Ро Фоли - Роковая Женщина Страница 12

– Согласен, но главное не это. Главное, дорогая, что ты не понимаешь...

– Я все понимаю. Прежде всего – понимаю, каково ему в лечебнице для душевнобольных!

– Но я о другом. Ты не понимаешь, каково ему будет, если он выйдет на свободу. Куда бы Касс ни уехал, он на всю жизнь останется убийцей Фредерика.

Искра надежды угасла в глазах Дженет, ее била дрожь. Пит подсел к ней. Ему так хотелось согреть ее и успокоить!

– Милая, разве ты забыла, как все было тогда? Нападки прессы, все наши мучения... А сколько нечеловеческих усилий понадобилось, чтобы перевести Касса из обычной психиатрической лечебницы в комфортабельный Вентфорт? Разве ты забыла, как отнеслось общество к убийству одного из самых известных художников Америки? Для них без сомнения, Касс – убийца. И ты не сможешь изменить отношения к брату большинства добродетельных американцев. Ведь Касс направился к Фредерику в мастерскую и находился там четверть часа. Когда он вышел, художник был мертв. Это ли не доказательство страшной вины ревнивца?

– Да нет же! Касс обнаружил уже мертвым Фредерика, когда вошел к нему в мастерскую, – твердила отчаявшаяся Дженет.

– Но что он делал там все это время?

– Я постоянно думаю об этом. Может быть, он хотел уничтожить злосчастный портрет? Ведь в камине нашли сгоревшее полотно.

– Но почему тогда на суде он это отрицал? Да и миссис Мейтленд заявила под присягой, что не было никакого портрета.

– Не знаю. Сама никак не пойму. Может, Касс не хотел позорить Еву?

– Он выбрал явно не самый удачный способ проявить свое рыцарство. Убийство вряд ли принесло ему лавры защитника чести любимой женщины, напротив – навеки запятнало его имя. Ведь больше нет ни одного человека, у которого нашелся бы повод уничтожить прославленного художника.

Дженет резко повернулась к Расслину:

– Значит, и ты... Ты тоже считаешь Касса убийцей!

Расслин взял руки Дженет в свои, стараясь хоть как-то успокоить девушку, но ему это не удавалось. Ее ледяные пальцы дрожали в его ладонях. Тогда он заговорил как можно ласковее:

– Да, я всегда считал, что он виновен. Но, черт меня побери, я сделал все, что мог, чтобы помочь ему. Поверь, я снова сделал бы то же самое. Касс мой лучший друг. А Ева такая... Совсем не удивительно, что он потерял голову. Она просто роковая женщина. – Пит смотрел Дженет прямо в глаза. – Я умоляю тебя, дорогая, оставь Касса в покое. Сделай это ради него самого. Ты затеяла опасную игру.

Дженет, как никогда, нуждалась в поддержке друга. Она понимала, что Расслин говорит так откровенно лишь потому, что хочет ей добра. К сожалению, Дженет никак не удавалось переубедить его.

– Вы все твердите одно и то же: и Торнтон, и миссис Фредерик, а теперь – и ты. Но все это ложь! И запомни: Гранты не сдаются! Я никогда не поверю, что Касс опасен, и не отступлюсь от борьбы за него. Мой брат – не убийца, и хватит об этом.

Расслин сделал неуклюжую попытку перевести разговор несколько в иную плоскость:

– Тогда, мисс Грант, – спросил он хорошо поставленным голосом адвоката, – скажите мне, кто, по вашему мнению, мог убить Фредерика?

Дженет нельзя было отказать в упрямстве:

– В мастерской была жена художника, – возразила она, хотя прекрасно понимала, что ее подозрения абсурдны.

– Опомнись, Дженет! Немолодой хрупкой женщине не справиться с таким рослым и сильным медведем, каким уродился Фредерик.

– А Торнтон, он тоже там был. Кузен говорит, что стучался в мастерскую до появления Касса, но Фредерик ему не открыл. Он слышал внутри какую-то возню. Может, там в это время и был убийца? К тому же у Торнтона тоже нет алиби.

– Какая ерунда. Зачем, по-твоему, Торнтону убивать Фредерика?

В одно мгновение выражение лица Дженет изменилось:

– Пит, а что, если у Торнтона тоже был роман с Евой?

– Похоже, ты уверена, что она ходила по рукам.

– Если был один любовник, почему не может возникнуть и второй?

Расслин чуть не расхохотался, но Дженет была серьезна:

– Я согласна, что это звучит странно. Интеллектуал Торнтон так рассудителен и благопристоен. Но кто знает истину? Ведь я интуитивно чувствовала неладное задолго до убийства.

– Почему ты никогда мне об этом не говорила?

– Но я не могла говорить об этом во время следствия. Это означало бы дать суду еще одну улику против Касса.

В течение всего разговора Пит держал руки Дженет в своих, тщетно пытаясь согреть и успокоить ее.

– Успокойся, дорогая, – журчал Расслин. – Нельзя так изводить себя. Ты снова во власти воспоминаний. Продай этот чертов дом. Тени прошлого не дадут тебе жить спокойно.

– А кто здесь все время шарит? Тоже тени? О них мне прикажешь забыть?

– Как ты думаешь, что здесь ищут? Фотографии, документы?

– Скорее всего, письма Евы. Я узнала, что она запрятала их куда-то и не может найти.

– Это твои догадки?

– Я сама слышала, как она говорила об этом по телефону. Ева была просто в отчаянии.

– Ты убеждена, что письма все еще в доме?

– Скорее всего, да. Ева всегда была очень рассеянной. Я должна их отыскать во что бы то ни стало.

– Хорошо, детка, дай бог, чтобы все было именно так, как ты говоришь. – Расслин обнял Еву и помог ей встать. – А теперь я отвезу тебя домой. По-моему, тебе надо отдохнуть.

Как всегда, в голосе Пита Дженет различила преданность и симпатию.

– Тебе бы следовало стать дипломатом. Ты всегда находишь нужные слова. Да, ты прав. Я ужасно устала и хочу домой. Но я должна сегодня же написать письмо доктору Белднеру.

Глава пятая

В тот январский вечер повсюду пестрели заголовки газет: «Касс Грант объявлен здравомыслящим», «Убийца Фредерика Мейтленда – на свободе», «Сестра освобождает брата-убийцу».

Они возвращались домой из Вентфорта. За рулем сидел Пит Расслин. Моросило, и адвокат осторожно вел машину. Услышав выкрики газетчиков, он тихо и длинно выругался. Дженет устроилась рядом с Кассом на заднем сиденье автомобиля. Она прикрыла глаза рукой и прошептала: «Господи, неужели опять все сначала?» Ей показалось, что все это уже было: те же лица, те же запахи и резкие звуки, тот же смрадный город-котел, из труб которого поднимается в небо удушливый дым. Касс молчал. Когда он наклонился, чтобы потушить сигарету, уличные огни осветили его поседевшую голову и мрачную ухмылку на постаревшем лице. Дженет знала, что ее брат – целеустремленный человек. Сейчас его глаза были полны решимости. Оставалось загадкой, что именно он задумал. Лишь один раз за последние три месяца они говорили о будущем. Дженет спросила тогда как можно деликатнее:

– Что ты намерен делать, когда выйдешь на свободу?

Касс ответил уклончиво.

– Есть одно незаконченное дело, – процедил он. Больше они к этой щепетильной теме не возвращались.