Николай Новиков - Опасная любовь Страница 57

— А что будет дальше?

— Ничего. Какое-то время ты посидишь здесь, а потом побредешь к себе домой.

— Но тогда зачем?.. Какой в этом смысл? Я не верю тебе!

— Имеешь право не верить, — хмыкнул Король. — У нас теперь демократия, хочешь — верь в светлое будущее капитализма, хочешь — не верь.

— А где Степан Петрович? Почему он не придет, не расскажет мне, для чего я здесь мучаюсь?

— Это разве мучения? Ладно, попробую тебе объяснить. Ты тут ни при чем, а вот твой муж оказался нехорошим человеком. Изменял тебе с этой, как ее… Шурой. Вот мы и решили, пусть ему тоже будет хреново, надо же как-то воспитывать человека. Теперь он сидит дома, думает, что ты и вправду укатила на Канары, бьется головой о стенку и кричит: ай, какой же я дурак, никогда больше не сделаю так плохо!

— Он уже и так исстрадался, бедный, — тихо сказала Ирина, надеясь разжалобить бандита. — Он, наверное, седым стал от переживаний… — Она представила себе Аристарха, сидящего в опустевшей квартире и слезы покатились из глаз. Даже если он ушел той ночью к другой женщине, это она, она, Ирина, во всем виновата.

— Поседел, — неожиданно согласился бандит. И добавил. — От тяжелой ночной работы со своей Шурой. Теперь же можно пригласить ее к себе и на всю ночь и никого не опасаться.

— Ты лжешь! — закричала Ирина. — Аристарх любит меня!

— Я же говорил, у нас демократия, — злобно прищурился бандит. — А если он тебя любит, придет время, и вы встретитесь снова и будете рассказывать, как мечтали об этой встрече. Короче! Сиди и не вякай. И даже не пытайся что-то сделать. Будет хуже, намного хуже, чем сейчас. Все!

— Вы подлые, подлые твари, — Ирина стучала кулачком по дюралевой трубке раскладушки. — Жаль, что у меня пистолета нет, я бы заставила вас поползать на коленях, как это сделала Наташа!

— Нет, так будет, — ухмыльнулся бандит и повернулся к двери, считая, что больше ему здесь делать нечего.

— Будет! — закричала Ирина, размазывая по щекам слезы. — Когда будет, я найду тебя и сделаю, как Наташа, когда этот Нигилист оставил ее с насильником.

Бандит уже приоткрыл дверь, но вдруг резко захлопнул ее, повернулся к Ирине.

— Ты сказала — нигилист? Это что, революционер такой? Где-то я слышал про этих нигилистов. — Он пристально посмотрел на Ирину.

— Это бизнесмен, такой же негодяй, как и вы! Он оставил Наташу в квартире с другим бандитом, тот хотел ее изнасиловать, а Наташа достала пистолет и заставила его на брюхе ползать перед нею, понятно?! А еще заставила его сказать, что он хотел сделать с нею, и записала это на магнитофон! Теперь он и смотреть в ее сторону боится! Вот как надо с вами разговаривать!

— Какая решительная эта Наташа, — озадаченно пробормотал Валет, мигом вспомнив черноглазую девушку. — И на магнитофон записала даже? А потом что, доказала мужу, что насильник обезврежен?

— Зачем тому дураку что-то доказывать? Она просто ушла от него. И вообще тебя это не касается! Но знай, когда-нибудь я сделаю то же самое со всей вашей шайкой. Вот так!

— Напугала, дура… — Бандит, как показалось Ирине, и вправду испугался этой угрозы. Он стоял, опустив голову, думая о чем-то своем. — Ну ладно… ладно. Ты прикинь, где взять пистолет, а я пошел. — Он покачал головой. — Надо же, какие интересные дела!

— Немедленно позови Степана Петровича! — крикнула Ирина. — Я буду разговаривать только с ним!

— Будешь, будешь, — пробурчал Валет, возвысивший себя до Короля, и вышел, плотно прикрыв дверь.

33

Неожиданный, правда, не для Любови Борисовны приезд Радика, неожиданная, это уж для всех, премия были причиной отличного настроения работников магазина. И Наташа, слушая благодарные слова продавщиц, грузчиков, охранника, повеселела. Вот и конкретный результат ее усилий, понятный каждому: не просто сделали хороший магазин, но за это и хорошие деньги получают.

Теперь каждому ясно: чтобы это было всегда, нужно работать так, как она говорит, доверять своему директору, ей, Наташе. Молодец, Радик, здорово поддержал ее. А ведь она не просила его об этом, сам понял. Все-таки неплохой он человек. Если бы не воспоминания о кошмарном вечере в прошлом году, можно было бы сказать — замечательный человек.

Даже Любовь Борисовна, кажется, изменила свое мнение о директоре. Она вошла в кабинет, прикрыла за собой дверь и сказала с неожиданной теплотой в голосе:

— Наташа, вы, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Я иногда бываю не права, но… вы понимаете, не так-то просто бывает разобраться в сегодняшней жизни. Вам, молодым, легче, а у нас уже привычки сложились, чуть ли не инстинкт: делать только так, по-другому будет глупо.

— Я и не думаю обижаться, Любовь Борисовна, — улыбнулась Наташа. — Ну, бывают у нас разногласия, так это же везде так. Вы опытный специалист, я вам доверяю и только благодарна за вашу помощь.

Даже не верилось, что с этой нервной, все время на что-то обиженной женщиной можно было так хорошо говорить. Молодец, Радик, просто молодец!

А Игорь Сергеевич сбегал к метро и преподнес Наташе от всего коллектива огромный букет роз. Ну и как после этого грустить, думать о неприятностях? Завершился этот, пожалуй, самый удачный рабочий день Наташи дружеским чаепитием с огромным тортом и двумя бутылками шампанского.

По пути домой Наташа обменяла сто долларов на рубли, купила, как и обещала Сергею, бананов, но не десять килограммов, а три, больше не донесла бы, ведь еще купила большой ананас, киви, два килограмма крупного винограда и бутылку дорогого ликера «Амаретто Дизароно» с квадратной стеклянной пробкой.

А еще — подарки всем. Сергею красивую авторучку с золотым пером, он ведь журналист, вот пусть и пишет ее авторучкой, как возьмет ее, так и подумает про свою Наташу. Марии Федотовне — элегантную блузку за двадцать пять тысяч, а Юрию Васильевичу модную голубую рубашку.

Дверь открыл Сергей, взял из рук Наташи тяжелую сумку, отставил ее в сторону, букет красных роз положил на тумбочку и крепко обнял свою любимую.

— Наконец-то и я пришла домой не с пустыми руками, — улыбнулась Наташа.

— Они у тебя никогда не бывают пустыми, — сказал Сергей, жадно целуя ее губы. — Они полны ласки, нежности, они — чудо, как и вся ты, Наташка! — Он взял ее руку, наклонился, стал целовать ладошку.

— Ой, Сережа, ну подожди ты. Посмотри, что я принесла. — Она высвободилась из его объятий, достала из сумки авторучку. — Это тебе, мой журналист, пиши талантливые статьи этой авторучкой.

— Ух ты! — воскликнул Сергей. — У меня никогда такой не было! Спасибо, Наташа. А цветы какие роскошные! Это уже от благодарных покупателей?

— От благодарных работников магазина. Они сегодня деньги получили. И я тоже.

— Первая зарплата?

— Премия за… погоди, вспомню, как же было сказано. Вот. За удачный маневр во время открытия нового магазина. Ну как?

— Звучит, — кивнул Сергей.

— Я тут еще всего купила, помнишь, говорила про бананы? Ну так вот, и бананы, и ананасы, и киви… Пошли на кухню.

— Добытчица! — покачал головой Сергей и, подхватив тяжелую сумку, двинулся на кухню.

Мария Федотовна разогревала на плите ужин. Она холодно ответила на приветствие Наташи, искоса наблюдая, как Сергей выкладывает на стол экзотические фрукты.

— Я сегодня премию получила, — сказала Наташа, протягивая Марии Федотовне прозрачный пакет с белой блузкой, расшитой золотыми нитками. — Это вам, Мария Федотовна.

— Что это?

— Да блузка такая, по-моему, красивая, голландская. Будете носить. Я подумала, вам понравится.

— Спасибо, дорогая, но у меня достаточно блузок.

— Ну так будет еще одна, — улыбнулась Наташа.

— Не надо. Оставь ее себе и, пожалуйста, больше не будем говорить на эту тему.

— Но почему?.. — Улыбка медленно гасла на лице Наташи.

— Потому что я не нуждаюсь в твоих подарках. Надеюсь, ты понимаешь, в чем дело.

— А я и Юрию Васильевичу купила подарок, вот, рубашку… — растерянно сказала Наташа, доставая из сумки еще один пакет.

— Юрий Васильевич уехал в командировку, на неделю. Думаю, и ему твой подарок ни к чему.

— Мама, — не выдержал Сергей, — так нельзя. Пожалуйста, извинись перед Наташей.

— Уехал… — пробормотала Наташа. — А мне ничего не сказал…

— Ну почему он должен тебе что-то говорить? — ледяным тоном сказала Мария Федотовна.

— Мама! — крикнул Сергей.

Наташа стояла посередине кухни, прижимая к груди два пакета с подарками, и широко раскрытыми глазами смотрела на Марию Федотовну. Потом резко повернулась и выбежала из кухни.

Сергей бросился за ней.

— Наташа! — крикнул он, вбегая в свою комнату. — Наташа, пожалуйста, не обижайся на нее, ну, бывает, она и на меня иногда ни с того ни с сего набросится. Я уже привык.

Наташа сидела на диване, все еще прижимая к груди свои подарки. Она посмотрела на Сергея, покачала головой.