Элизабет Адлер - Сейчас или никогда

Элизабет Адлер

Сейчас или никогда

Глава 1

Большой серебристого цвета пес с изумительными светло-голубыми глазами вылез из-под кровати, насторожился, поднял уши и долго смотрел на циферблат часов, встроенных в радиоприемник: 4:57, 4:58, 4:59, 5:00… А когда ровно в пять прозвучал сигнал, он вытянул лапу и нажал на кнопку звонка.

Гарри Джордан, детектив отдела по расследованию убийств бостонской полиции, перевернулся на спину, но так и не смог открыть глаза. Собака продолжала смотреть на него, ожидая указаний. А когда убедилась, что в ближайшее время их не будет, запрыгнула на кровать и улеглась рядом с хозяином, положив голову ему на грудь.

Через десять минут снова зазвонил будильник. Гарри с трудом разлепил веки и уставился на собаку. Та энергично замахала хвостом, но так и не убрала голову с его груди.

— Ну ладно, ладно, встаю, — недовольно проворчал он, вспомнив, что во сне видел совершенно другие глаза, правда, такие же голубые. Он потрепал верного друга по шее. А потом, откинув одеяло, медленно опустил ноги на пол. Через минуту он встал, потянулся и медленно побрел к окну, чтобы убедиться, что уже рассвело.

Гарри был высоким, широкоплечим, прекрасно сложенным мужчиной с узким лицом, волевым подбородком, темно-серыми глазами, высоким лбом и коротко стриженными темными волосами.

Коллеги называли его Профом, потому что он получил гарвардское юридическое образование, но еще больше восхищались числом забитых голов в сборной Мичигана, где он когда-то играл. А его мяч, забитый с расстояния в сто пять ярдов, стал уже легендой.

Однако Гарри никогда не рассказывал друзьям, что, помимо прочих достоинств, обладает еще одним — весьма солидным состоянием, которое оставил ему дед. Большую сумму в трастовом фонде можно было получить лишь по достижении тридцати лет. Внук унаследовал также прекрасный старый дом в Бикон-Хилле, районе Бостона. Разумеется, сначала Гарри думал, что эти деньги принесли бы ему больше радости не в тридцать лет, а гораздо раньше, но позже он понял, что дед был прав. Получи он это наследство раньше, сейчас бы от него, возможно, ничего бы и не осталось. В молодые годы деньги тратятся легко и безоглядно — на дорогие машины, на женщин и прочие развлечения. А так Гарри пришлось немало попотеть, чтобы получить хорошее образование, найти свое место в жизни и доказать самому себе, что он чего-то стоит.

Гарри часто вспоминал слова своего отца, в сердцах сказанные им, когда он провалил свой первый год обучения на юридическом факультете Гарвардского университета. «Почему бы тебе не оторвать мозги от члена и не начать использовать их по назначению? — сердито выпалил он тогда. — Застегни свои штаны, Гарри, и прекрати бегать по бабам. И верни мне ключи от машины, которая не дает тебе покоя. Советую забыть всю эту чепуху, приклеиться задницей к стулу в лекционной аудитории и наконец-то заняться делом».

В конце концов Гарри так и поступил. Успешно закончив университет, он получил диплом юриста и стал работать в семейной фирме. Но вскоре ему надоели однообразие и рутинная бумажная работа, и он, ко всеобщему удивлению, пошел работать сыщиком в полицейский департамент Бостона. А на вопрос, почему он так поступил, всегда отвечал, что, по его мнению, адвокаты давно уже не имеют никакого отношения к защите справедливости. Они просто делают деньги, оказывают никчемные услуги и главным образом выискивают прорехи в законодательстве, чтобы освободить своих клиентов от справедливого наказания. А в полиции можно полностью реализовать себя и принести больше пользы обществу, освобождая его от преступников.

И он это делал отменно и с превеликим удовольствием. Через некоторое время Гарри уже стал лучшим сыщиком бостонской полиции, прошедшим долгий путь от рядового патрульного дорожной полиции до старшего детектива, которому поручали самые сложные дела. Он успел поработать и в спасательной команде, и в оперативной группе, и даже в отделе по борьбе с незаконным распространением наркотиков.

Что же касается личной жизни, то сейчас у него ее практически не было. Правда, в двадцать восемь лет он женился, но жизнь не заладилась, и вскоре они разошлись. Жена никак не могла смириться с тем, что ее муж не высокооплачиваемый и весьма уважаемый в обществе прокурор, а простой полицейский, который сутками ловит преступников и редко вспоминает о семье. Ее уход оказался для него страшным ударом. Он каялся, просил прощения, осыпал жену поцелуями, но было уже поздно. Она считала, что любовь прошла и ничего с этим поделать уже нельзя.

Погоревав, Гарри переделал свой огромный дом под квартиры и стал сдавать в аренду верхние этажи. Сам же поселился на первом этаже в небольшой квартире, окна которой выходили в сад. Купил симпатичного щенка, с которым и коротал все свое свободное время. Когда щенок подрос, то стал похож на волка и постепенно превратился в самого надежного друга. Гарри дал ему странную кличку Сквиз, что тому, видимо, нравилось, и пес не отходил от него ни на шаг.

Гарри еще раз потянулся, а потом подошел к двери, которая вела в небольшой садик, и широко распахнул ее. Собака выскочила во двор, где проделала свои рутинные дела, а потом остановилась и долго втягивала в себя свежий утренний воздух, оглядываясь по сторонам.

Гарри поежился и поспешил в ванную.

— Надо как-нибудь выкроить время и привести в порядок траву на газоне, — проворчал он, вспоминая о своем дворике только по утрам. Но времени-то у него как раз и не было. И все же он любил свой небольшой и уютный садик, как, впрочем, и ванную.

Она была огромная, квадратная, в старомодном стиле — с покрытым черно-белыми плитками полом и огромным камином с ажурной железной решеткой. Словом, это была жемчужина викторианской эпохи, предназначенная для людей неторопливых, любящих пространство и ценящих комфорт.

Освежившись, Гарри не спеша направился через всю гостиную на кухню сварить чашку крепкого кофе. В отличие от всего остального интерьера кухня его была отнюдь не старомодной. В ней сверкала покрытая лаком черная мебель и хромированная сантехника. Правда, он уже давно ничего здесь не готовил и лишь пользовался большой кофеваркой. Вот и сейчас она зашипела и замигала веселыми огоньками таймера, усиливая и без того приятное чувство комфорта и уюта. Гарри с грустью подумал, что вся его жизнь подчиняется таймеру. Даже наручные часы, казалось, все время подмигивали, напоминая о том, что жизнь быстротечна, время бежит и надо вечно куда-то спешить.

Он налил большую чашку кофе, положил пару ложек сахара и направился в гостиную, но тут зазвонил телефон. Посмотрев на часы, он нахмурился. В начале шестого утра телефонный звонок мог сулить лишь очередные неприятности.