Джоанна Макдональд - Сомнительные ценности Страница 29

— Итак? — Он наклонил голову набок.

— Это связано с моей работой, — намеренно коротко ответила она.

— Попробую угадать. Вы — художник-дизайнер и приехали придумать, как использовать в интерьере сожженные балки.

— Какое безвкусное замечание, — скривилась Катриона. — Не угадали.

— Вы — психолог-консультант по расовым отношениям, помогающий надменным англичанам освоиться среди свирепых диких шотландцев, — с утрированным хайлэндским акцентом произнес актер и, оседлав стул, как лошадь, изобразил вождя горского клана.

Катриона засмеялась.

— Это слишком неблагодарная и тяжелая работа. Попробуйте спуститься с небес на землю.

— Нейрохирург? Супермодель? Космонавт? — теперь он разыгрывал отчаяние.

Катриона наконец сжалилась:

— Банковский управляющий. Я всего лишь их банковский управляющий.

Теперь уже Андро едва не свалился со стула.

— Вы — банковский служащий? Не могу в это поверить. Банковские клерки носят серые пиджаки и не имеют чувства юмора, не говоря уже о том, что, по определению, все они — мужчины!

— Но только не я, — заявила Катриона. — У меня есть и чувство юмора. Кроме того, я работаю отнюдь не в обычном банке.

— Ага! — Темные глаза Андро внезапно сузились. — Вы работаете на «Стьюартса», на банк, где любят говорить: «Абсолютно, дорогая!» — Взмахнув рукой и изменив акцент, он мгновенно преобразился в великосветского хлыща.

Ее глаза округлились от изумления.

— Вы знаете наш банк?! Впрочем, он не так уж плох, как вы изображаете.

Андро вернулся к первоначальному образу взлохмаченного актера и изумленно затряс головой.

— Подумать только — вы банковский управляющий и работаете на «Стьюартса». Вы должны знать каждого миллионера к северу от Ньюкасла.

— Плюс-минус один-два, — пожала плечами Катриона. — Хотя, следует заметить, далеко не все они — приятные люди.

— Любой человек, у которого много денег, не может не быть приятным, — цинично хмыкнул Андро. — Особенно в глазах лишенного средств актера.

Катриона удивленно взглянула на него.

— По вашей измятой рубашке и залатанным джинсам трудно судить, действительно ли вы бедны или просто давно не причесывались, однако я почему-то предполагаю последнее.

Андро подарил ей самую ослепительную из своего набора способных расщепить атом улыбок и, вывернув карманы, продемонстрировал их пустоту.

— А вот теперь вы ошиблись. И чтобы доказать это, я разрешаю вам купить следующую порцию.

Катриона с сомнением прикусила губу.

— Если я собираюсь продолжать пить, то мне нужен еще хотя бы один сандвич.

— О’кей, можете купить сандвич и для меня, — благосклонно кивнул Андро. — И тогда провались все пропадом!

Катриона не имела понятия, где Андро Линдсей провел эту ночь. Когда вечером она наконец добралась до постели, то была уже не в состоянии думать о таких пустяках, как уровень алкоголя в крови и безопасность вождения, впрочем, как и он. Единственное, что она знала, проснувшись на следующее утро, — это то, что накануне она слишком много выпила и, кажется, наговорила Андро много лишнего, — но если бы она еще могла вспомнить, что именно!

Но вчера ей было весело — неудержимо, глупо, безумно весело, и весь вечер и всю ночь ее не тревожили мысли ни о ШДШ, ни о Хэмише, ни о его сыне, ни о ребенке Элисон. Катриона не могла вспомнить, когда в последний раз она позволяла себе так расслабиться, но Андро был идеальным собутыльником — легким, необычным, располагающим к себе и необременительным. Они встретились как незнакомцы, а расставались как старые друзья. Единственное, что было во всем этом неприятного — это отвратительное похмелье!

Немного овсянки ей бы не повредило, но когда Катриона увидела огромную порцию чего-то жареного, услужливо поданную ей улыбающейся молоденькой официанткой, то смогла лишь в ужасе затрясти головой и пробормотать:

— Нет-нет. Только кофе, пожалуйста.

И парацетамол, сказала она себе, открывая сумочку.

Несмотря на все свои беды, Ник Каррузерс, когда они встретились возле сгоревшей усадьбы, выглядел куда более жизнерадостным, чем Катриона. Впервые осмотрев свои владения при дневном свете, он заключил:

— Ну что же, все обстоит не так уж безнадежно. Я, конечно, не специалист, но, по-моему, стены стоят достаточно крепко, несмотря на обвалившиеся перекрытия. Надеюсь, что смогу организовать дело так, чтобы строители начали ремонт, прежде чем мороз довершит разрушения.

— Спокойно подписывайте чеки, — тусклым голосом промямлила Катриона, думая о том, почему же до сих пор не действует парацетамол. — Я собираюсь санкционировать увеличение кредита до двухсот тысяч. Как только я вернусь в Эдинбург, постараюсь побыстрее связаться с тем экспертом-строителем, о котором мы вчера говорили, и прислать его сюда. Вы пробудете здесь еще несколько дней?

— Я пробуду столько, сколько понадобится, — заверил Ник. — Полиция хочет, чтобы я был поблизости, кроме того, я собираюсь привести в порядок коттедж, чтобы Сью и дети могли бы переехать сюда во время пасхальных каникул. А потом нам предстоит дьявольски напряженная работа.

— Полиция уже не рассматривает вас как подозреваемого номер один?

— Кажется, нет, но мне еще предстоит убеждать страховую компанию, — уныло вздохнул Ник.

— Как только подсоединят телефон, сообщите мне номер и все время держите меня в курсе ваших дел, — наставляла Катриона, наблюдая, как по дороге медленно приближается красный «форд». — Похоже, это ваш страховой агент. Мне остаться?

— Нет-нет, спасибо, поезжайте. Во второй половине дня я позвоню вам в банк и сообщу, что он сказал.

Деревушка Глендоран состояла из нескольких домов, школы, церкви и почты, выстроившихся вдоль главной дороги в том месте, где ручей Доран-Берн впадал в озеро Лох-Эйлт. Сама же долина Глендоран располагалась выше, во впадине между горными кряжами. Катриона изучила карту и уяснила, что в сотне метрах от участка Каррузерсов должно быть ответвление от дороги, ведущее к поместью Лохаберов. Вместо того чтобы поехать прямиком в Эдинбург, девушка свернула с шоссе на узкую неприметную дорогу и направила машину вверх по крутому склону. Во-первых, ей хотелось отвлечься и немного проветриться, во-вторых, посмотреть на владения лорда Невиса. Примерно через полмили дорога стала более пологой, и перед Катрионой открылась Глендоранская долина — «долина выдр» в переводе с гэльского. Согласно карте, в центре долины должен был находиться дом, носивший то же название — Глендоран-Хаус, хайлэндская резиденция графа Лохабера, главы клана Гэлбрайт.

Дом, приютившийся в укромном месте на краю небольшого озера, по меркам шотландской аристократии выглядел весьма скромно. Никакие пышные украшения не нарушали строгой простоты серых гранитных стен, только несколько высоких изящных дымовых труб оживляли очертания крытой шифером крыши, заканчивавшейся полукруглым парапетом над входом, к которому вела простая каменная лестница.

Дом и прилегавшие к нему пристройки и подсобные помещения были окружены невысокой стеной, создававшей иллюзию уютной отгороженности; вокруг росли деревья, которым, как показалось Катрионе, было столько же лет, сколько и самому зданию, то есть не меньше трехсот. Железные решетчатые ворота были гостеприимно распахнуты. Расхрабрившись, Катриона решила войти и ступила на усыпанную гравием дорожку.

Нигде не было заметно признаков жизни — ни припаркованной возле дома машины, ни движения за окнами. Катриона наугад обошла вокруг дома и, пройдя под полукруглой аркой, очутилась во внутреннем дворике, где располагались гаражи, конюшни и мастерские. Звук работающего станка эхом отдавался от стен.

Подойдя к двери, откуда доносился шум, Катриона заглянула внутрь и увидела склонившуюся над токарным станком странную фигуру, голову которой украшал шлем. На полу валялись бревна, поленья, необработанные пни с торчащими, еще покрытыми землей корнями, доски, длинные и короткие ветки. Вдоль стен были прикреплены полки, уставленные готовой продукцией — деревянными чашами, кувшинами, горшками, тарелками, блюдами, корзиночками с игрушечными овощами и фруктами — яблоками, грушами, грибами. Резчик был настолько поглощен своей работой, что не замечал присутствия Катрионы, и некоторое время она наблюдала за тем, как в умелых руках мастера на ее глазах длинный кусок дерева превращается в изящно изогнутую ножку стула, а на полу у его ног вырастает горка бледно-желтых опилок.

Когда мужчина наконец поднял голову и сдернул защитные очки, Катриона увидела, что он уже очень стар. Из-под шлема торчали пряди седых волос, а с длинного, высохшего, испещренного морщинами лица на нее смотрели поблекшие голубые глаза. Старик был в выцветшем рабочем комбинезоне, что ничуть не удивило выросшую на ферме и привыкшую к такой одежде Катриону. Он нажал на кнопку, и станок, взвизгнув, замолчал.