твоего восемнадцатилетия и потом все рассказать.

— И все эти годы ты заставляла меня думать, что наша мама моя родная. Не могу поверить.