Линда Тэйлор - Читая между строк Страница 32

— Он уехал в-в Альп-пы. Б-без меня. И взял ее с соб-бой, — продолжала рыдать Аннелиз. — В-вот почему я решила отп-правиться в п-пещеры. Чтобы отвлечься.

— Очень разумно, — согласилась Джулия, стараясь проявить заботу. — Я понимаю, в пещерах ты действительно могла бы отвлечься. Я думаю, тебе стоит поехать.

— Он сказал мне только на прошлой неделе. Наверное, я была в шоке. Поэтому и сказала, что отправляюсь в пещеры с друзьями.

— Ну хорошо, я все-таки думаю, что тебе так и надо сделать.

— Н-но они все знают его! Мы всегда везде ездили вместе! Я не могу поехать в пещеры. Стиг всегда ездил в пещеры со мной! Я никогда больше не полезу в пещеру!

Она вновь разрыдалась. Джулия вздохнула и отказалась от попыток выражать сочувствие. В конце концов, она знала на собственном опыте, каково сейчас Аннелиз. Ведь и она сама думала когда-то, что даже дышать больше нет смысла, после того как узнала, что мужчина, которого, как ей казалось, она любила, развлекается где-то без нее. Аннелиз выплакалась до предела и наконец, издав несколько тихих стонов, как очень уставший лесной голубь, подняла опухшие глаза на Джулию.

— Знаешь, Аннелиз, — предложила та, — давай начнем с того, что очистим твою квартиру от его вещей и устроим в саду костер.

Глава 10

— И после этого вы почувствовали себя лучше?

— После этого Аннелиз почувствовала себя существенно лучше, это точно. Просто удивительно, сколько всего он хранил в ее квартире, особенно если учитывать, что он не жил там постоянно. Он, видимо, совершенно не подумал, залезая со своей новой подружкой на гору, что Аннелиз будет делать со всем этим барахлом. Я имею в виду, ведь она должна была жить среди всего этого, все время смотреть на его вещи. Зубная щетка, белье, ботинки, открытки, которые он посылал ей, и куча фотографий, на которых они вместе, — действительно очень личные вещи. — Джулия покачала головой. — Бедная Аннелиз. Он даже никак не подготовил ее к этому. Только что весело болтал с ней по телефону и тут же говорит, что едет в Альпы с другой вместо нее. Просто ужасно, правда ведь?

— Вы думаете, что была бы какая-то разница, если бы он подготовил ее заранее?

Джулия задумалась, глядя на плотный тюль, свисающий с раздвижного окна. Он пожелтел и давно нуждался в стирке. Она выпрямилась в кресле и вновь взглянула на женщину, задающую ей вопросы. Она была очень своеобразной, с волосами в тон занавесок, большими голубыми глазами и глубокими складками вокруг рта, свидетельствовавшими о том, что ей достаточно часто приходилось напрягать лицевые мышцы для того, чтобы держать его закрытым.

Джулия понимала, куда клонит Мэри Хэнсон.

— Да. Потому что, если ты расстаешься с любимым внезапно, он все равно что умирает. Ты остаешься с кучей навсегда невысказанных слов. Потому что с этой минуты его уши закрыты для тебя, и он не желает тебя слышать. Словно его вообще нет. Точно он умер.

— Что вы чувствовали у костра?

— Что я чувствовала?

— Да. Когда вы стояли рядом и смотрели, как горят вещи Стига, что вы чувствовали?

— Жар, — поспешно ответила Джулия. — И я очень нервничала. В какой-то момент искры начали попадать на забор, но нам удалось удержать все под контролем. И к тому же удалось заодно избавиться от половины компостной кучи. Это доставило мне удовлетворение.

Мэри, очевидно, совершенно не была удивлена. Она просто ждала, с глубоким спокойствием в глазах, пока Джулия даст верный ответ.

— Ну, я не знаю. Что я еще могу сказать? Я чувствовала подъем. Я знала, что мы все делаем правильно. Она не могла продолжать жить так, глядя на все эти его вещи в надежде, что и он делает то же самое. Слава богу, что он был в Альпах. Он не стал брать с собой фотоальбом, только несколько пар обуви, ледоруб, пару шерстяных свитеров и новую подружку.

— Вы не предполагаете, — осторожно начала Мэри, скользнув взглядом по занавескам, — что, возможно, вы переносите на Аннелиз свои собственные ощущения? Что вам хотелось, чтобы она сделала то, что когда-то не сделали вы сами?

— Я не предполагаю, я точно знаю это, — ответила Джулия. — Я слонялась по дому, не в силах тронуть ни одной вещи, как будто Билл должен был вернуться и все пошло бы по-старому. Моя комната превратилась в его мемориал. Я даже оставила все на своих местах, чтобы он мог найти все там же, где оставил.

— Он вернулся?

— Конечно, нет, — вспыхнула Джулия. Она замолчала и медленно и глубоко вздохнула. Внутри вновь заворочалось беспокойство.

— И как вы думаете, имело ли тогда значение, что вы не устроили костер?

Джулия открыла рот, чтобы ответить, и остановилась. Ее горло вновь начало вытворять свои дурацкие штучки. Вместо того чтобы заговорить, она опять собиралась расплакаться. Это не должно было повторяться снова.

— Я, м-м-м… — Она прикусила щеку и посмотрела в упор на Мэри. Взгляд глаза в глаза мог помочь ей сохранить контроль над собой. — Да, это имело значение.

— Вы не хотите поговорить об этом?

Джулия молча отрицательно покачала головой.

Мэри Хэнсон выжидающе смотрела на нее. «Наконец, — подумала она, — удалось подобраться к самому главному». Она пользовалась своей излюбленной тактикой, подбираясь, словно краб, к цели. Сначала надо заложить основу и проверить ее прочность. А потом медленно, по дюйму, продвигаться вперед, любыми окольными путями, к ключу, который запирает плотину, мешающую нормальному течению жизни. Случай Джулии не был ни проще, ни сложнее всех прочих, с которыми ей приходилось сталкиваться за двадцать лет практики. Конечно, он был уникален, как каждый из них, но многие симптомы были одинаковыми. Поставить себе диагноз Джулия должна была сама.

— Может, вы хотите еще поговорить о вашем отце?

Джулия подняла глаза:

— Я думала, мы закончили с этим. Я же рассказала вам, что он оставил нас, когда мне было шесть лет. Вот и все.

— По-моему, вы были очень взволнованны, когда мы говорили об этом в прошлый раз.

— Да, возможно, — согласилась Джулия. Ее плечи опустились, она откинулась в кресле и бездумно смотрела на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавески. — Но это не было столь важно. Я могла бы сказать вам, что это было так, и повесить все на это, но на меня это действительно не оказало существенного влияния. Отец никогда не был для меня очень близким. Для мамы это была трагедия, но не для меня.

Мэри кивнула, выдержав маленькую паузу перед тем, как заговорить вновь. Паузы — полезное дело, они помогают мыслям течь свободнее.

— Как вела себя ваша мать?

— О, она продолжала благоговейно хранить все, связанное с ним. Ну, знаете, фотографию на каминной полке, рубашки в шкафу. Все такое. На меня это не производило впечатления, я считала, что она просто не может найти в себе силы избавиться от этого и жить нормальной жизнью.

Мэри вновь кивнула:

— А сейчас, как вы думаете, она живет нормальной жизнью?

— Мама? — Джулия пожала плечами. Она никогда не размышляла о том, какими чувствами живет ее мать. Она знала, что та делает и говорит, но о ее переживаниях не пыталась даже задумываться. Джулия избегала разговоров с матерью, потому что не могла каждый раз выслушивать одно и то же о страховых компаниях. Вот и все. — Честно говоря, я об этом не думала. Я редко вижусь с ней теперь. С тех пор, как…

Мэри проницательно посмотрела на нее:

— С тех пор, как?..

— Ну, примерно лет пять. Мы немного повздорили. Вернее, даже сильно. Поэтому с тех пор мы весьма отдалились друг от друга. Она звонит мне, но я думаю, что она счастлива жить сама по себе. У нее есть работа и друзья.

Мэри кивнула, складки у ее губ обозначились четче.

— Вы обсуждали с ней ту ссору?

— Нет, — резко ответила Джулия. — Это все в прошлом. Все закончилось. У нас все нормально.

— Но вы не навещаете ее?

Джулия глубоко вздохнула. На секунду она прикрыла глаза и вновь открыла их.

«Усталые глаза», — отметила про себя Мэри.

— Понимаете, я не думаю, что дело в маме. Я имею в виду все мои… сомнения, я не думала ни о ней, ни о папе в связи с этим. Мне просто кажется, что у нас с мамой разные пути в жизни. Я не думаю, что она теперь способна меня понять.

— А вы способны понять ее?

Джулия вновь от удивления широко раскрыла глаза:

— Почему вы об этом спрашиваете? Потому что каждая женщина на каком-то этапе копирует свою мать и мне нужно проанализировать ее жизнь, чтобы разобраться в себе? Но я непохожа на свою мать. — Она покачала головой, скрестив руки на груди. — Вы хотите знать, почему я в этом так уверена? Просто поверьте мне. Я никогда не могла поступать так, как она, говорить те же вещи, что говорит она. Она всегда была уверена, что знает, как надо.

Джулия умолкла, у нее перехватило дыхание.

Мэри продолжала наблюдать за ней. В лице Джулии сейчас отражалось больше чувства, глаза оживились.