Джоанна Макдональд - Сомнительные ценности Страница 33

— Я приеду на Пасху. Осталось всего около трех недель.

— Хм-м. К тому времени твой СДО может перейти в хроническую форму. — Шина шутила только отчасти. Меланхолическая тоска по родине очень распространена среди уроженцев Хайлэнда и зачастую передается из поколения в поколение. Отсюда обычай собираться кланами даже в таких отдаленных местах, как Новая Шотландия или Новая Зеландия.

— Расскажи мне, что там у нас нового. — Катрионе хотелось послушать голос матери, повествующий о простых, обыденных вещах. В ее нынешнем состоянии это была своего рода первая помощь, накладывание пластыря на кровоточащую рану.

— Школьную учительницу видели, когда она покупала в лавке бутылку «Блу Нан», и в следующее воскресенье священник разразился проповедью на стих из Послания апостола Павла к эфесянам: «Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство».

Катриона хихикнула.

— Да ну?! А сам небось после проповеди направился прямиком в «Ферри Инн»?

— О нет, дорогая. Только не в воскресенье.

— Раз уж речь зашла об учительнице, как продвигается ее роман с Донни Дж.?

«Дж.» добавлялось, чтобы отличить этого Донни от его многочисленных тезок, один из которых, Донни Б., был женат на Марии, сестре Катрионы.

— Все так же, ни шатко ни валко. А у тебя на горизонте есть кто-нибудь?

Шина вроде бы случайно задала этот вопрос, но Катриона знала, как беспокоит ее мать неустроенная личная жизнь дочери.

— Ох, ты же знаешь, мама. Как всегда, у дверей топчется дежурная очередь.

— И ни одного принца?..

— Но ведь и я не принцесса.

— Только не говори об этом отцу. Он-то думает как раз наоборот.

— Он в порядке?

— Да, такой же, как всегда. Здесь ничего особо не меняется.

— Кроме прилива.

— И погоды — она-то сейчас меняется каждые пять минут. Уж эти мне сумасшедшие мартовские ветры!

Когда речь зашла о погоде и о делах на ферме, Катриона сразу же почувствовала себя лучше. Где-то еще существовала простая, обычная, нормальная жизнь, без этой суеты и ухищрений, без сиюминутных уловок и обманов. Катриона начала понимать, что в словах старого графа был какой-то смысл. Может быть, она просто была ужом, попавшим в гадючье гнездо: внешне такая же, как они, но по природе своей совсем другая?

Когда деревянные часы показали десять часов, Катриона съела фасолевый суп и отправилась спать, не оставив ключа под дверным ковриком.

Ист-Ньюк-оф-Файф — прекрасная тайна, ревностно охраняемая теми счастливцами, которым удалось в нее проникнуть. Нефтяные магнаты пролетают над этим местом, направляясь в Абердин; иностранные туристы, нацеленные на полные лосося реки и заводы по производству виски в Спейсаде, проезжают совсем рядом; страстные любители гольфа огибают его, чтобы поскорее попасть прямиком в Сент-Эндрюс. Мало кто знает, что при этом теряют шанс увидеть одно из красивейших мест Шотландии.

Как следует из названия, Ист-Ньюк — укромный уголок, лежащий позади восточной оконечности Файф-Несс и состоящий из нескольких необычных, но привлекательных обрывистых бухточек, окаймленных цепочкой белых домиков с красными черепичными крышами, в которых живут рыбаки. Домики кажутся нанизанными на узкую песчаную полоску пляжей, позади них возвышаются эффектные скалистые берега, а еще выше — холмистые поля и пастбища. Несмотря на соблазны Греции или Испании, летом эти места становятся Меккой для семей среднего достатка из центральной Шотландии, жаждущих спокойного и простого отдыха. Ибо по какому-то капризу природы Ист-Ньюк, как правило, нежится на жарком солнышке, в то время как остальная часть восточного побережья изнывает под тучами. Пляжи заполняются детьми, их родители тем временем развлекаются гольфом, теннисом и барбекю, на которых подают свежие бифштексы и розовое шампанское.

Ранней весной те же семьи, усевшись в соответствующие своему статусу автомобили, приезжают снова. Преодолев полосы пахотной земли и прошлогодней стерни, они выстраиваются правильными рядами вдоль трехмильной полосы препятствий, чтобы полюбоваться ежегодными скачками, устраиваемыми охотничьим и скаковым клубом Файф-Хант.

Катриона встретилась со своими коллегами из банка на условленном месте возле смотрового круга. Она предпочла воспользоваться своей машиной, чтобы ни от кого не зависеть и иметь возможность уехать, как только ей этого захочется. Мойра, помощница Катрионы, привезла в своем автомобиле Джиллиан и Дональда, чем последний был очень доволен, поскольку это давало ему возможность «немножко расслабиться», не волнуясь о том, как потом вести машину на обратном пути. Как и Катриона, они воспользовались пятифунтовой платной стоянкой, откуда им пришлось идти пешком примерно четверть мили до скакового круга. Поставить машину у самого ограждения стоило двадцать пять фунтов, а расположиться недалеко от финиша могли только члены клуба.

— Что-то я не вижу стоящих рядами зрите лей, — с удивлением заметила Катриона, обозревая редкие тенты и порталы вокруг скакового поля.

Ее знания о скачках были весьма поверхностны и базировались в основном на ежегодных телетрансляциях с розыгрышей двух главных кубков: Дерби и Большого национального. Здесь, кроме ряда моторизованных фургонов с лошадьми, мало что напоминало о скачках.

Дональд рассмеялся.

— Меня тоже всегда удивляло, что люди сидят там, где полагается стоять. Убежденные любители скачек предпочитают взбираться на крыши своих автомобилей, чтобы получить хороший обзор.

Мойра купила программу скачек и обсуждала ее с Джиллиан.

— До первого забега еще масса времени. Давайте пройдемся, может, встретим кого-нибудь из клиентов, кто захочет угостить нас.

Катриона тихонько улыбнулась. Конечно, встретим, подумала она. Девушка никому не говорила о приглашении Хэмиша, поэтому размахивающий клешнями синий «рейндж-ровер» должен был оказаться для них сюрпризом.

— Да, банк в достаточной степени занимается благотворительностью, так что его клиенты могут в кои-то веки вернуть нам хотя бы часть того, что задолжали, — заявил Дональд, сунув программку в карман и потирая руки то ли от холода, то ли в предвкушении бесплатного угощении. — Наши клиенты здесь кишмя кишат, и я всегда готов выпить с ними за поддержание деловых контактов.

Посмеиваясь и поддразнивая друг друга, они пошли дальше, но вдруг Мойра потянула Джиллиан в сторону большой шумной компании, толпившейся возле открытого багажника серого «вольво».

— Это же полковник Бьюкенен из полка моего отца! — обрадовалась она. — Пойдемте к ним!

Катриона и Дональд, переглянувшись, одновременно покачали головой.

— Идите, девочки, увидимся позже, — предложил Дональд. — Вперед!

Хотя дождя не было, тяжелые тучи низко нависали над четко очерченными, покрытыми короткой травой вершинами холмов, пологие склоны которых окружали широкую лощину, где располагалось скаковое поле. Приехавшие на скачки зрители охотно пили и закусывали, холодный северо-восточный ветер способствовал резкому понижению уровня жидкостей в их бутылках и фляжках, и побагровевшие носы и щеки встречались ничуть не реже, чем бинокли и твидовые кепи.

— Ты только посмотри! — ахнул Дональд, хватая Катриону за локоть.

На привилегированном месте, как раз посередине между последним препятствием и финишным столбом, стоял синий сверкающий «рейндж-ровер» Мелвиллов с открытым багажником. Рядом с ним небольшая толпа оживленно болтающих людей группировалась вокруг двух накрытых белоснежными скатертями и в изобилии уставленных тарелками и бутылками столов. В безупречно строгом наряде обслуживавшего столы дворецкого не было ни малейшей уступки ни погоде, ни спортивному характеру мероприятия: на нем были черный фрак, белоснежная манишка, галстук-бабочка, полосатый жилет и белые перчатки. Непогрешимый, полный достоинства Минто с мрачным видом обходил «нахлебников» своего хозяина, предлагая им шампанское.

Оживленный, улыбающийся Хэмиш, одетый в бежевое ворсистое пальто с поясом, в коричневой фетровой шляпе, стоял посреди гостей, потихоньку руководя действиями своего дворецкого с помощью едва заметных кивков и жестов.

Линда Мелвилл закуталась в белоснежный кашемир, многочисленные слои которого облегали ее длинные стройные ноги, оборачивались вокруг гибкой талии и обвивали голову и плечи в виде своеобразного головного убора со свисавшим вниз длинным норковым шарфом. Своим экстравагантным видом, сверкающими зубами, яркими темными глазами, специфической позой манекенщицы с расставленными длинными ногами она, как показалось Катрионе, напоминала какого-нибудь удалого русского казачьего атамана. Сходство довершали блестящие высокие черные сапоги, к которым оставалось только приделать шпоры.

По сравнению с этой экзотической птицей Катриона в своем простом сером пальто из мягкой ворсистой шерсти и твидовых брюках почувствовала себя бесформенной, безвкусной колодой. Положение спасала только новая зеленая фетровая шляпа.