Опиум - Лидия Сивкевич Страница 13

– Во время взрыва возле клуба погиб мужчина. Водитель.

Мне с самого начала не понравились её слова, но я осталась послушать, раз уж пропустила автобус.

– Вашему боссу без труда удалось скинуть с себя причастность к этой смерти. Документы уничтожены, все, включая трудовую книжку погибшего, с записью о месте работы.

– Давайте ближе к делу, мне нужно выспаться к следующей смене. – Я прервала её неторопливые повествования, от которых дамочка явно получала удовольствие.

– Простите, постараюсь быть краткой. – Она улыбнулась, и помада на её губах стала светлее. Следующие пять минут я молчала, а женщина говорила мне то, о чём я уже догадалась своим сонным мозгом.

– Подытожим. – Вздохнула я. – Вы, Екатерина, хотите, чтобы я пошла к вдове погибшего, представилась его коллегой и расспросила о том, что она знает? И не важно, что она скажет, но если я запишу на диктофон её слова, вы отдадите мне миллион рублей?

– Вы должны только спросить, есть ли у неё подозрения на счёт смерти мужа. Большего я не требую, вы ведь не журналист.

– А с чего вы взяли, что она впустит меня в дом и станет разговаривать?

– У вас есть очень ценная вещь. – Усмехнулась женщина и опустила взгляд к моей шее. – Чёрная карта на чёрной тесёмке, увидев которую, вдова доверится вам.

– Это не рационально, – помотала я тяжёлой головой. – За эту сумму вы можете изготовить тысячи таких карт, а то и вовсе купить у кого-нибудь настоящую.

– Ни один сотрудник не продаст ни карту, ни её фотографию. Вы наверняка помните сумму неустойки, если передадите кому-то свою карту или, не дай Боже, потеряете.

Она была права. Я теперь не так боялась потерять из кармана телефон или лишиться всей сумки с ключами и документами, как потерять эту чёртову пластинку. Иногда возникало желание обернуть тесёмку вокруг бедра и спрятать карточку в трусы.

– Ни один клиент клуба этого не сделает.

Я мысленно исправила женщину, пробурчав о том, что посетителей не корректно называть клиентами. Гости. Самоуверенная особа продолжала:

– Все без исключения дорожат членством, и ни один из этих людей не нуждается в такой сумме. Для них это копейки, а больше я предложить не могу. Рита, разве вы не понимаете? – женщина спрятала блокнот обратно в пиджак и укуталась в пальто. – Я не хочу связываться, не хочу рисковать. А вы уже вляпались в дела этого места. Эти деньги я даю вам за риск, которому не хочу подвергаться сама.

Отведя взгляд к остановке, на которой мирно стояла двадцать минут назад и не обязана была забивать голову сомнительными предложениями, я думала. Долго, молча. Женщина не прерывала меня, лишь шелестела ногами в белых сапогах о сырой асфальт. Когда мозг отказался сотрудничать со мной и отругал за отсутствие сна волной мурашек, я вздрогнула и сказала:

– Деньги, всю сумму хочу до того, как войду в этот дом.

Женщина неуместно звонко рассмеялась, чем привлекла внимание дворника за чёрным кованым забором сквера.

– Ну, что ж. Я в вас не ошиблась! – Она полезла в карман пальто изящной рукой и достала для меня визитку. Сама несколько секунд разглядывала белый кусок картона, будто первый раз его увидела, прежде чем протянуть мне. Я мысленно прочла: «Екатерина Ратниченко. Редакция журнала МCity»

– Как на счёт вечера? – стала размышлять она. – Я отвезу вас туда. Отдам деньги и прослежу, что вы вошли внутрь. Дождусь диктофон, и мы с вами больше не увидимся.

– Какие гарантии, что вы не потребуете деньги обратно, если женщина ничего не скажет? Да даже если скажет?

– Если хотите, давайте оформим официальный договор с паспортными данными?

– И что же мы в нем пропишем?

– Услугу.

– А знаете, давайте оформим. Составьте договор с вашими паспортными данными о покупке у меня диктофона. Вместо моих данных оставьте пропуски.

– Вы умны. – Улыбнулась женщина, покачивая квадратной головой.

– Спасибо. Тогда сегодня в шесть вечера встретимся здесь.

«Идиотка». – Думала я, стараясь шагать только по белым плиткам аллеи, минуя красные. – «Эта женщина идиотка. Или…» – я оглянулась назад и нашла её светлую фигуру в конце сквера. – «Или считает идиоткой меня. И, кажется, не только она».

***

Она высадила меня за углом, там, где и забрала на своём Ролсройсе. Идиоткой чувствовала себя я, хоть и знала, что это не так.

– Привет! – я нырнула в тепло и улыбнулась смене охранников у входа. Не успела оставить свои вещи в раздевалке, как меня отыскала Вера:

– Рита, к Князю, бегом! – прозвенела она и исчезла. Я усмирила волну мурашек на коже и отправилась в его кабинет.

Восседая за столом как на троне, в мрачной рубашке, которая была на пару размеров свободнее, чем нужно, он до последнего делал вид, что меня не существует. Я сделала несколько шагов, стуча каблуками по полу, и остановилась в самом центре кабинета.

– Что ты делала сегодня в доме моего погибшего водителя? – начал он без предисловий. Свет на стенах его кабинета почему-то не был включён, горели только полоски на потолке. От холодного света, бившего с центра потолка, под глазами Князя вырисовывались темные круги. Они не придавали ему жалостливости или уставшего вида. Вспомнив его репутацию и подключив немного фантазии, можно было ужаснуться, как его вытянутое лицо с острыми скулами и черным обрамлением глаз походит на голый человеческий череп.

– Я делала это в свободное от работы время, разве должна отчитываться? – Остановившись у стола, я сложила по-деловому руки, чтобы они не тряслись от предвкушения.

– Ты прочла договор о работе, прежде чем подписать?

– Достаточно внимательно.

– И, по-твоему, ты не нарушила ни один из пунктов сегодня?

– Даниил Дмитриевич, если у вас есть ко мне или к моей работе претензии, я вас слушаю. К чему загадки?

– Журналистка. Я её отправил.

На несколько секунд я потеряла уверенность с лица, нервно сглотнула и кашлянула, предвещая хрипотцу в своем голосе.

– Проверка?

Мужчина утвердительно кивнул, без каких либо эмоций в глазах. Ни злобы, ни разочарования, только предельная собранность.

– Прежде чем увольнять, – начала я, боясь быть прерванной, но он слушал, – сделайте пару звонков, если найдете время.

– И кому я должен звонить? – его голова перекатилась на шее с наклона влево в наклон вправо.

– Если у вас есть претензии ко мне, значит, вы осведомлены только в общих чертах. Позвоните женщине, которая представилась журналисткой. Пусть прослушает диктофон. Или наберите Наде, вдове водителя.