Л. Хилтон - Маэстра Страница 12

– Фрэнки, – спросила я, – ты, случайно, не помнишь, куда положила записи, которые я привезла из Уорминстера пару-тройку месяцев назад? Насчет Стаббса?

– Наверное, попали в материалы для подготовки аукциона. Руперт прямо в восторге!

– Да-да, конечно… Я просто хотела взглянуть одним глазком.

Фрэнки протянула руку к одному из стеллажей, сняла с полки толстую папку, пролистала и покачала головой:

– Не-а, нету. Только записи Руперта и фотографии после чистки. Поискать?

– Да нет, не надо. Извини, что отвлекла тебя в обеденный перерыв.

И все-таки что-то с этой картиной не так! Заглянув в офисную телефонную книгу, я переписала нужный номер, заперлась в кабинке нашего обшарпанного туалета и позвонила. К телефону подошла миссис Тайгер. Я не имела чести познакомиться с ней: во время моего визита она гостила у сестры в Бате, что, в принципе, меня не очень расстроило, поскольку мы с Тайгером смогли отправиться на экскурсию в конюшни. Голос у миссис Тайгер звенел как колокольчик.

– Добрый день, это Джудит Рэшли. Несколько месяцев назад я приезжала к вам в Уорминстер, поскольку ваш муж любезно позволил мне взглянуть на картину с лошадьми.

– Ах да. Что ж, нам было приятно оказать вам услугу. Чем могу быть полезна?

– Вы, должно быть, очень довольны результатами оценки?

– Ну как вам сказать, в глубине души мы и сами не особенно верили, что это подлинный Стаббс. Хотя тот парень все равно предложил нам отличные деньги.

– Покупатель?

– Ну, тот мужчина, который заезжал за ней.

– Конечно, – торопливо сказала я, – Руперт!

– Нет, – помолчав, отозвалась миссис Тайгер, – кажется, его звали по-другому…

– Неужели? Конечно я ошиблась, – попыталась я скрыть замешательство, – что ж, я просто хотела убедиться, что у вас есть наши контакты на случай, если вы захотите, чтобы мы взглянули на другие картины. Мы любим работать с постоянными клиентами!

– Было очень мило с вашей стороны посоветовать нам обратиться в другую галерею.

– Да-да… Без проблем. Не стану больше отрывать вас, но вы, случайно, не помните имя человека, который приезжал за картиной?

– Нет, а что? – спросила она голосом, по которому было слышно, что разговор ей изрядно надоел.

Я пробормотала что-то невнятное, с кучей профессиональных терминов, поблагодарила ее, повесила трубку, присела на крышку унитаза и задумалась. Миссис Тайгер ничтоже сумняшеся заявила мне, что картина не подлинник. Она продала ее за хорошие деньги и радовалась, что выручила круглую сумму за подражателя великого Стаббса. А теперь наш отдел собирается выставить на аукцион эту же самую работу!

Я еще раз взглянула на макет каталога: картина по традиции должна была фигурировать с пометкой «Из частной коллекции». Коллекционером я, разумеется, сочла мистера Тайгера, а выходит, это кто-то другой. История Руперта никак не противоречила тому, что я раскопала в их архиве: картину неправильно оценили, поэтому, видимо, именно тот загадочный парень, купивший ее у Тайгеров, и догадался, что имеет дело с подлинником, а теперь решил продать картину через нас. Что ж, Тайгерам не повезло, но я совершенно не собиралась ставить их об этом в известность, я же не дура. Если парень обвел их вокруг пальца, мы тут ни при чем – он честно заплатил цену, на которую те сами согласились, и имеет полное право снимать сливки. Но все-таки что-то во всей этой истории было не так… Меня охватило беспокойство, странное предчувствие, которое не покидало меня до тех пор, пока около трех в отдел наконец не прошествовал Руперт, явно имевший удовольствие со вкусом отобедать, и не пробормотал что-то насчет затянувшейся встречи в «Бруксе». В «Бруксе», кстати, персонал раздает подушки клиентам, если те захотят вздремнуть в библиотеке после обеда.

– Увидимся вечером, Анджелика, – сказал он, направляясь к выходу.

– Ага, Руп, увидимся, – отозвалась та, не отрывая глаз от смартфона, – видимо, опять строчила свои эсэмэски.

Только я успела подумать о том, где это они увидятся вечером, как Руперт подошел к моему столу и стал рыться в своем портфеле.

– Э-э-э… Джудит, я тут подумал, может быть, тебе будет интересно, – сказал он, протягивая мне внушительных размеров конверт. – Анджелика тоже пойдет. Немного светской жизни не повредит. Выглядеть надо на пять баллов!

– Постараюсь, Руперт!

– Не сомневаюсь. Ты всегда… э-э-э… хорошо выглядишь! Тогда увидимся!

Конверт я вскрыла не сразу, чтобы Анджелика не подумала, что я не знаю, о чем идет речь, но когда наконец открыла его, то не смогла сдержать довольную улыбку. Руперт вручил мне приглашение на прием Тентисов в галерее «Серпентайн». «Тентис и Тентис» – огромное архитектурное бюро, недавно закончившее большой проект в Сити, в рамках которого были построены самые дорогие квартиры во всем Лондоне. Бульварные журналы в «Гштаде» пестрили новостями об этом событии. Руперту удалось сбагрить им целую партию картин восьмидесятых годов, оставшихся после недавних аукционов, и те украсили ими стены миллионеров. Я целую неделю просидела, собирая провенанс на всю эту мазню. Прием устраивали в честь грядущего сотрудничества с арт-ярмаркой «Фриз мастерс». Руперт сам меня туда пригласил! Там будут фотографы – значит, возможно, мое фото увидят девочки из клуба, а может, даже мои потаскухи-одноклассницы!

Внизу плотной классической пригласительной карточки кремового цвета значилось: «Дресс-код: вечернее платье». Платья в пол у меня не было, но в таких делах экономить противопоказано! Остаток дня я смотрела на часы и, как только пробило пять, побежала в банк на Пикадилли, потом взяла такси, а к шести уже вернулась домой, заехав по пути в «Харви Николс», счастливой обладательницей минималистичного черного платья в пол от Ральфа Лорена, которое закреплялось на одном плече практически невидимой золотой цепочкой. Платье стоило нереальных денег, но я старалась об этом не вспоминать, может, потом надену его в клуб. Меня совершенно не волновало, что Руперт думает о моем чувстве стиля, но мне впервые выдалась возможность завязать контакты с серьезными людьми, а значит, я должна выглядеть безукоризненно!

Украшения я подбирала долго. Крошечные серьги-гвоздики с бриллиантами, которые мама подарила мне на двадцать один год, я уже давным-давно сдала в ломбард в Хаттон-Гарден, поэтому решила, что отсутствие украшений лучше, чем дешевые украшения, и не стала ничего надевать. Платье было элегантным само по себе, оставалось только надеть самые простые туфли на каблуке. Я выпросила у соседки Пэй черный клатч «Гуччи» – и вуаля, образ готов! Минимум косметики, только немножко туши и чуть-чуть малиновой помады. Вызвала такси, чтобы не растрепать прическу, водитель посмотрел на меня так, что я сразу же успокоилась и поняла: выгляжу на все сто.

Около красной ковровой дорожки, протянувшейся от стеклянного павильона в Гайд-парке, собралась толпа папарацци, сверкавших всеми оттенками розового и малинового, словно космический корабль в стиле ретро. Парочка из вежливости пару раз щелкнула камерами, но все равно было приятно. Издалека доносилось гудение праздника – звуки сливались в органичный гул, похожий на урчание огромного зверя. Я протянула швейцару приглашение, он сделал мне знак проходить, и я на секунду прикрыла глаза, предвкушая океан удовольствия, в который вот-вот окунусь.

Наверное, так почувствовала бы себя Золушка, если бы ей все же удалось попасть на бал, а он оказался бы корпоративной вечеринкой заштатной страховой компании. Даже аромат огромных уличных свечей «Джо Мэлоун» не мог перебить кисловатый, навязчивый запах дешевого шампанского. Сотни мужчин с нездоровым цветом лица, в плохо сшитых костюмах, толпились вокруг бесплатного бара с фанатичным блеском в глазах, достойным мормонов, когда те решили оторваться по полной в Атлантик-Сити. Откуда «Тентис и Тентис» набрали такой контингент – неизвестно. Среди этого океана посредственности я разглядела голову вышедшей в тираж супермодели – ее худая, высокая фигура торчала словно палка среди всего этого безобразия. Если не считать этой «знаменитости», у меня было такое ощущение, что я оказалась в дешевом диско-баре в пятницу вечером.

Вспомнив о чеке на круглую сумму из «Харви Николс», я ощутила мучительный укол совести. Единственным человеком, кроме меня, который решил соблюсти дресс-код, оказался Руперт. Благодаря внушительному животу вокруг моего начальника образовалось нечто вроде ВИП-зоны. Он беседовал с галеристом по имени Кэмерон Фицпатрик, с которым я была едва знакома. Я поймала взгляд Руперта, и его бочкообразное тело тут же двинулось в мою сторону. Смокинг редко идет мужчинам, но Руперту он оказался на удивление к лицу, и я поймала себя на том, что в кои-то веки искренне рада его видеть.

– Руперт! – Обворожительно улыбаясь, я помахала ему клатчем. – Привет!