Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга вторая Страница 46

— Но вы же не можете отрицать, что человек этот согрешил не по злому умыслу, а по оплошности, и заслуживает известного снисхождения.

— Отец мой, если мы сможем очистить карибские воды от мятежников, то, думаю, нам следовало бы воспользоваться случаем, чтобы заодно освободиться и от людей, которые не считают нужным слепо повиноваться приказаниям тех, кто облечен верховной властью. Кстати, я слышал, дама, проживающая сейчас в этом замке, состояла в связи с генералом. Что объясняет, почему она остается под его крышей, более того, говорят, будто она готова перейти на сторону мятежников, лишь бы добиться освобождения Дюпарке! А это уже угроза, святой отец, угроза, которую я не могу оставить безнаказанной!

Когда они дошли до конца аллеи, взгляд отца Дютертра скользнул поверх невысокой стены, со всех сторон окружавшей монастырь иезуитов, и уперся в море. Он вздрогнул и резко схватил господина де Туаси за плечо.

— Что это за корабли? — спросил священник. — Может, вы поджидаете эскадру из Франции? И вы ничего мне об этом не сказали?

— Да нет! — заверил Туаси. — Вроде бы никаких кораблей в эти дни не ожидалось… Неужели это Мазарини наконец-то прислал мне подкрепление?

— Боже милостивый! — воскликнул отец Дютертр. — Судя по всему, так оно и есть. Во всяком случае, это никак не могут быть вражеские фрегаты, ведь пушки форта не сделали ни единого залпа!.. Теперь я догадываюсь, что за стрельбу я слышал нынче ночью. Должно быть, это были предупредительные сигналы, приказывающие кораблям остановиться…

— И все-таки ума не приложу, — возразил губернатор, — почему господин де Лапьерьер, который по делу и без дела присылает ко мне лейтенанта Мерри Рула, не счел нужным сообщить о прибытии этой флотилии?

— Знаете, господин генерал-губернатор, пожалуй, попрошу-ка я отца Фейе спуститься в Сен-Пьер и разузнать, что там происходит. Это отличный наездник, и у него не займет много времени обернуться туда и назад…

— Ну уж нет! — возразил губернатор. — Нет, лучше уж я съезжу туда сам. Единственное, о чем я попрошу вас, святой отец, соблаговолите приказать одному из своих рабов оседлать мне коня. Заодно я воспользуюсь возможностью высказать господину де Лапьерьеру, что думаю о его упущении…

— Полно, господин губернатор, не стоит так сердиться. Я слышу, кто-то стучится в дверь… Не иначе с посланием из форта для вас… Сейчас мы все узнаем. Если не возражаете, не станем мешкать…

— Не спешите, святой отец, я хотел бы сказать вам еще всего пару слов… Я наскоро набросал на этих бумагах несколько пометок, и мне было бы весьма важно знать ваше суждение о том, как я намереваюсь покончить с флибустьерами командора де Пуэнси…

— Как вам будет угодно, — нехотя согласился священник.

Двое собеседников повернули назад и снова направились по аллее.

Однако не успели они сделать и пару шагов, вдруг разом остановились как вкопанные, услышав какие-то странные голоса. Обменялись изумленными взглядами.

— Вы слышали? — спросил отец Дютертр. — Думаю, лучше нам пойти и выяснить, что же там происходит… Давайте поспешим…

Он было сделал жест, пытаясь поторопить губернатора, но в тот же самый момент их взорам вдруг предстал десяток оборванцев, босоногих, но вооруженных шпагами, кинжалами и пистолетами. Только один из них, тот, что шел впереди, был одет как полагается. Он шел быстрым шагом, держа руку на рукоятке пистолета, что был у него за поясом. Росту он был много выше среднего, а физиономия его, с переломанным носом и словно делящим лицо надвое глубоким шрамом, выдавала в нем скорее разбойника с большой дороги, чем честного солдата. Это был Лефор.

— Господин генерал-губернатор Ноэль де Патрокль де Туаси! — вскричал он громовым голосом. — Вы мой пленник.

Господин де Туаси побледнел как полотно. С минуту он поочередно окидывал блуждающим взором то Лефора, то святого отца, который, словно вдруг лишившись дара речи, застыл с разведенными в стороны руками.

Ив, направившись в их сторону, обратился к доминиканцу:

— Глубоко сожалею, святой отец, что столь грубо потревожил ваш покой. Однако государственные дела первостепенной важности, которые мне выпало улаживать, вынуждают меня действовать без всяких церемоний, и надеюсь, что вы соблаговолите простить мне мои вольности…

— Да знаете ли вы, где находитесь? — гневным голосом вскричал отец Дютертр. — Может, вам не известно, что вы в монастыре иезуитов и жилище это неприкосновенно?!

— Тысяча извинений, святой отец!

— Если бы я располагал достаточными силами, я бы просто вышвырнул вас вон!

Ив указал рукою на стоящих позади него людей, неподвижных, с горящими глазами, чьи позы не предвещали ничего хорошего.

— Вдвое больше таких же бравых молодцов поджидают меня вокруг этого неприкосновенного жилища, — заверил он. — Но можете не беспокоиться, святой отец, я не собираюсь ничего разрушать, я со всем уважением отношусь к собственности, которая принадлежит отцам-иезуитам. Я намерен похитить отсюда только одного человека — господина де Туаси.

— Что вам угодно, сударь? — высокомерно поинтересовался генерал-губернатор.

— Мне угодно, чтобы вы сдались и без малейшего сопротивления последовали за мною.

— И от чьего же имени вы действуете?

— От своего собственного. Позвольте представиться — Ив Лефор, офицер генерала Дюпарке!

— Но ведь генерал Дюпарке в плену, он сидит за решеткой в форте Бас-Тер!

— Именно так, сударь! Вы ведь отказались предпринять какие бы то ни было шаги, дабы вернуть ему свободу. А вот господин де Пуэнси теперь согласился поменяться: он нам генерала, а мы ему вас. Просто один жилец из темницы уйдет, а другой придет на его место, вот и все дела… Так что давайте-ка, сударь, поторапливайтесь, лучше пошли со мной по-хорошему, и тогда, даю слово, вам не причинят никакого вреда!..

С расширившимися от ужаса глазами господин де Туаси озирался вокруг, ища поддержки.

— Надеюсь, вы не допустите, святой отец, чтобы меня вот так похитили из вашего монастыря! Вы же сами говорили, что это жилище неприкосновенно!

— Увы, сын мой! Что могу я сделать против этих дикарей? Как смогу я противостоять силе?

В тот момент один из флибустьеров сделал шаг вперед и, показывая веревку, которую держал в руках, предложил:

— Может, свяжем его, и дело с концом…

— Не стоит, — возразил Лефор, — уверен, он будет умницей и согласится пойти с нами по доброй воле…

— Негодяи! — взревел тут господин де Туаси. — Шпагу мне! Ах, будь у меня шпага, я бы так дешево не сдался!

— Какой разговор! Да будь моя воля, я бы тут же велел одолжить вам какую-нибудь шпагу, — заметил Ив. — И с превеликим удовольствием скрестил с нею мою, которая ржавеет без всякого употребления. Но вся беда в том, что господин де Пуэнси хочет получить взамен живого пленника, а в этом случае я привез бы ему бездыханного покойника… Так что перестаньте блажить, сударь, решайтесь, мы и так уже заждались!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Мари начинает мстить своим врагам

Небольшая шлюпка приближалась к правому борту «Задорного». Ив Дефор, выпрямившись, стоял на носу, и раскачивающие шлюпку волны, казалось, ничуть не мешали ему сохранять равновесие. С того самого момента, как они отчалили от берега, он так и стоял, не шелохнувшись, упершись кулаками в бока, твердо держась на ногах. Таким и видел его лейтенант Лавернад, наблюдавший за ним сквозь свою подзорную трубу.

Позади, меж двух гребцов, в глубине лодки полулежал человек. Он был как две капли воды похож на человека, который, еще и года не прошло, растянувшись на мехах, прибыл на остров и был торжественно встречен генералом Дюпарке. Это был генерал-губернатор Ноэль де Патрокль де Туаси.

Шлюпка ударилась об обшивку «Задорного», тотчас же был спущен трап.

— Сударь, — проговорил Ив, обращаясь к пленнику, — поднимайтесь первым.

Господин де Туаси поднялся и сделал шаг вперед, но тут шлюпку резко покачнуло от встречной волны, и он рухнул на дно. Ему пришлось ухватиться за уключины, чтобы снова подняться на ноги, и, поддерживаемый под руки бывшим пиратом, он наконец с грехом пополам добрался до веревочного трапа.

Лейтенант Лавернад в окружении своего помощника и командира корабля стоял на палубе. На губах его играла какая-то странная улыбка. Он посмотрел на господина де Туаси, который все больше и больше походил на измученную курицу, которую только что насильно искупали, потом на Ива Лефора, навстречу которому устремился в искреннем порыве, протягивая руку для приветствия.

— Сударь, — сердечно проговорил он, — уверен, командор лично поздравит вас с успешным осуществлением вашего плана. Позвольте мне от себя выразить вам свое глубокое восхищение тем, как блестяще провели вы эту операцию. Мы не потеряли ни одного из наших людей и не спалили ни единой унции пороха!