Мэри Джойс - Страсть за кадром Страница 34

- Мне это подходит, Джо.

- Если что-то у меня изменится, если я встречу кого-то, с кем решу связать свою жизнь, я обещаю, что сразу дам тебе знать.

- И я тоже, Джо.

Джо наклонился, а Лизи в ожидании его объятий поднялась на цыпочки. Они поцеловались очень нежно, как бы закрепляя слова своей клятвы. Пожилой человек в сером пальто и шляпе прошаркал мимо и покачал головой с добрым предостережением.

- Он прав. Тебе надо лучше себя вести, - сказала Лизи. - И пообещай мне еще кое-что.

- Что?

- Что ты не влюбишься в какую-нибудь безмозглую дурочку.

***

Бретт, только что вернувшись со съемок в Венисе, стояла на коленях на полу перед проигрывателем, решая, что поставить. Она получила у Лилиан хорошую школу джазовой музыки и часто слушала ее: это создавало впечатление, что она дома.

- Ты нашла работу в Париже! - Она перестала листать альбом, как только Лизи сообщила ей эту новость.

В отсутствии Бретт Лизи начала серьезно обдумывать возможности своей карьеры. Неожиданный выигрыш в Монте-Карло дал ей средства, и у нее отпала необходимость срочного решения вопроса о своем трудоустройстве. Она решила сделать выбор с перспективой на будущее, независимо от его сложности.

Дональд Грейс, один из преподавателей Лизи по журналистике, оставил университет в прошлом июне, чтобы принять руководство Международной службой новостей, самой современной кабельной системой телевидения, целью которой было двадцатичетырехчасовое освещение событий в мире. В надежде получить какой-нибудь совет Лизи позвонила ему, и он пригласил ее в штаб-квартиру службы.

Лизи внимательно слушала Грейса, раскрывающего ей все операции работы.

Приверженность сети к своевременной и точной передаче информации требовала ускоренного редактирования видеопленки, что приводило иногда к стилистическим погрешностям. Но на Лизи произвели огромное впечатление преданность и профессионализм, которые она увидела.

Грейс попросил копию ее катушки и некоторые образцы отчетов, после чего пригласил работать в качестве письмоводителя на вакантную ставку самого низкого уровня. Она назначалась на работу в ночные часы и уикэнды. Он чувствовал, что работа ведущего больше подходила ей, чем эта, однако, если она будет достаточно серьезной и сможет работать с крупными новостями, этот эксперимент будет ценен, и он будет рад взять ее в свой центр.

- Я начну через месяц, поэтому мне надо съездить домой, собрать вещи и закончить кое-какие дела, потом приеду, чтобы подобрать квартиру, - сказала Лизи Бретт.

- Это так неожиданно. Ты уверена, что это лучшее для тебя? - спросила Бретт.

- Думаю, что это лучшее из того, что я смогу. Мои пленки сохранятся, и, если повезет, я смогу сама работать корреспондентом этой Службы, что принесет мне огромное состояние, когда вернусь домой. Возможно, что моя работа рядом с Джо будет даже еще более заманчивой.

- Ты знаешь, что можешь жить у меня столько, сколько тебе надо, - сказала Бретт.

Она не хотела быть посвященной в любовные дела Лизи с Джо. Если они разойдутся, она будет их посредником, а если нет, Бретт будет очень рада за них, но она не была готова наблюдать любовь в самом ее расцвете.

- Спасибо, я принимаю твое предложение, но ненадолго. В Службе есть контора с названием "Помощь в переселении", которая помогает подыскивать квартиры, магазины и врача, который говорит по-английски, и все остальное.

- Добро пожаловать в Париж! - сказала Бретт, обнимая Лизи.

Глава 17

Лизи прожила у Бретт только неделю, после чего сняла маленькую квартирку. Она работала с полуночи до восьми утра. Кроме основных обязанностей она нанялась писать для Рэндолфа Пэка, посредника программы "Пресс-конференция: Европа", пользовавшейся большим авторитетом часовой программы, в которой принимали участие европейские лидеры из "горячих мест" и эксперты из оппозиции - все они обсуждали вопросы, касающиеся Соединенных Штатов.

- Рэндолф - самый помпезный осел, каких я когда-либо видела, - сказала Лизи однажды за завтраком, борясь с яйцами и тостами. - Он вышагивает по кабинету, как крон-принц, и независимо от того, занята я или нет, начинает читать мне лекции снисходительным тоном: "Ты не считаешь, что этот абзац можно написать более сжато, но и более красноречиво?" Ты когда-нибудь слышала что-нибудь более нелепое? Я действительно верю, он хочет, чтобы я преклонила пред ним колено, но он может забыть это. Мальчик знает свою работу, но только его мать смогла бы выдержать его больше десяти минут.

Бретт радовало, что Лизи любит свою работу. А среди молодых фотографов Парижа авторитет Бретт продолжал расти, и Лоренс снова встал на ее пути. Элитное общество профессионалов моды было маленьким кланом и избежать встречи с кем-то в нем было невозможно. Любой ошибочный шаг ведет к телефонным обсуждениям в Париже, Милане, Нью-Йорке и Токио.

За последний год Бретт слышала несколько версий об их разрыве. Наиболее восхитительной была та, что она нашла снимки Лоренса в интересных позах с рыжей моделью с лицом ангела и репутацией неразборчивой девицы.

Отказ разговаривать с Лоренсом на публике давал только новую тему для пересудов, поэтому Бретт, вежливо поговорив с ним, быстро уходила. Каждый из этих контактов сопровождался лавиной звонков Лоренса и его сотрудников, на которые она отказывалась отвечать.

Интеллигенция определила для себя, что страницы "Вуаля!" стали плоскими и невдохновляющими после ее ухода и что журнал опять встал на зыбкую почву. Было ли это правдой или преувеличением, но это только возвысило репутацию Бретт как созидательную силу в рекламе.

В июле Бретт посвятила некоторое время съемке рекламных снимков для концерта под названием "Цель жизни" - межатлантического благотворительного концерта в пользу жертв голода в Эфиопии. Когда Боб Гелдоф позвонил, она сразу согласилась и в закулисном хаосе на стадионе Уэмбли в Лондоне сделала несколько очень выразительных снимков Тины Тернер, Мадонны, Элтона Джона и многих других звезд.

Наконец, в августе Бретт последовала традиции ее европейского дома и взяла месяц отпуска, но использовала всего несколько дней для отдыха. Работа на концерте напомнила ей о том, что она купила "Хасельблад", и экспериментировала у себя в студии. Снимки камерой большого формата были четкими и чистыми, как натуральные.

Новые снимки парижан: ее близких друзей, владельцев магазинов и кафе и даже некоторых модельеров, редакторов и стилистов, с которыми она сотрудничала, полнее раскрыли ее природный талант делать снимки естественными.

Находясь в студии Бретт, Софи Леклерк заметила это. Она замолвила слово о новом проявлении таланта Бретт художественному директору "Ля Фам", ответственному за фотографии.

- Портреты - это мое хобби, - возразила Бретт, когда он позвонил ей, но согласилась рассмотреть предложение.

И в сентябре ее любознательность была оправдана возможностью сфотографировать Франка Трюффо, известнейшего директора французского кино. Бретт восхищалась сильным зрительским восприятием его фильмов, их естественностью. Бретт была последней, кому удалось снять Трюффо перед его смертью.

***

Джо встречался с Лизи всякий раз, когда позволяла ему его загруженность. Так как его контракт с "Клик Клак" заканчивался, Габриель для увеличения прибыли заполнял большую часть его времени съемками, но после года работы исключительно на одного клиента Джо устал от постоянного волнения, от того, как отнесутся клиенты к его внешнему облику. Прелесть жизни в качестве модели стерлась, и часто он чувствовал себя лошадью на выставке, с которой сначала бережно обращаются, а потом прогоняют. Он проводил дни, весь покрытый мраморной пылью, небритый, без маникюра на руках и в несвежей одежде, но продолжал уговаривать себя, что хорошо, когда есть деньги и скоро он сможет бросить заниматься этой работой и посвятить больше времени искусству.

Джо приелась такая жизнь. Он слишком часто бывал на карнавалах и понял, что с постоянными его участниками не о чем говорить. Их основной целью было быть замеченными.

В июле Рэндл приехала в Париж для работы на представлении "Ссуда на предъявителя", необычайно престижном представлении готовой одежды. Ее стиль и выступление, которое "Эспьон" назвал "Обворожительная Рэндл", означали, что все три модельера платили по пять тысяч долларов за каждый клип. Но, невзирая на ее жесткий график, она находила время попорхать с Джо.

В конце первой недели представления в содружестве с прессой и всеми наиболее богатыми владельцами магазинов, чьи "открытые для покупки" доллары были ключами ко всему, Терри Карбоньер преобразовал Лувр в дачную резиденцию с апартаментами для каждого. Все действующие лица были одеты в пьянящие французские модели, и до окончания действия гости порхали, как бабочки.

Рэндл выглядела как тропический освежающий напиток в своем шелковом саронге и топе в виде повязки, крутясь перед Джо и необычайно мрачным джентльменом, коммерческим директором одного из эксклюзивных магазинов Сан-Франциско, одним из ее клиентов.