Я начинаю жить - Энни Янг Страница 13

тот, что пустой – и смотрю: так и есть, он менее глубок. Странно. Всё закрываю, открываю и опустошаю третий – идентичен второму. Что не так с первым? Немного подумав над необычным дизайном стола, беззаботно пожимаю плечами и привожу его в первозданный вид, положив всё на свои законные места. Отхожу к окну, открываю форточку, чтобы проветрить помещение: душно как-то.

Уже сидя в дедовском кресле с книгой в руках, приходит озарение. Тайник! Спешу к столу и открываю загадочный ящик. Пытаясь найти вход в тайник, ногтями исследую его вдоль и поперек, но не нахожу ни кнопки, ни рычага воздействия. Ощупывание низа ящика также не дает результатов. Да не может быть, чтобы не было! Механизм явно скрыт в стенке деревянной коробки, а значит… кнопка не обязательно должна находиться близко. Начинаю обследовать каждый сантиметр стола, ползаю на корточках и в итоге обнаруживаю выемку в самом заднем углу деревянной перегородки, что лежит между первым и вторым ящиком. И самое интересное – кнопка в ней появляется только тогда, когда задвинут верхний ящик. Если же он открыт, ты нащупываешь обычную бесполезную дырку. Вот так-то. Какое интересное изобретение!

Что мы имеем? Для того чтобы обнаружить секретную кнопку, необходимо полностью вынуть из ниши стола ящик номер два – а с верхним так не получится, он намертво прикован к столу, – иначе добраться до заветной кнопки попусту не получится. Но это ещё не всё. Позади первого ящика, как я поняла, появляется дополнительное пространство. И чтобы наконец вскрыть тайник, потребуется задвинуть внутрь уже задвинутый ящик. Там его задняя стенка наталкивается на нечто, что приводит в действие загадочный механизм: по мере выдвигания ящика, секретное дно плавно скользит назад – оно каким-то образом остается прикованным сзади. Потрясающе, не правда ли?!

Вот ложное дно убирается, а прямо на глазах появляются неизвестные листы бумаг, слегка желтоватые, в окружении пыли и мелкого мусора, что бывает обычно в заброшенных местах. Неужели я нашла ценную историческую находку? Беру страницы в руки, аккуратно смахиваю с них пыль. Это рукопись, но чья? Нет названия, имени автора, даже инициалов не наблюдается. Чернила чуть поблекли – сколько лет не открывали этот тайник? Поразительно.

Торопливо накидываю пальто поверх бежевой блузы и с папкой в руках выхожу на встречу с холодным, продувающим насквозь ветром. К семи часам я уже стою на крыльце городской библиотеки. Войдя внутрь и закрыв за собой входную дверь, ощущаю приятное тепло хорошо отапливаемого помещения. Пересекаю громадный холл, чье оформление выполнено в роскошных, золотистых тонах и напоминает времена изысканных балов, когда кавалеры, чуть тушуясь и робея, приглашали на танец юных красавиц в прелестных платьях… Встряхнувшись от непрошеных сцен в голове, сворачиваю за парадную лестницу, ведущую в основной читальный зал, где я частенько зависаю над книгами. Но сегодня мне туда не нужно, поэтому вхожу в дверь, что находится прямо за лестницей, сбоку.

– София, здравствуйте, – окликаю я женщину в возрасте, что раскладывает книги на полки шкафов, выполняя рутинную работу библиотекаря. Услышав знакомый голос, она оборачивается.

– Александра? – удивляется она. – Здравствуй, милая. Что привело тебя ко мне в такой час? – с улыбкой приветствует меня моя пожилая знакомая и давняя подруга деда.

– У меня кое-что есть для вас, – говорю я, теребя пальцами желтую папку.

– Что на этот раз? Дедовское или собственного сочинения? – интересуется она, подталкивая вперед тележку с книгами и продолжая расставлять сданные и за день прочитанные горожанами книги.

– Эмм… на этот раз нечто совершенно другое, – неуверенно отзываюсь я.

– Хорошо, положи на стол пока, потом вместе взглянем на твою диковинку. А сейчас… ты мне поможешь?

До чего милая женщина! Такой грех не помочь.

– Разумеется. – Отложив папку и верхнюю одежду, присоединяюсь к Софии: приступаю к возвращению книг на свои законные места…

Определив каждую книгу в свой домик, мы падаем на соседние кресла с чашечкой изумительного цветочного чая, что эта чудесная женщина заварила незадолго до моего прихода, словно чувствовала, что библиотека ждет гостя в моем лице.

– Рассказывай, дорогая, как на личном фронте? Любовь не нагрянула в твою жизнь? – спрашивает она, попивая чай.

– И вы туда же, – смеюсь я. – Меня мать регулярно донимает этим вопросом, теперь вот вы… Но, пожалуй, вам отвечу. – Сделав маленький глоток, чтобы не обжечь горло, продолжаю: – На самом деле, я запуталась. Думала, люблю одного парня, а сейчас… не уверена в этом.

– На горизонте появился другой, верно? Тот, что затмевает всех остальных своей неординарностью и харизмой, угадала?

Усмехнувшись над ее проницательностью, признаю:

– Вы правы, он спутал все карты, явившись из ниоткуда. Однако… про чувства к этому человеку рано говорить, да и… нельзя.

Стоит ли говорить о том, что он является моим преподавателем, в чьих интересах сохранить субординацию?

– А что такое? За каждой юбкой вслед смотрит? Или человек дурной? – Затем сама же добавляет: – Впрочем, ты бы на такого и не взглянула, будь это так. Ты девочка умная.

– Про юбок не знаю, – посмеиваюсь я, – а человек он… если честно, я толком не знаю его, не успела еще разобраться. – Смущенно опускаю глаза на скрещенные пальцы, что держат теплый сосуд.

– Ладно, ты разбирайся на досуге, – София оставляет попытки разговорить меня, прекрасно понимая, что мне нужно время для осознания многих вещей. Ставя пустую чашку на маленький деревянный столик, она встает и, поправляя подол многослойной юбки, отправляется к стойке выдачи литературы за оставленной на ней желтой папкой. – Глянем, что здесь у нас такое? – задорно подмигивает София, смотря на меня. В ответ лишь улыбаюсь ей.

Вернувшись в кресло, вытягивает старинную рукопись из солнечной папки, в которой я частенько приношу Софии литературные работы, чтобы она могла дать свою профессиональную оценку: она досконально знает все тонкости литературного мира… Пробежавшись по строчкам, её лицо вдруг меняется, выражая неподдельное удивление, что заставляет, затаив дыхание, склониться ближе и тоже напряженно навострить глаза в чернила.

– Это… что-то из классики? – интересуюсь я.

– Александра, откуда это у тебя? – серьезно спрашивает она, подняв глаза.

– В дедовском столе нашла сегодня. Там, как оказалось, есть тайник. Интересно, дед знал?

– Не думаю, иначе эта работа давно бы вышла из тени. Знаешь, я не уверена, но… – задумавшись, говорит она, проведя пальцем по тому месту, где чернила легли чуть толще обычного, – по-моему, это то самое «задуманное, но не написанное произведение» Достоевского, что носит условное название «Большой роман». Замысел, на сколько мне известно, был расписан в его письмах к родным и знакомым. И о том, что он приступил к нему, информации нет. Точнее, все убеждены, что Достоевский его даже не начинал. Даже не знаю, что и думать.

– Ничего себе… Думаете, это может быть правдой? Вы знаете, я