Крест на ладони - Анна и Татьяна Аксинины Страница 15

Лева не дает «скучать», то всю зарплату проиграет в карты, то домой не идет – Татьяна бегает по знакомым, названивает по больницам, моргам, а он является заполночь: «А что такого? Шел домой и Мишку встретил, давно не виделись, зашел к нему, посидели». Но как-то выпили подруги винца на празднике, и призналась подруге Татьяна, что никогда бы не пошла замуж за такого, как Вадим. Вот и понимай её, как хочешь.

А ведь Аня самая первая из их группы вышла замуж, они заканчивали первый курс. Таня причитала: «В мае выходить замуж – всю жизнь маяться». Всю жизнь не маялись, всего один год. Аня обратила внимание на Даниила еще на олимпиаде школьников по математике, когда приезжала в Академгородок Новосибирска. Она тогда заняла пятое место, а он первое. Им предложили поступать в Новосибирский университет. Аня с первого взгляда влюбилась в утопающий в зелени городок, университет и в Даниила. Он учился в физико-математической школе при университете и жил в интернате. Они переписывались, потом поступили в университет и оказались в одной группе. Аню все считали красавицей, хвалили её большие синие глаза, пышные вьющиеся волосы, фигуру. Любил ли её Даниил или её внимание льстило его самолюбию?

Мама удивилась её решению, но не отговаривала. Свадьба была шумная, студенческая. Девчонки деликатно оставили их одних в комнате общежития после свадьбы. Аня очень устала и хотела спать. Ей было стыдно раздеваться при муже, и она полуодетая залезла под одеяло. Только тогда она с ужасом подумала о супружеских обязанностях. Он навалился на нее всем телом, сопел, а ей было больно, и она отталкивала его руками. Она ничего не поняла тогда.

Комнату им пообещали выделить в следующем семестре, жили они врозь, да и сессия началась. После сессии Даниил предложил поехать пожить в деревню к его родителям, у которых с поступления в физматшколу он проводил только каникулы. Аня согласилась. Она представляла белые домики с палисадниками, утопающими в цветах, речку с прозрачной чистой водой, зеленые луга с ромашками и васильками, по которым они будут гулять с Даниилом.

От райцентра они тряслись часа полтора на маленьком автобусе, битком набитом людьми. Было жарко и пыльно, воняло потом, проходы были забиты какими-то мешками и узлами. Деревня тянулась длинной и единственной улицей вдоль маленькой загаженной речушки. Деревенские вываливали мусор на илистый берег речки, тут же копались гуси и утки, ходили на водопой коровы и овцы. Дома в деревне были серые, рубленные из толстых бревен, с огромными огородами.

Свекровь, Марья Тихоновна, сразу окрестила Аню Нюрой. Вдвоем со свекром, Иваном Даниловичем, они разглядывали её очень неодобрительно, обсудили, почти не понижая голос, и вынесли приговор: уж больно тощая невестка, ни работать, ни родить не сможет. Их почему-то поселили в проходной комнате, и когда Данька лез к ней, Аня всегда пугалась: «А вдруг кто-нибудь пройдет». Еще она не могла понять, как можно мыться не утром и вечером, а только раз в неделю, когда топят баню. Она ставила воду в тазике на крылечко бани, чтобы нагрелась на солнце, и вечером мылась слегка теплой водой. Но утром приходилось довольствоваться холодной.

Кроме того, Аню сильно донимали мухи, их было великое множество, они ползали по столу, за которым ели, по грязной посуде, которую никогда не мыли сразу, как поедят. Аня пыталась отмыть эту посуду. Воды горячей не было, посуда была жирная и липкая. Аня пробовала мыть её с мылом, но свекровь запретила: «Будет мылом пахнуть, как из нее есть потом, так ополосни и полотенцем вытри». Кухонное полотенце было все в жирных пятнах, а тряпка для вытирания стола просто колом стояла. Аню постоянно тошнило от запаха грязной посуды, несвежего мяса, из которого варили жирный суп. За столом она ела только овощи и пила холодную простоквашу из погреба. Свекровь поджимала губы: «Вам, городским, не угодишь». Даниил уходил на весь день с мужиками на покос, возвращался поздно, он не понимал, почему так не нравится Анне в деревне.

А потом привезли уголь. Его вывалили прямо перед воротами. Все домашние с ведрами стали таскать его в сарай. Ане досталось большое ведро, но она старалась не отстать от прочих. После нескольких ведер заболело в животе, сначала боль была слабая, терпимая. Когда резануло, как ножом, Аня присела на деревянную лавку во дворе. Она обхватила живот руками, согнулась пополам и видела, как кровь растекалась по лавке. «Ох, не досмотрела, она же тяжелая была», – причитала Марья Тихоновна.

В больнице врач-гинеколог, пожилая грубоватая тетка с плечами молотобойца, приняла Анину историю близко к сердцу.

– Пусть твой муж зайдет ко мне, я ему мозги вправлю, как жене здоровье беречь. Заодно и предохраняться научу, а то тебе теперь целый год залетать нельзя. Кругом – столько информации, а этот – темный, как антрацит.

Даниил ничего не сказал Ане после беседы с врачом, но, как оказалось, принял к сведению. После больницы Анна уехала домой к матери. Мама посочувствовала Ане, утешала ее, готовила любимые блюда. Но к жалобам на Даниила отнеслась спокойно. Выслушав её эмоциональный рассказ, она сказала: «Замуж тебя никто не тянул, сама выбирала. А теперь он твой муж, неужели ты не можешь с ним объясниться? Будь добра, уважай его родителей, какие бы они ни были. К ним тебе в гости изредка ездить, а с мужем жить». Осенью они с Даниилом заселились в собственную комнату, где им никто не мешал, но холодок отчуждения поселился вместе с ними. Даниилу упорно твердил, что семья без детей – не семья, но Аня склонялась к мысли, что ему просто лень предохраняться, а о том, как они проживут с ребенком, сможет ли она учиться, он вообще не думает. Сама она считала, что надо подождать с ребенком до окончания учебы, но постепенно пришла к выводу, что ей совсем не хочется растить детей с Даниилом. Очень многое в молодом супруге её не устраивало.

Аня не могла понять, если они вместе ходят на лекции, занимаются, то почему она одна должна заботиться о том, когда и что купить, приготовить, найти время постирать. А Даниила бытовые вопросы не занимали. Катастрофически не хватало денег. Родители в это время бедствовали вместе с заводом, присылать много не могли. Муж удивлялся, как это может быть, им же хватало денег, когда они жили врозь. Именно Аня находила дополнительные заработки: писала курсовые заочникам, делала технические переводы с английского. Она, возможно, пережила бы трудности повседневного быта, если бы не патологическая ревность мужа. Он мог приревновать к «фонарному столбу», устроить скандал