Мейв Бинчи - Холодный зной Страница 38

В первый вторник января уроки возобновились. Несмотря на холодный вечер, все пришли. Никто из тридцати человек, поступивших на курсы в сентябре, не бросил заниматься. Это был рекорд для вечерней школы.

Сегодня также пришли Тони О’Брайен и мистер Дьюн. Их лица светились. Синьора радовалась как ребенок, чуть ли не хлопая в ладоши. Случилась экстраординарная вещь: классу сделали подарок.

— Кто это мог сделать? Кто-то из нашего класса? Мы должны поблагодарить этого человека.

Но конечно же все подумали, что это Кони, хотя она очень смутилась и все отрицала.

Потом директор сказал, что, несмотря на приятное событие, они обязательно должны поменять замки, так как, очевидно, у кого-то есть ключи от помещения. И внезапно Синьора подняла глаза и посмотрела на Луиджи, а он отвел взгляд в сторону.

Пожалуйста, пусть только она ничего не говорит, молился он, И это подействовало, потому что она тоже отвернулась.

Когда урок закончился, Лу попытался ускользнуть.

— Не поможешь мне сегодня с коробками, Луиджи? — спросила Синьора.

— Конечно, Синьора, где они? Я забыл.

Они поставили их в шкаф, который теперь не представлял опасности.

— Ми… мистер Дьюн проводит вас до дома, Синьора?

— Нет, Луиджи, но ты ведь идешь в ту же сторону к Сьюзи.

— Вы знаете, Синьора, мы помолвлены.

— Да, именно об этом я хотела поговорить с тобой, о помолвке и о кольце. Un anello di fidanzamento, так мы называем это по-итальянски.

— Да-да, кольцо для невесты, — нетерпеливо сказал Лу.

— А какой изумруд!

— Вы что, шутите, Синьора, это стекло.

— Нет, натуральный камень. Я очень хорошо отличаю их от искусственных.

— Сейчас так подделывают камни, что их не отличишь от настоящих, Синьора.

— Оно же стоит целое состояние, Луиджи.

— Синьора, послушайте…

— Как и телевизор. Ведь он тоже не из дешевых.

— Что вы говорите?

— Не знаю, что ты скажешь мне?

Ни один школьный учитель еще не заставлял Лу Линча так краснеть. Ни перед родителями, ни перед священником он никогда не исповедовался, а тут неожиданно почувствовал, что боится потерять уважение и доверие этой женщины.

— Я скажу… — начал он. — Я думаю, я скажу больше, чем должен.

— Эти вещи украдены, и изумрудное кольцо — и этот телевизор?

— Не совсем так. За них заплачены деньги. Это сделали те люди, на которых я работаю.

— Но ты можешь отказаться.

— Это не так просто, я обязан. — Лу отчаянно хотелось, чтобы она поверила ему. Когда он говорил, все, что накопилось у него на сердце, отразилось у него на лице.

— Итак, больше никакой порнографии.

— Никакой чего, Синьора?

— Ну конечно же я открывала эти коробки, Луиджи. Я очень волновалась, что в школе могут храниться наркотики…

— Вы смотрели кассеты, Синьора?

— Я говорю тебе, что нет, у меня даже нет видеомагнитофона, и даже если бы был…

— И вы ничего не сказали?

— Много лет я жила в молчании, и это стало привычкой.

— И вы знали про ключ?

— Я только сегодня поняла, а потом вспомнила, что ты брал его у меня. Зачем он был тебе нужен?

— Там случайно оставалось несколько коробок, — сказал он.

— Ты не мог их оставить, Луиджи, и тебе даже пришлось обманным путем выкрасть ключ?

— Да.

— А телевизор?

— Это долгая история.

— Расскажи мне.

— Ну, мне передали его в подарок… э… и я не захотел отдавать его Сьюзи, потому что… ну, она знает, что я не могу его позволить себе. Она бы узнала или догадалась.

— Но сейчас нет ничего такого, что бы ты скрывал от нее?

— Нет, Синьора. — Он почувствовал себя провинившимся четырехлетним ребенком.

— In bocca al lupo[14], Луиджи, — сказала Синьора, закрыв за ними дверь, а потом наклонилась, чтобы удостовериться, надежно ли она заперта.

Кони

Констанс О’Конор было пятнадцать лет, когда ее мама перестала готовить десерты дома. У них никогда не было пирожных к чаю, а о конфетах и шоколаде словно забыли в этом доме.

— Ты слишком толстеешь, дорогая, — говорила мама, когда Констанс пыталась протестовать. — С большим задом ты можешь забыть о том, чтобы посещать хорошие места и уроки тенниса.

— А зачем их посещать?

— Чтобы найти правильного мужа, — засмеялась мама. — Поверь мне, я знаю, что говорю. Может, это и нечестно, но так оно получается, а раз уж мы знаем правила, так почему бы нам по ним не играть?

— Может, эти правила и существовали тридцать лет назад, во времена твоей молодости, но с тех пор все изменилось.

— Поверь мне, — сказала мама, и это была ее коронная фраза. — Ничего не изменилась, и в сороковых, и в шестидесятых они всегда хотели стройных и подтянутых жен. Это классика. И радуйся, что ты знаешь это, а большинство твоих школьных подруг — нет.

Кони спросила у отца:

— Ты женился на маме, потому что она была стройной?

— Нет, я женился на ней, потому что она была красивой и доброй и потому что всегда следила за собой. Я знал, что девушка, которая ухаживает за собой, будет ухаживать и за мной, и за тобой. Все же так просто.

Кони училась в дорогой школе, и мама всегда настаивала, чтобы она приглашала своих подруг на ужин или в выходные дни:

— Тогда они в ответ пригласят тебя, и ты познакомишься с их братьями, и с друзьями братьев.

— О, мама, это идиотизм. Так нельзя, я познакомлюсь с тем, с кем познакомлюсь, вот и все.

— Это неправильно.

И когда Кони было семнадцать-восемнадцать лет, она следовала маминым советам. В круг ее общения входили сыновья врачей, адвокатов, бизнесменов. Некоторые из них были довольно забавными, некоторые — откровенно глупыми, но Кони знала, что все будет в порядке, когда она поступит в университет. Там у нее появятся новые знакомые, она заведет собственных друзей, а не тех, с которыми ее сводит мама.

Она поступила в университет как раз накануне своего девятнадцатилетия. Занятия начинались в октябре, летом она посещала подготовительные курсы и поэтому совсем не волновалась. Но в сентябре случилось невероятное. Умер ее отец. Успешный дантист, отличный игрок в гольф, казалось, он должен был жить вечно. Все так говорили. Он никогда не курил, выпивал только в хорошей компании, занимался спортом. Никаких стрессов в жизни.

Вот только никто не знал о его пристрастии к азартным играм, никто не догадывался, пока впоследствии не обнаружились долги. Дом пришлось продать, и теперь у них не было денег, чтобы Кони могла учиться в университете.

Мама Кони словно окаменела. Она вела себя очень спокойно и на похоронах, и потом, когда все были приглашены в дом, чтобы помянуть отца.

— Ричард хотел бы, чтобы все прошло именно так, — сказала она.

Уже поползли разные слухи, но она высоко держала голову. И лишь оставшись наедине с Кони, дала волю чувствам.

— Если бы он не умер, я бы сама убила его, — повторяла она снова и снова.

— Бедный папа. — У Кони было доброе сердце. — Должно быть, он был очень несчастен, выбрасывая деньги на собачьих и лошадиных бегах. Должно быть, он искал что-то.

— Если бы он сейчас оказался здесь, он бы узнал, что ищет, — сказала мама.

— Но если бы он был жив, он бы объяснил нам все. — Кони хотела сохранить добрую память о своем отце. Он не был таким вспыльчивым, как мама, имел более спокойный характер.

— Не будь дурой, Кони. Теперь у нас нет времени. Все наши надежды на то, что ты удачно выйдешь замуж, рухнули.

— Перестань нести эту чушь, мама. Я не собираюсь выходить замуж в ближайшие годы. Сначала я хочу учиться, а потом путешествовать. До тридцати лет я точно не соберусь замуж.

Мама строго посмотрела на нее.

— Пойми здесь и сейчас, что не будет никакого университета. Нам нечем платить за твое обучение. На что мне тебя содержать?

— И что же ты хочешь, чтобы я делала вместо учебы?

— Делай то, что должна. Пойдешь жить в семью своего отца. Пусть твои дяди и братья придумают что-нибудь. Окончишь курсы секретарей, может, еще что-нибудь дополнительно, а потом найдешь работу и выйдешь за кого-нибудь подходящего.

— Но, мама… я собираюсь учиться в университете, я принята.

— Все уже решено.

— Это несправедливо, так не должно быть.

— Об этом надо было подумать твоему папаше, а не мне.

— Но я не могу учиться и работать одновременно.

— А этого и не будет. Твои родственники, если ты будешь жить в их доме, не допустят, чтобы ты работала уборщицей или продавщицей.

«Возможно, мне следует побороться за себя», — подумала Кони. Ее пугала перспектива жить со своими кузенами, которых она совсем не знала, тогда как сама мама с младшими близнецами отправится жить в провинцию, откуда родом ее семья. Мама сказала, что переедет в свой маленький городок, откуда с триумфом уехала много лет тому назад, и самое ужасное, что ее ждет, это расспросы соседей.