Генри Денкер - Голливудский мустанг Страница 14

Во второй раз они сидели в машине с выключенными фонарями: болтали, целовались; она дразняще водила по его загорелой груди ногтями, иногда вонзаясь ими в кожу. Целуя Сьюзи, Джок проникал языком в ее горячий влажный рот. Она начала ласкать его член, причинять ногтями возбуждающую боль. Внезапно их обоих ослепили два ярких снопа света, обративших ночь в день.

Джок услышал крик разъяренного человека:

— Дерьмо! Подлое дерьмо, я убью тебя. Убью!

Это был Сол Стейбер, но гнев изменил его голос почти до неузнаваемости. Его старое, сердитое лицо горело сквозь стекло автомобильной двери; ярость сделала глаза старика огромными, безумными.

Сначала Джок решил, что старик обращается к нему, затем он услышал:

— Я убью тебя, грязная шлюха! Ты получишь, сучка! Вытащите ее оттуда! — приказал Сол.

Двое мужчин в форме студийных охранников вынырнули из мрака. Один из них шагнул к правой дверце машины, распахнул ее, схватил Сьюзи за руку и вытащил женщину из салона. Второй мужчина открыл левую дверцу и схватил Джока за рубашку с такой силой, что тот едва не задохнулся.

Маленький старый гном Сол Стейбер подошел к Сьюзи и дважды наотмашь ударил тыльной стороной кисти по ее нежному овальному лицу. На восхитительных губах женщины появилась кровь.

— Шлюха! — снова закричал он. — Я тебя купил. И я продам тебя, когда сочту нужным. Еще одна такая выходка, и я убью тебя… Ты слышала? Убью тебя!

Обессилевший от ярости и рукоприкладства старик тяжело дышал. Он произнес хриплым шепотом:

— Иди домой. Шлюха. Бесстыжая шлюха.

Когда охранник отпустил Сьюзи, она едва не упала. С окровавленным лицом она молча направилась к темному дому. Жена Стейбера шла не опуская головы, мобилизовав все свое самообладание.

Когда она скрылась из виду, старик повернулся к Джоку, которого все еще удерживал здоровенный охранник.

— Вытащите его из машины, — произнес старик без прежней ярости.

Охранник вытащил Джока из автомобиля. Когда Джок попытался ударить противника, второй охранник быстро подошел к Финли и перехватил его руки.

Старик шагнул к Джоку, посмотрел ему в глаза и сказал:

— Что касается тебя, то твоя карьера в кино закончилась. Я покажу тебе, чем чреваты игры с моей женой. С завтрашнего утра ты мертвец для Голливуда. И больше не получишь работу в этом городе!

Джок уже решил, что все закончится угрозами, однако старик тихо приказал охранникам:

— Проучите его.

Один из охранников держал Джока. Второй ударил его длинной дубинкой по бедрам на уровне мошонки. За первым ударом последовали другие. Джок закричал от безумной боли, пронзившей пах.

— Проучи его хорошенько! — крикнул старый гном.

Охранник продолжал избивать Джока. Наконец неистовая боль в паху заставила Финли потерять сознание.

Придя в себя, Джок понял, что находится в своем автомобиле на обочине пустынной дороги в Уэствуде, неподалеку от университетского городка. Застонав, он приподнялся, стал искать следы крови, но ничего не обнаружил. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Его лицо было цело. Только в паху Финли чувствовал невыносимую боль. Его профессионально избили люди, которым, очевидно, уже доводилось выполнять подобную работу. Результат достигался без видимых следов; не каждый станет заявлять о таком нападении в полицию.

Превозмогая боль, Джок доехал до отеля, бросил машину на улице за зданием и вошел в него через задний двор. В столь ранний час он мог остаться незамеченным никем, кроме портье, подметавшего вестибюль. Джок решил подняться по лестнице, но ему не удалось одолеть второй пролет, и он вернулся к лифту. Пока он ждал его, один из гостиничных клерков поздоровался с Джоком:

— Доброе утро, мистер Финли.

Несомненно, клерк решил, что Джок недурно провел ночь в чьей-то постели.

Марти привел к нему врача. Заключение доктора было следующим: никаких серьезных повреждений нет, со временем боль пройдет. Воспоминание об этой ночи может на какой-то период осложнить сексуальную жизнь Джока, но серьезных нарушений ждать не следует.

Заключение Марти было более зловещим. Ситуация плоха, весьма плоха. Надо подождать, тогда станет ясно, что произошло. Но Марти не давал Джоку больших надежд. Он посоветовал ему вернуться в Нью-Йорк, немедленно приступить к работе над спектаклем и выждать. Человек в возрасте Сола Стейбера не может жить вечно.

Однажды Джок случайно встретил Стейберов на приеме после премьеры в «Четырех временах года». Глядя на них со стороны, можно было подумать, что они — одна из тех счастливых супружеских пар, о которых пишут в воскресных приложениях к общенациональным газетам.

Вопреки событиям той ночи, грубости Стейбера, его обвинениям и физической жестокости в обращении со Сьюзен, сейчас в их отношениях присутствовали теплота, доброта, уважение.

Когда кто-то, не знавший об их давней связи, представил Сьюзи Джоку, миссис Стейбер протянула руку так, словно они не были знакомы. Она быстро закончила беседу и отошла к другим гостям.

«Стала ли та ночь концом ее связей или она по-прежнему наказывает старого Сола, только с большей осторожностью?» — подумал Джок. Он так и не узнал этого.

Предупреждавший его Марти оказался прав. Дорога, шедшая через постель, привела Джока к несчастью. Возвращение не могло быть легким. Таланта было недостаточно. Времени — тоже. Двери Голливуда открылись перед Джоком Финли снова, лишь когда Сол Стейбер продал акции, принадлежавшие ему и жене.

На сей раз, решил Джок, он добьется большого успеха. Покажет им всем. Дешевые фильмы и бродвейские спектакли навсегда станут для него делом прошлого.

Но для этого он нуждается в Престоне Карре. И получит его.

Джок и не предполагал, что ранчо Карра окажется таким огромным. Миновав открытые ворота с большой буквой «К», закрепленной наверху, Джок долго ехал, не видя никаких строений. Наконец Финли добрался до них. Они находились в превосходном состоянии. В своем большинстве строения были новыми. Все ранчо производило впечатление процветающего предприятия. Для бывшего бруклинского паренька Джока Финли слово «ранчо» ассоциировалось с чем-то простым, архаичным; он увидел нечто совсем иное.

Загон для скота тоже был не совсем обычным. Трибуны, возведенные с одной стороны, вмещали несколько сотен зрителей. Нет, это были не декорации для съемок эпизодов с участием ковбоев в потертых кожаных куртках, объезжающих диких лошадей.

Несколько мужчин, сидевших на заборе, молча наблюдали за опытным всадником, заставлявшим великолепного мустанга-аппалуза проделывать сложные упражнения. Когда «феррари» Джока остановился неподалеку от загона, никто не повернул голову в его сторону. Джок выскочил из машины, не открывая дверцы, подумал, не взять ли с собой сценарий, и решил пока этого не делать. Он направился к загону раскачивающейся, ритмичной походкой ковбоя.