Юлия Малахова - Русская жена арабского наемника Страница 10

Когда вы не знаете, куда ехать на Востоке, попросите подбросить вас на атр — то есть вокзал, или утубис — то есть остановку автобуса. Честно говоря, и то и другое, практически одно и тоже. Так что, не ошибетесь. Вообще, арабский очень походит на русский, просто их слова часто имеют несколько иное значение. Вот наш безобидный бидон. Ну чем может спровоцировать он международный конфликт? Попробуйте произнести это слово в Иране, в Палестине или Египте. Вас уничтожат. Потому что бидон, увы, это и есть мудак по-арабски. Девочки, теперь вы знаете, что ответить скользким типам в ночных клубах.

Краткий словарь нехороших и хороших слов, который может помочь выжить на Востоке или отправить вас на тот свет:

зубр — пенис

хорошая али — хороший

айва — да

нам — да

майя — вода

ля-ля-ля! — это не Шаинский, товарищи, это просто нет

пс-пс-пс — не просьба помочиться младенцу, а настоящий призыв к женщине, официанту или прохожему типа нашего эй

шатура — совсем не мебель и не городок, а хороший или хорошая

хуа — не то что вы подумали, а просто он. Но, если вдуматься, мужчина — он и правда чуточку ху…

хия — извините, дамы, это — она

магзин — склад. Очень точно по отношению к московским гипермаркетам

фундук — гостиница

зухра — не имя, а ваза

шип шип — не надо думать про ремонт и стройрынок, это шлепки или сандалии

бид — яйцо, а не заочная ставка на лот по интернету на антикварном аукционе Сотбис

утубис — автобус рейсовый

халат — водопроводный кран

сайяра или арабейя — машина

салям алейкум — здравствуйте — повторять надо сто раз при каждой встрече

аллейкум ассалям рахматулла абаракату — запомните, иначе при приветствии не сможете ответить, а это смертельная обида и кровная месть

хадж — любой старик. Подразумевается, что за свою долгую жизнь каждый совершил паломничество в Мекку и всех стариков называют хаджами или хагами пусть это даже христиане

хага — старушка

райс — дословно любой мужик при деле, но употребляют часто как уважаемый (водитель, продавец просто первый встречный)

я — обязательно ставится перед существительным, обозначающим профессию, положение в обществе или прилагательным. Означает в принятом у нас переводе как уважительное «О!». То есть говорить «я бидон» — это неправильно, а вот «я хаг» — это означает «о, почтенный старец»…

шейх — может быть нищим, так как подразумевает уважаемого мудреца, к которому идут со всеми проблемами.

Короче, длинная трехчасовая дорога подошла к концу.

Водитель не нарушал размышлений мадам и просто слушал кассету с проповедью. Это был очень популярный на всем Востоке мулла. У него был пронзительтный, как у Геббельса, голос, которым он заводил толпу, стонавшую в след каждому его выкрику миллионным эхом: «Я, Алла!».

Меня этот Геббельс пустыни просто выводил из себя. Становилось неуютно, словно перед газовой камерой. От истерических завываний его воинствующего сопрано мурашки бегают так, что начинаешь задыхаться. Стоит ли говорить, что верхом неприличия считается сделать потише проповедь или вообще встрять на фразе из Корана со своими обыденными словами. Даже делать движения можно лишь в перерывах предложений, когда клон Геббельса вбирает в свои незатуманненые сигарами легкие тонны воздуха. Которые потом звонко высыпали в мир проклятья Бушам и США, англичанам и хвалили Ахмадинежада.

Глава 12. В мире восточных мужчин

Безмолвные вереницы невозмутимых мужчин, сидевших в пыли у дороги, явно указывали на то, что мы приближаемся к цивилизации. Это наемники. Готовые на любую работу за лепешку или горстку монет. У каждого вокзала в любой точке арабского мира есть эти люди. Они покидают свои хижины с красавицами-женами, беременными очередным наследником, и покорно идут на поиски работы. Это низ ада, из которого не выбраться никогда.

Многие сидят так месяцами, чтобы заработать доллар и вернуться с ним победителем в родную землю. Многие пропадают навсегда в странных переделках, но их вспоминают с почтением в их семье. И ждут, ждут десятилетиями. Иногда те возвращаются. Чтобы больными и молчаливыми провести дома остаток дней, благодаря Аллаха за возможность увидеть возмужавших сыновей. Некоторые богатеют и в двадцать лет от невыносимого напряжения и труда становятся стариками и инвалидами. Все это я уже видела и теперь не ужасалась.

— Храни тебя Аллах, уважаемый, и огромное спасибо!

Я вышла из авто и побрела к бетонному бункеру. Это была и гостиница, и автобусная станция, и кафе. Вот только я никак не могла понять, где же я нахожусь? Затренькал мобильный. На связи была Люська. Она шепотом пыталась сообщить мне последнюю информацию из Конторы:

— Дорогая, Гадюкина в бешенстве — вы тут умотали с твоей петербурженкой по мужикам, мы говорим, что вы болеете. Она стала слать вам домой телеграммы что, мол, «срочно выйти на связь на конференцию». А вы — молчок…

— А как мой больничный, продлили?

— Да! Твоя участковая Карелия оказалась классной бабой. Мы со Светкой так и не решили, кто больше из нас двоих смахивает на тебя, так что пришли на прием в поликлинику вместе. Закутались в палантины до полу, я со своими метром девяносто все приседала, а Светка — метр с кепкой — наоборот, вставала на цыпочки. От такого двоения медсестра сразу обомлела и молчала весь прием. А Карелия как-то ловко задавала вопросы в пустоту, мы поочередно чихали и кивали головой. Продленный больничный гордо вдвоем отдали в приемную вместе с твоим паспортом, не вызвав ни у кого подозрения. Видно, от количества больных тут у персонала тоже крыша поехала, и они уже ничему не удивляются. А с Карелией мы договорились отпраздновать твою свадьбу в «Яре» — старушка жизнь прожила, не побывав там ни разу. Так что ведем завтра твою участковую туда. Ты лучше скажи, где ты?

— Если бы я знала! Девочки, позвоните в мобильную мою компанию, пусть отследят по спутнику, скажите, потерялась баба…

— Твой-то где?

— Если бы я знала, Люськин! Наутро пошла искупаться. Вернулась — сидит группа товарищей в одежде цвета хаки. Мой муж молчит, и чай с ними пьет. И я тут. Они все молча поклонились и ушли в другую комнату. Я только и слышала молитвы и крики «Харам!» — грех то есть… Потом любимый сказал, что едет провожать друзей в аэропорт, а я должна с его другом Саидом съездить к семье Маркуса — у того первенец родился. А после этого мой родной на связь больше не вышел.