Наташа Апрелева - А Роза упала… Дом, в котором живет месть Страница 10

Дом просто уничтожил меня.

А я просто уничтожу Дом.

Stupor 2009-06-11 11.43 am

Крутые терки, иопт…

SaddaM 2009-06-11 12.03 pm

Пиши еще, хоть и не совсем врубаюсь, но чтиво негнилое.

На Южной веранде

— Достали эти хозяйки противные, — пожаловалась Кукла приветливо светящемуся ноутбуку, — как наладились с утра орать, так и продолжают, у-у-у-у-у. Ы-ы-ы-ы-ы-ы. Рыдают еще! Разными голосами. Ревут белугами. Кричат мандрагорами. Как будто бы я не знаю, что..

Кукла аккуратно, стараясь не запутаться по общей своей рассеянности в компьютеровых проводах, слезла с пышной кровати.

Мрачно оглядела себя в зеркало. Волосы были свиты в лоснящийся тяжелый пучок, горделиво оттягивающий голову немного назад.

На сегодня у Куклы была запланирована акция величайшей важности — Первый Выход в новом платье с Открытой Спиной. Бледно-синее в некрупный коричневый горох платье игриво подмигивало каждою горошинкой и призывало надеть себя немедленно.

Кукла устала сопротивляться и нырнула в нежные шелковые объятья. Открытая Спина была выше всяких похвал, ноги соответствовали настроению, а настроение было бодрым. Позастывая в затейливых позах перед молчаливым зеркалом, Кукла вновь прильнула к монитору, уже нарядная, гороховая. Открыла папку с говорящим названием «музыка». Через положенное время узнаваемо запел Высоцкий. Музыкальные вкусы Куклы были незыблемы с пятого класса школы, когда серебристо-голубой катушечный магнитофон «Грюндиг» с многообещающим шуршанием подарил ей кумира.

«Здесь вам не равнина, здесь климат иной, идут лавины одна за одной, и здесь за камнепадом ревет камнепад, и можно свернуть, обрыв обогнуть, но мы выбираем трудный путь, опасный, как военная тропа…»

Кукла вздохнула. Помимо всего прочего, песни Высоцкого обладали фантастическими способностями предельно соответствовать моменту.

«Кто здесь не бывал, кто не рисковал, тот сам себя не испытал, пусть даже внизу он звезды хватал с небес, внизу не встретишь, как не тянись, за всю свою красивую жизнь десятой доли таких красот и чудес…» Вот и новый Куклин приятель Кот любил рисковать. Сплавлялись они как-то на байдарках. На Алтае. По реке Башкаус. Сложность Башкауса казалась фантастической, да таковой и являлась. Кукла прикрыла прохладной ладонью глаза. Так просто увидеть. Ввергающие в ужас ущелья — крутые, многокилометровые каскады с бурным течением. Она была отзывчива и впечатлительна.

Крайне негостепреимные берега — скальные стены цвета мокрого асфальта и хаотично возникающие коварные осыпи такой же окраски. В Саратонском каньоне, кульминации Верхнего Башкауса, произошел переворот, стоивший группе славы первых покорителей опасной реки, а Коту пятидесяти трех сантиметров — левой ноги до колена.

«Нет алых роз и траурных лент и не похож на монумент тот камень, что покой тебе подарил, как вечным огнем сверкает днем вершина изумрудным льдом, которую ты так и не покорил…»

Кукла отняла руку от сухих глаз. Прохладно улыбнулась.

Река Башкаус, теперешняя хозяйка пятидесяти трех Котовских сантиметров, не взята до сих пор. Кот как раз недавно интересовался. Кукла приложила прохладные пальцы к горящим щекам. Разные досадные недоразумения мешают приступить к задуманному Делу. Они готовились так долго. И все сорвется? Кукла раздраженно сморщила чуть вздернутый нос. Она не допустит этого.

«Мы рубим ступени, ни шагу назад, и от напряженья колени дрожат, и сердце готово к вершине бежать из груди, весь мир на ладони, ты счастлив и нем, и только немного завидуешь тем — другим, у которых вершины еще впереди…»

Кукла несколько раз сжала-разжала пальцы и нацелилась на клавиатуру. Рубить ступени.

Человек, прекрасно понимающий по-русски, надеюсь, ты не считаешь безногого героя чем-то неуместным, не сказать — плагиатом с Бориса Полевого и Виктора Пелевина?[12] Обещаю, барыню безногий герой танцевать не будет.

Пилотировать «Лa-фюнф» тоже…

Марго особенно не была похожа на своих сестер, особенно не была похожа на свою пузырящуюся гневом мать, и особенно не была похожа на своего отца, про которого нельзя говорить никогда.

Марго своею гладко причесанной светлой головой, неторопливыми и узковатыми льдистыми глазами, идеальной линией бровей и строгими костюмами напоминала Хичкоковских героинь, с которыми неожиданно случалось что-то страшное под тревожную музыку. (Занавесочка в ванной, высокий замах тесака, один, другой, много.)

С Марго ничего неожиданного не случалось.

Сдержанно-приветливая, не выпускающая сигарету из пальцев с алыми брызгами маникюра, она была любопытна Юле, но все-таки гораздо менее симпатична, чем безалаберные неряхи Лилька с Розкой.

Марго любит путешествовать. Марго любит путешествовать не просто так, валяться под пальмами в Турции, Египте или даже Испании, Марго любит путешествовать в страны третьего мира, четвертого мира и пятого мира. Она побывала в Индии, Кении, Монголии, Вьетнаме и Южно-Африканской Республике. Более всего Марго привлекает именно Черный континент, она часто вспоминает пыльные улицы, низкое небо, нестерпимый жар от красного злого солнца, истощенных женщин с пустыми мешочками грудей, мертвых худых младенцев на их слабых руках, и мух, мух — очень много мух, они всегда слетаются и нежно целуют раздутые трупы. Марго любит детей. Но не просто розовощеких и довольных жизнью милых крошек на горках, в песочницах и материнских объятьях, а изнуренных неизлечимой болезнью, истыканных катетерами, одноразовыми шприцами и прикрепленных к системам маленьких безволосых страдальцев. Марго возглавляет в своем крупном банке специальный благотворительный и волонтерский отдел, и сама волонтерствует в отделении детской гематологии. В прошлом месяце квартальную премию Марго полностью пожертвовала недавно созданному приюту для бездомных животных. Марго любит бездомных животных, они умеют быть благодарными, охотно отвечают на заботу и дарят любовь, у них так легко получить любовь.

Марго глубоко затянулась, выпуская дым красивыми концентрическими кольцами, и негромко произнесла:

— Лиля. Я уверяю тебя, что матери в специализированном учреждении будет лучше. На порядок. Режим, уход, квалифицированная медицинская помощь, — спокойно взглянула на Юлю, — все. Этого она лишена здесь, а ты со своей наивной верой в стены, помогающие дома, по сути приносишь только вред…

— Марго! — заорала со своего любимого кресла в углу грубая Розка. — Ты со своим хосписом затрахала уже всех. Я бы даже сказала — заебала. Не поедет мать. Сто раз, блин, обсуждали уже… Глупая ты, что ли? Боишься, что свои шикарные именины справишь не на должном, высочайшем уровне? Что придется с судном побегать в кругу званых гостей?