Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга вторая Страница 48

— Пресвятая Дева! — воскликнула юная дама. — Неужели это возможно? Выходит, Лефор… Нет, это невероятно!..

— Я вполне понимаю вашу радость, мадам… Вот это реванш так реванш!..

Мари с трудом справилась с переполнявшими ее чувствами.

— Скажи, — спросила она, — а что Лапьерьер с Мерри Рулом? Что с ними будет?

— Теперь их, должно быть, уже выпустили на свободу. Корабли-то уже, наверное, подняли якоря, а Байардель получил приказание отпустить их на свободу, как только отплывут фрегаты…

— А Лефор?

— Говорят, тоже уплыл на Сен-Кристоф на одном из этих кораблей… Ах, мадам, тысяча извинений, совсем забыла… Когда я уже уезжала из форта, один из солдат командора принес капитану Байарделю какую-то записку, а он отдал ее мне, чтобы передать вам… Вот она.

Сквозь слезы Мари торопливо пробежала глазами лаконичное послание бывшего пирата, потом еще раз перечитала его вслух для Жюли:

— «Пусть эта бумага передаст вам почтительные приветы от одного верного друга. Вы увидитесь с этим другом, не пройдет и двух недель, да только вряд ли в тот момент ваши взоры будут обращены в его сторону. Тогда, мадам, у вас найдутся дела поважнее, чем думать о нем и даже встречаться с ним, и не ему вас за это упрекать. В ожидании этот друг почтительно целует ваши пальчики. Ив Лефор».

— Что бы это все значило? — не поняла Жюли.

— По правде говоря, — призналась Мари, — я и сама толком не поняла, что означает вся эта таинственность… «Вряд ли в тот момент ваши взоры будут обращены в его сторону… У вас найдутся дела поважнее…»

— Да нет, мадам! — воскликнула служанка. — Напротив, все ясно как Божий день. Я ведь вам сказала, что генерал вот-вот вернется. Что его отпустят на свободу. Вот Лефор его и привезет… И он хочет сказать, что в тот момент вам будет совсем не до него, ведь вы, мадам, будете слишком заняты встречей с господином Дюпарке…

— Неужели это правда, даже не верится!

— А чего тут сомневаться, мадам, так оно и будет! Видели бы вы, как рады жители Сен-Пьера! А уж солдаты! Клянусь вам, ни одного не нашлось, кто бы посочувствовал, видя кислую рожу временного губернатора!.. А Байардель… Говорят, его теперь произведут в майоры! И представьте, когда увели господина де Туаси, он даже не сопротивлялся. Ах, мадам, много бы я отдала, чтобы увидеть такое собственными глазами!.. Говорила я вам, что таких, как Ив Лефор, больше не сыскать… Это ведь он все сделал…

— Все это так, — заметила Мари, — да только не знаю, не совершили ли они ошибки, не прихватив с собой заодно и господина де Лапьерьера…

— Да неужто вы думаете, будто он может учудить что-нибудь опасное теперь-то, после всего этого?! — воскликнула Жюли. — Да ему уже и в форте-то никто не подчиняется! Все только смеются, да и только… Ничего, погодите, вот вернется генерал, он еще нам за все заплатит…

— Да, ты права, Жюли, — со счастливой улыбкой на устах согласилась Мари. — Вот это реванш!

Она поднялась, ей надо было побыть одной, собраться с мыслями. Но в тот день Мари так и не удалось отдохнуть, ибо судьбе было угодно, чтобы она сразу осознала всю глубину своей победы.

И правда, не успела она уединиться в спальне, как к Замку На Горе подъехал какой-то всадник. В дверях его встретила Жюли.

— Мадам отдыхает, — проговорила она. — Не знаю, сможет ли она вас принять, но сейчас пойду доложу…

Это был Мерри Рул.

Жюли предложила ему присесть и исчезла. Госпожу свою она застала в спальне, та перечитывала записку Лефора.

Увидев сквозь полуоткрытую дверь Жюли, она выпустила из рук бумагу и окинула ее вопросительным взглядом. Глаза ее, рот, все лицо так и лучились от смеха.

— Мадам! — вполголоса, боясь, как бы ее не услышали снизу, выпалила Жюли. — Реванш продолжается: там прискакал этот адъютант господина де Лапьерьера, желает вас видеть.

— Мерри Рул? — удивилась она.

— Он самый, мадам, Мерри Рул собственной персоной, и, как всегда, не поймешь, что у него на уме… Так что, примете его или нет?

— Ну разумеется! Должно быть, он хочет мне что-то сообщить!.. Может, я от него узнаю какие-нибудь важные новости… Попроси его немного подождать…

Жюли снова исчезла, а она слегка припудрила осунувшееся от слез лицо, придала ему выражение суровое, но спокойное и торопливо переоделась в строгое темное платье, в котором выглядела безутешной вдовой. Потом неспешно стала спускаться по лестнице.

При звуке ее шагов Мерри Рул сразу вскочил и бросился ей навстречу. Однако, не дойдя до нее, остановился и, склонившись в глубоком поклоне, почтительно приветствовал молодую даму.

— Добрый день, лейтенант… — едва слышно проговорила она. — Чему обязана вашим визитом? Вас, должно быть, послал ко мне господин де Лапьерьер? Уж не для того ли, чтобы поговорить со мной насчет этого Замка На Горе?

— Вовсе нет, мадам. Я приехал, чтобы сообщить вам потрясающую новость, новость, которая, мне думается, доставит вам огромную радость, и мне хотелось быть первым, кто принесет вам это известие.

— Ах, неужели? Не может быть! — проговорила она, мастерски изобразив удивление.

Однако сердце сразу же тревожно забилось в груди. Она уже догадывалась, какую потрясающую новость собирается сообщить ей Рул. Она ведь уже знала ее от Жюли. И теперь ей предстоит получить подтверждение тому, во что она все еще не решалась поверить.

— Да, мадам, — заявил Рул, — я явился сюда, чтобы сообщить вам, что с завтрашнего дня у ваших дверей будут дежурить два стражника…

— Ах, неужели! — воскликнула Мари, изменившись в лице и чувствуя, как у нее буквально подкашиваются ноги. — Благодарю вас, сударь… Присядьте же, прошу вас…

— Да, — подтвердил лейтенант, — я отдал распоряжение, чтобы пара часовых несла охрану у дверей вашего дома. Они будут сменяться ежедневно, но содержание их вам придется взять на себя…

— Благодарю вас, — еще раз повторила она. — Полагаю, что за это я должна благодарить также и господина де Лапьерьера?

Лицо Мерри Рула скривилось в недовольной гримасе.

— Мадам, — несколько смущенно заявил он, — должен сообщить вам также, что нынче в ночь в Сен-Пьере произошли весьма серьезные события. — Он улыбнулся, а затем продолжил: — Не думаю, впрочем, чтобы вас огорчил оборот, который приняли эти события. В сущности, вы, должно быть, и сами догадывались, что господин де Лапьерьер не питал к вам никаких дружеских чувств и даже совсем напротив… Я знаю, какие именно коварные планы вынашивал он в отношении вашей персоны. Он задумал поставить вас на колени и силою добиться вашего расположения с помощью целой вереницы гнусных затей, которые заставили бы вас глубоко страдать… Так, после последнего моего визита к вам, когда я, держа свое обещание, попросил его предоставить вам охрану, он ответил категорическим отказом и даже, более того, сознался мне в своем намерении реквизировать этот замок, дабы вооружить его для своих собственных нужд…

— Ах Боже мой! Неужели это правда? — изумилась Мари.

— Да, мадам. И должен признаться, что так оно и было бы, ибо ему даже удалось заручиться поддержкой господина де Туаси, не случись тех событий, о которых я только что вам упоминал…

Он внимательно уставился в пол, глубоко вздохнул, будто на него давила какая-то тяжесть, потом, после долгой паузы, продолжил:

— Этой ночью, мадам, к нам в форт прорвался Лефор с отрядом сен-кристофских флибустьеров, за спиной у них была флотилия из нескольких вооруженных до зубов фрегатов, они посадили под арест нас с господином де Лапьерьером.

Мари подняла на него глаза, в которых сверкнула надежда.

— Вот так, — снова заговорил он, — у нас отняли наши шпаги и до отплытия эскадры посадили под домашний арест. Тем временем Лефору с помощью своих флибустьеров удалось захватить в плен господина де Туаси и переправить его на один из фрегатов, дабы сделать узником господина де Пуэнси, а взамен командор отпустит на свободу генерала Дюпарке…

— О Боже! — воскликнула Мари, стараясь скрыть радость, что наконец-то получила подтверждение своим надеждам. — Так, значит, скоро к нам снова вернется генерал?

— Весьма возможно, мадам. Пусть господин де Пуэнси и считается мятежником, но оттого он не перестал быть истинным дворянином, и его слову можно верить…

— Но отчего же, — поинтересовалась Мари, — вы говорите «считается мятежником»? Ведь в глазах Регентства он и вправду настоящий мятежник, не так ли?

— Увы, мадам, так оно и есть! Но это не мешает ему быть разумным правителем, который сделал много хорошего для наших островов, так же, как, впрочем, и генерал. Приходится только сожалеть, что кардинал Мазарини, возможно, послушавшись дурных советчиков, отрешил его от должности… Но генерал непременно вернется, в этом нет никаких сомнений. Что же до господина де Лапьерьера, то события минувшей ночи сделали его таким посмешищем, что вряд ли он осмелится показаться кому-нибудь на глаза в те дни, которые еще остались до возвращения настоящего губернатора.