Вкус подчинения - Любовь Попова Страница 10

Я часто думала их отрезать и продать. Но красить? Да еще и в темный?!

— Может, без покраски?

— Ага, еще скажи, без депиляции, — смеется Таня, и Света подхватывает.

— Ноги побрить надо? Так у меня там и волос-то нет. Пушок светлый.

— А между ног тоже нет?

— А там зачем брить? — недоумеваю я с ошалелой улыбкой, не веря, что все происходит наяву, а девки переглядываются и откровенно ржут.

— Ну, ты деревня. Ладно, так даже лучше. Меньше подозрений. Света, давай ее в кресло сажай. А я пошла за обучающими материалами.

— Книгами? — воодушевленно спрашиваю я и сажусь перед зеркалом, смотря в свои испуганные глаза. И было ведь отчего испугаться.

— В книгах слишком много букв, а нам нужно побыстрее тебе все показать, — ухмыляется Таня и выходит за дверь, пока Света разводит раствор с краской.

Видео. Понятно. Это невольно всколыхнуло воспоминание, как я впервые увидела себя на видео, снятом скрытой камерой.

Тогда я стояла в коленно-локтевой, со связанными за спиной руками, и кричала от боли, пока Леша в кровь трахал мой задний проход. Один из кошмаров, теперь мне часто снившихся.

Не знаю, что было в голове у Тани, когда она это снимала. И что было в ее голове, когда она никого не позвала на помощь.

Страх перед будущим на время померк, как только Света и Таня взялись за меня всерьез. Чувствую себя какой-то наложницей в гареме, которую готовят к первой брачной ночи с султаном.

Правда, султана надо еще соблазнить, чтобы получить заветные ключи от новенькой квартиры.

И кроме приведения всех частей тела в порядок, удаления нежелательных волос и прически, нужно было…

Глава 14. Давид

Давида нельзя было назвать добрым или приветливым, для этого взгляд его был слишком тяжелым, а губы тверды, подбородок упрям.

Угрюмым, нелюдимым — вот это да, это про него. Он четко выполнял свою работу, делал ее хорошо и благодаря вливаниям отчима смог неплохо раскрутиться в жизни.

Покупал убыточные предприятия за копейки, с помощью своего хакерского таланта ставил на ноги и продавал в сотни раз дороже.

Одно предприятие, второе, сотое, он сбился со счета где-то на третьей тысяче. Теперь за него работали другие, а он лишь руководил, как капитан корабля. Но и у кораблей порой бывают пробоины.

Взрыв на одной из нефтяных скважин вынудил его самолично в компании лучшего друга и партнера Владимира Корзуна отправиться на платформу, надеть защитный костюм и тушить пожар.

И пока он воевал с огнем, пока спасал людей, в его голове зудела мысль, что он не предупредил Солодову о своем скоропалительном отъезде и даже не успел дать наказ Марине — секретарю.

Пока языки пламени пытались сбить его с ног, он лишь думал, как легко сбила его с ног своим взглядом девчонка. Если не присматриваться, ничего особенного. Просто медсестра, просто работающая в больнице, куда он регулярно вкладывал деньги.

И он бы прошел мимо, жил бы себе и дальше трахал, громкоголосых шлюх, которые кроме кляпа во рту и члена в заднице ничего не заслуживали, если бы не два фактора, сметших все его жизненные планы в преисподнюю.

Во-первых, запах. Запах сладкого страха, смешанного с женственным возбуждением. Эта смесь просто лютая, она зацепила в капкан, не отпускала ни на секунду все то время, что она была рядом. Но даже это Давид бы пропустил, если бы не взгляд.

Она что-то уронила, почти упала ему в ноги и какого-то черта подняла свои большие глаза. Такие большие, возбужденные глаза. В них было столько вопросов, столько мольбы дать ей защиту, что Давида накрыло.

Он ясно представил, как стоит перед ней с плетью в руке, шлепает по половым губам и приказывает кончить. Она кончила для него в безлюдном коридоре, поддавшись напору и своим потаенным желаниям, завела так, как не заводила ни одна жесткая БДСМ-порнуха, где бабу сажали в клетку и пускали по кругу.

Она была одно сплошное великолепие подчинения, и Давид буквально чувствовал его вкус на языке, который она так неумело ласкала. Он обещал к ней приехать, но…

Давид привык отвечать за свои слова, а еще он привык брать самое лучшее. И эта девчонка с глазами цвета океана на Лазурном берегу была лучшей нижней, что он видел в своей жизни.

Податливая, мягкая, пугливая. Такую он искал много лет, удовлетворяя свои потребности с ушлыми шлюшками, которые могли неплохо сыграть роль сабы, но никогда не приняли бы этого всерьез.

Солодова же.

Одна фамилия навевает сладостные мысли о солоде, который придает пиву мягкий сладковатый вкус с горчинкой. Вот и она была такой же…

Она была настоящей. Он увидел в этих глазах похоть, тщательно скрываемую страхом. И от этого сочетания нервы до сих пор звенели.

Одно лишь прикосновение к ее телу, а в дальнейшем ее неизбежный отклик, снесли внутренние стены, которые он строил много лет.

Каждой твари по паре.

Свои желания он хотел разделить не за деньги, а по взаимному влечению. Потому что нет ничего лучше, чем найти истинную сабу, которая будет принимать боль, наслаждаясь ею, так же как наслаждается хозяин, ее причиняя.

Истинная саба должна получать удовольствие в первую очередь, ублажая своего хозяина. Именно это сочетание делает Тему столь острой и возбуждающей.

Полное единение. Никакого принуждения, никаких страданий. Только кайф, как от самого упоротого наркотика. И теперь Давид чувствовал настоящую ломку, потому что нашел свой опиум.

Солодова должна сама хотеть, угадывать желания и полностью отдаваться во власть своего дома. Во власть Давида.

— Ты не здесь, — замечает Володя, стягивая с тела почти насквозь прожженный костюм и откидывая его в сторону. С огнем то они справились, но потери, как денежные, так и ресурсные, будут колоссальны. — И явно думаешь не о работе.

— Не о ней, — подтверждает Давид и