Похорони меня ложью - С. М. Сото Страница 12

От его слов у меня в груди возникает странное ощущение. Как будто в мою грудную полость упала глыба сухого льда, лишив возможности дышать. Кажется, что внутри что-то разваливается на куски, но я сжимаю руки в кулаки, стараясь держать себя в руках.

— Что ты сказал?

Я стараюсь говорить спокойно и ровно. Выражение моего лица остается пустым.

Винсент молчит, уставившись на мягкие простыни на кровати, избегая моего взгляда.

— Я говорю, что мы съехали с гребаной обрыва, чувак. Она пыталась убить меня до того, как я вылез. Я не знаю, где она сейчас. Все, что я знаю, это то, что она опасна. И ей нужна помощь. Это к лучшему.

Я размышляю в тишине. Чувствую, как тяжесть оседает в палате, тяжесть их глаз на мне. В ожидании того, что я собираюсь делать дальше. Без сомнения, они ожидают, что я наброшусь на эту новость, но я этого не делаю. Я смотрю на Винсента, моего брата, лежащего в кровати, и прихожу к выводу обо всем этом.

— Я скоро вернусь.

— Куда ты? — спрашивает Маркус, поднимаясь с кресла.

— Выпустить заявление для прессы. Это может стать хорошей рекламой для The Kings.

Лицо Маркуса смягчается облегчением. Он, очевидно, думал, что я собираюсь сделать что-то радикальное вместо этого, и он не был полностью неправ.

— Баз прав. Мы должны опередить и раскрутить в нашу пользу, — вставляет Зак, приглашая всех на борт.

Я выхожу из палаты и с каждым шагом чувствую, как нарастает напряжение, а гнев поглощает меня. При мысли о том, что Маккензи умерла, мой желудок снова скручивается от этого странного ощущения. Я думаю о последнем разговоре с ней, и мои глаза закрываются.

Христос.

Я нуждаюсь в ответах. И мне нужно услышать их от нее. Я просто надеюсь, что это все еще жизнеспособная возможность. Потому что, если она действительно умерла? Не знаю, что буду делать. Когда я покидаю больницу, во мне закипает сдерживаемая ярость. Я чувствую, как она кипит прямо под поверхностью, угрожая воспламениться в хаосе. В ту же секунду, как я выхожу на прохладный воздух, у меня возникает желание ударить кого-нибудь. Причинить кому-то боль.

Ничего не имеет смысла.

Я встречаю Дэна у машины, припаркованной у тротуара, и сажусь. Гнев волнами просачивается из меня, мгновенно меняя атмосферу в машине. Мои руки сжимают кожаную обивку. Я слышу, как кожа скрипит под силой хватки, и удивляюсь, как я не ударяю кулаком по стеклу.

— Мне нужно, чтобы ты выяснил, почему Винсент находился в Ферндейле прошлой ночью.

Мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида, и что-то проходит по его глазам. Оно быстрое, но недостаточно. Это заставляет меня задуматься. У меня никогда не было причин не доверять Дэну, но я начинаю сомневаться в каждом человеке вокруг меня. Я кое-что упускаю. Я это чувствую.

И я собираюсь это выяснить.

Глава 3

Маккензи

Содрогаясь, я шевелюсь и открываю глаза. Быстро моргаю, разгоняя дымку, затуманившую мысли. Когда зрение приходит в норму, страх выжимает воздух из легких. Я пытаюсь подняться, но не могу пошевелиться. Мои глаза увеличиваются, ужас пробегает по спине, когда приходит осознание, и я ерзаю, в попытке понять, что происходит. Пытаюсь найти выход отсюда. Я издаю сдавленный, испуганный всхлип, когда смотрю вниз и понимаю, что привязана к кровати. Мое здоровое запястье и нога закована ремнями, удерживая на месте.

— Где я, черт возьми?

Слова царапают мне горло, когда слетают с губ. Я оглядываю стерильную комнату, и паника наполняет грудь. Стены такие белые, что кажется, будто кто-то приходит сюда каждый день, чтобы нанести новый слой краски. Свет ослепительный и флуоресцентный, заставляющий вас чувствовать себя как угодно, но только не комфортно. Дверь внезапно открывается, вслед за ней врывается порыв холодного воздуха. Дверь стонет, будто ее открывают нечасто. Я прижимаюсь всем телом к кровати, пытаясь исчезнуть, желая, чтобы она поглотила меня целиком, когда всё начинает возвращаться ко мне вспышками.

Мои родители действительно отправили меня в гребаную психушку. Ублюдки.

— Доброе утро, мисс Райт. Я доктор Поппи Астер, заведующая отделения психиатрии и психологии. Приятно наконец познакомиться.

Она только что сказала Поппи?

Поппи?

Женщину, отвечающую за мое психическое здоровье на данный момент, блядь, зовут Поппи. Боже.

Я перестаю бороться с ремнями. Уверена, что именно этого они и хотят. Они хотят, чтобы вы боролись с этим, чтобы вы могли выглядеть более сумасшедшими — словно действительно принадлежите этому месту. И я отказываюсь выглядеть еще более сумасшедшей, чем сейчас. Это похоже на новый низкий уровень, привязанной здесь с незнакомкой, которая смотрит на меня сверху вниз, а вопросы заполняют ее глаза.

— Как вы себя чувствуете сегодня?

Я сглатываю внезапный комок, перекрывающий дыхательные пути. Я не знаю, как ответить. Часть меня хочет потребовать, чтобы она выпустила меня к чертовой матери из этого места, но если это не пройдет хорошо, мне нужно, чтобы хотя бы один человек был на моей стороне. Я прочищаю горло, которое кажется слишком напряженным.

— По большей части уставшей.

Она успокаивающе улыбается мне, проходя в глубь палаты. Она, кажется, проявляет особую осторожность, медленно заходя все дальше и дальше, будто я этого не замечаю. Неужели она думает, что я спрыгну с кровати и наброшусь на нее?

— Представляю. Вы готовы поговорить? — спрашивает она.

С идеальной фарфоровой кожей и седыми волосами доктор Астер выглядит как злодейка каждого фильма. На ней очки квадратной оправы, но она не скрывает расчетливого блеска в своих ярко-голубых глазах. С той секунды, как она вошла в палату и посмотрела на меня, я почувствовала расчет — она работает над внутренними решениями или способами сделать меня лучше. Она мало что знает. Я не нуждаюсь в восстановлении. Я не нуждаюсь во враче. Мне просто нужно убраться отсюда к чертовой матери.

Я коротко киваю, не доверяя своим словам. Она улыбается. Улыбка не мягкая, но и не холодная. Это просто улыбка, которую она приклеила на свое лицо, чтобы я чувствовала себя комфортно, хотя это даёт противоположный эффект. Взмахнув рукой, в палату проскальзывают две медсестры, каждая из которых освобождает меня от ремней. Не то чтобы я могла выбраться из этой кровати, но это лучше, чем быть привязанной, как животное. Обе медсестры молоды. Быть может, на несколько лет старше меня, приближаясь к