Джессика Клер - Последний удар Страница 11

Мои щёки розовеют, пока я достаю свой маленький раскладной телефон. Он одноразовый, самая дешевая модель. Рейган отпускает саркастические комментарии о том, что мне нужен смартфон с GPS, чтобы не потеряться в «большом городе». Но я не могу потратить столько денег на что-то столь легкомысленное. По крайней мере, пока не найду работу. Но я вручаю ему телефон, стараясь не стыдиться того, как жалко он выглядит.

Он ничего не говорит, просто оценивает его взглядом, после чего открывает и начинает набирать цифры одним большим пальцем. Я разглядываю его татуированные пальцы. На каждом суставе нанесена удивительная маркировка. Кажется, было бы невежливо спрашивать, что они означают. Через секунду он закрывает телефон и возвращает его мне.

— Ты позвонишь мне, да? Если что-нибудь понадобится. Я позвоню тебе, если мне будет нужно… моющее средство.

Я молча киваю и улыбаюсь ему, надеясь, что улыбка выглядит дружелюбной (а не напуганной), а затем исчезаю.

Кажется, теперь у меня есть два друга. Рейган и мой украинский сосед, который настолько невероятно красив, что я могла бы любоваться им целый день. Вцепившись в корзину белья, я ухожу, чувствуя на спине его взгляд. Благополучно вернувшись в квартиру, я достаю телефон и начинаю пролистывать крошечный список контактов, чтобы выяснить, как же он себя записал. Что-то личное? Или кокетливое?

Ник.

Просто Ник.

Конечно, мне не хватит мужества, чтобы позвонить ему, но я буду думать об этом день и ночь. А когда буду ласкать себя сегодня вечером? Я буду представлять лицо Ника. А завтра возьму у Рейган ноутбук и найду всё, что смогу, об Украине. Я хочу узнать о нём всё.

Есть что-то особенное в этом Нике, что привлекает меня, заставляя таращиться на свой телефон, как на чудо. Я встретила несколько мужчин на прошлой неделе, с некоторыми даже немного поболтала. Но никто из них не пытался поцеловать мою руку или дать свой номер телефона.

Это очень личная связь, со мной не случалось такого до этого. Личная связь с высоким, таинственным и красивым мужчиной. Всё как в моих самых смелых мечтах.

Даже больше. Я ложусь на кровать, размышляя, что же такое особенное кроется в Нике.

Через секунду я понимаю. В нём есть сила. Такая яркая, глубокая и живая, будто поющая изнутри. Меня тянет к ней, как мотылька к пламени. Не потому ли это, что мой отец всегда был тенью самого себя и сделал всё, чтобы сломать меня? Мне кажется, что Ник никогда не будет сломлен.

Мне нравится думать о нём.

Дейзи. Она напоминает мне картины одной американской художницы из городка неподалёку отсюда. На её картинах изображены холмы с симметричными посевами озимой пшеницы. Они выглядят такими чистыми, мирными и благотворными. Даже её имя вызывает в воображении эти картины. Я же больше похож на тёмного мучителя, увиденного Данте, на гротескных картинах Иеронима Босха.

В пятнадцать мне было приказано убрать куратора, у которого пристрастился к американскому искусству и американским мальчикам. Эта работа принесла мне удовлетворение, я многое узнал об искусстве, пока следил за куратором. Но убрать его нужно было вовсе не из-за педофилии, а из-за денег. Всегда из-за денег.

Это была моя последняя работа под наблюдением Александра. Я до сих пор не знаю, было ли это задание причиной того, что Александр меня отпустил, или я просто стал слишком взрослым, чтобы он мог меня контролировать. Однако после двух недель наблюдения за куратором, я не смог просто выпустить пулю ему в башку. Я снова потираю надпись на своей груди. «Смерть — милосердие». Те мальчики, которых он развращал, заслужили отмщения. Тем не менее, память об этом подсказывает мне, как сильно я похож на это разрушенное, облупившееся здание, наполненное мусором.

— Можно мне… Могу я встать?

Я поворачиваюсь к вору.

— Подымайся, — командую я.

Он пытается встать на ноги, но он покалечен. Его мужество впечатляет. Он не обмочился и, в общем-то, был тихим. Я решаю отпустить его с предупреждением.

— Номер твоей квартиры? — спрашиваю я.

— Сто двадцать вторая, — отвечает он. Он выглядит маленьким, несмотря на свой размер. Сейчас, когда у меня было время остыть, я могу рассмотреть его. Удивительно, но мы с ним практически одного роста, а он кажется таким слабым.

— Я предлагаю тебе найти новое место жительства. Меня не волнует, что ты будешь делать с одеждой других женщин, но ты не будешь находиться рядом с ней, прикасаться или даже дышать с ней одним воздухом, — я всё ещё смотрю на сушилку. Мои губы искривляются при мысли о руках этого животного на её одежде. Я не могу позволить никому прикасаться к её телу. Я замечаю старую бутылку отбеливателя, вероятно, забытую кем-то.

Он испортит её одежду, но так я смогу купить ей новую. Не поношенную, из дорогой ткани, одежду, достойную её.

— Н-но-но, вы же даже не знали её до этого! — скулит вор.

Я подхожу и прижимаю его за горло к стиральной машинке напротив. Чувство снисхождения покидает меня. Я крепче сжимаю его.

— Мне не так уж редко приходится обрывать жизни, одной больше, одной меньше.

Съезжай и живи. Не съезжай и умри. Всё просто, — меня озадачивает непонимание этого человека. Возможно, нехватка кислорода повлияет на скорость его мышления и мою хватку.

— Не такой уж и сложный выбор, правильно? Есть куча других мусорных свалок, где ты сможешь жить.

— Но у меня оплачен залог, — откашливается он.

Деньги, всегда деньги. Всё ещё держа его за горло, я вытаскиваю из кармана две стодолларовые купюры.

— Достаточно? — я машу перед ним деньгами. Его глаза расширяются, и он энергично кивает. Он тянется к деньгам, но я отвожу их. — Хм, расскажи мне, что ты будешь делать.

— Я съеду.

— Когда?

— Сегодня.

— Когда?

— Сейчас, — задыхается он.

Я киваю и отпускаю его. Он выхватывает деньги и убегает. Позже я проверю, опустеет ли квартира 122. Если нет, то я исправлю это.

Теперь надо решить проблему с одеждой Дейзи, о которой она даже не подозревает.

У меня нет мелочи, так что мне приходиться вставить в слот для монет две тонкие палочки и пластиковую карту от моей квартиры, чтобы машины поверила, что в неё упало две монеты.

Я не ворую. У меня нет одежды для стирки. Но если Дейзи вернётся, ожидая найти меня здесь, мне нужно придумать правдоподобная легенда.

Я ставлю машинку на длительную стирку и сажусь в ожидании её возвращения.

Спустя время сушилка Дейзи сигналит о завершении. Моё тело напрягается от мысли об её возвращении. У меня не было значительных контактов с такими девушками, как Дейзи.