Лариса Шкатула - Пленница французского маркиза (Книга 1) Страница 50

- Погодите, - Антуан де Баррас слегка отодвинулся. - Набрось мне что-нибудь на плечи, сынок! Там, в подземелье, может быть сыро.

- Конечно, конечно, - заторопился тот, - сейчас я принесу тебе стеганый халат.

- И, пожалуйста, захвати фляжку с коньяком, - распорядился его отец, думаю, нам будет, за что выпить.

Флоримон осторожно отпустил плечо отца и направился к двери:

- Момент, я сейчас все принесу.

Он вышел, а больной изменился на глазах. Он тут же отстранился от Сони и, самостоятельно стоя на ногах, скомандовал:

- Быстрее, у нас совсем мало времени. У меня под подушкой плоская фляжка - берите её. Теперь - канделябр со столика. Спички у меня в кармане. Захватите вот этот плед. Если мы почему-либо замешкаемся, я объясню Флоримону, что это моя затея. А теперь пошли. У нас осталась всего одна минута. Благодарение богу, нужная дверь совсем рядом.

Почти твердым шагом он вышел за дверь. Соня для верности лишь поддерживала его за локоть. Вместе они завернули за угол, немного прошли по коридору, а затем маркиз распорядился, указывая на кусок каменной стены, будто нарочно не заштукатуренной.

- Быстро нажмите вот этот камень и этот. По возможности, одновременно.

Хорошо, что такие навыки у Сони имелись. Как и в их петербургском доме стена медленно отошла, и маркиз де Баррас жестом поторопил княжну войти в этот проем, сразу внутри нажимая ещё на что-то. Стена за ними поехала обратно. Они услышали топот бегущих ног, яростный вопль Флоримона:

- Проклятье!

Но тут стена со стуком стала на место и звуки извне больше не были слышны.

Отец и сын де Баррас стоили друг друга.

Глава шестнадцатая

Беглецов тут же окутала кромешная тьма, из которой тянуло сыростью и затхлостью.

- Держите спички, - старик вложил Соне в руку коробок и скомандовал. Зажигайте!

Дрожащими руками княжна зажгла одну за другой три свечи и желтый свет метнулся вниз по крутым ступеням.

Маркиз Антуан де Баррас с всхлипом вдохнул воздух и без сил опустился на ступеньку лестницы, которая вела не в потайную комнату, как в Петербурге у Астаховых, а в самое настоящее подземелье, о каких Соня читала прежде в рыцарских романах.

- Не хочется в этом сознаваться, но подобная быстрота уже не для меня!

- Ваше высочество слишком строги к себе, - улыбнулась Соня и присела рядом. - Не так много на свете людей, которые в восемьдесят лет способны на такое.

- Поднимайте выше, мадемуазель, не восемьдесят, а девяносто. Именно столько мне исполнилось бы через полгода.

- Почему так мрачно, и почему - "бы"? - попыталась развеселить старика Соня. - Я убедилась, что вам ещё рано себя списывать. А если задуматься, то и до ста лет - рукой подать. Обидно было бы сдаться почти на подступах к цели...

- Вы, дорогая девочка, разговариваете со мной, как со старым солдатом. Вынужден огорчить вас: мечтал! Мечтал быть то пиратом, то наемником, - не получилось. Все складывалось так, что мне мешало то одно, то другое... У вас, наверное, родственники военные. Иначе, откуда эти ваши "подступы"?

- Вы правы, - согласилась Соня, - мой брат довольно долго служил в лейб-гвардии. А то, что вы не служили, это неважно. В вас и до сих пор чувствуется боевой дух.

- Мадемуазель Софи, вы лучше меня не успокаивайте, а расскажите, чем вас шантажировал мой прекрасный отпрыск? Вы мне показались весьма умной девушкой и вряд ли согласились бы стать женой такого обалдуя.

Соня замялась: стоит ли рассказы старому человеку о художествах его сына, которого закон вряд ли назовет "обалдуем", а скорее преступником. Или старый маркиз и сам всю жизнь был не в ладах с законом? Все равно её рассказ может усугубить его болезнь.

- Рассказывайте, чего уж там! - с тяжелым вздохом повторил старый маркиз. - Вряд ли вы расстроите меня больше, чем я сам расстроен: вырастил какое-то чудовище, в котором все отцовские недостатки многократно увеличены. Судьба наказывает меня за грехи юности, и наказывает справедливо, теперь я понимаю это и принимаю со смирением. Заслужил! Единственно, что я могу, так это - сопротивляться злой воле сына из последних моих сил и помогать обиженным им людям всем, чем я смогу.

- Хорошо, я вам расскажу. Мсье Флоримон забрал мою горничную и... И отдал своему слуге Эмилю.

- Как - отдал? - не понял Антуан де Баррас.

- Так. Для забавы. А, может, и для выучки. Смотря как он поступит с нею после того, когда поймет, что мы от него сбежали.

Сказав так, Соня покраснела. Отчего-то она чувствовала в том свою вину. Разве она смогла прекратить страдания своей служанки? Всю ночь проспала сном младенца. А перед этим ещё и смотрела, как её мучают. Теперь вот сбежала от Флоримона, оставив Агриппину одну... Но что она смогла бы для бедной девочки сделать?

Старик почувствовал смятение княжны и положил руку ей на колени совершенно отеческим жестом:

- Успокойтесь, дитя мое, вы ни в чем не виноваты.

Он, кряхтя, поднялся со ступеньки, невольно опираясь о плечо Сони, и проговорил:

- Пойдемте, я покажу вам ваше золото, раз уж мы сюда пришли.

Соня оглянулась на стену, которая закрыла проем и теперь казалась сплошной, без всяких хитроумных механизмов, и боязливо заметила:

- А если Флоримон откроет вход с той стороны?

- Не откроет, - покачал головой маркиз-отец. - Я нажал с этой стороны на один хитрый камень и теперь, чтобы попасть на эту лестницу, ему понадобиться приличный заряд пороха. Если, конечно, он сможет разворотить толстенную базальтовую глыбу.

Он хихикнул, но тут же посерьезнел.

- Меня смущает лишь одно: года два я не инспектировал подземный ход, который ведет из подземелья прямо к угодьям одного дежансонского помещика... Но это потом. Сейчас я хочу, чтобы вы посмотрели на то, что я шестьдесят лет охранял, как верный пес.

Они спускались по ступенькам ниже и ниже, пока наконец не ступили на ровную площадку из плотно утрамбованного речного песка. Скорее, с небольшой примесью глины или чего-то другого, способствующего его затвердению.

Площадка перешла в короткий, раструбом идущий коридор, который закончился высокой овальной пещерой - в ней были аккуратно вырублены ниши со сложенным в них, уже знакомыми Соне брусками. Брусков было так много, что княжна невольно ахнула.

- Сколько же их здесь?

- Две тысячи шестьсот пятьдесят четыре, - как на экзамене отчеканил маркиз Антуан. - Мы выплавляли это золото три года. Собственное, если бы не ваш дедушка, ничего этого не было. Это он нашел деньги на оборудование. И поверил мне. Я не мог его подвести. Ведь Николя сказал: "Я приеду за золотом сам или пришлю доверенного человека". Мне надо было дождаться, и я дождался.

Старик покачнулся, и Соня успела его подхватить.

- Хорошо было бы сейчас закрыть глаза и уйти в мир иной...

- А я, значит, чтобы осталась здесь и умерла в полной темноте от голода рядом с вашим сказочным богатством, - безжалостно докончила его монолог княжна.

- Простите, - смутился старый маркиз, - мои слова и вправду ни к месту. Где-то была моя фляжка.

- Держите, - Соня протянула ему сосуд.

Антуан де Баррас сделал крупный глоток и прислушался к себе.

- Ага, моему старому сердцу просто требовался пинок, и эликсир князя Астахова сделал свое дело. - Странно, что целых шестьдесят лет с эликсиром ничего не происходит. Он не густеет, не теряет вкуса. Разве что, неуклонно убывает. Как и моя жизнь...

Он слегка откинул назад голову и выпрямился.

- Надо идти. Советую вам на всякий случай взять с собой хотя бы один слиток. Потом-то вы сможете сюда вернуться, но вдруг выход на поверхность окажется ненадежным...

Он смущенно замолчал, сообразив, что пугает княжну.

- А может случиться и так, что трудно будет сюда вернуться, понадобиться время.

Соня заметила, что маркиз тщетно пытается унять дрожь, которая сотрясает его тщедушное тело.

- Может, вам ещё хлебнуть из вашей фляжки? - посоветовала она.

- Лучше набросьте мне на плечи плед, а то сейчас я начну стучать зубами, как фамильный скелет, - мрачно пошутил он. - Пора выбираться наружу. Понятное дело, не тем, которым мы сюда вошли.

- Но я не заметила здесь никакого другого коридора или ответвления.

- Когда я был молод, - хмыкнул старик, - я делал все на совесть. Я ведь собирался чеканить монеты. Иными словами, бросать вызов государству, а оно фальшивомонетчиков, мягко говоря, не жаловало. Потому рано или поздно стало бы за мной охотиться. Значит, что нужно было сделать? Правильно, как следует оборудовать свою нору. Мы с Пьером носилками таскали сюда песок, и знаменитую дежансонскую грязь она как-то хорошо соединялась с песком. Дорожки, из этой смеси сделанные, как видите, целы и до сих пор... А вход в туннель вот он, достаточно лишь повнимательнее присмотреться к этой каменной кладке.

- Я точно не смогла бы присмотреться и его найти, - призналась Соня, наблюдая, как легко отходит в сторону очередная сотворенная человеком каменная стена.