Из тьмы - Елизавета Викторовна Харраби Страница 15

— Ты по ночам хорошо спишь?

— Вполне, — захлопала глазами девочка.

— А крики тебя не будят? Джо орёт, как резаная, каждую ночь. Не замечала?

— Замечала, — безучастно кивнула Ничка. — Она всегда орёт. Мы с мамой привыкли.

— Но ведь, — Тёма не знал, с какой стороны подобраться, и сказал прямо: — они с Яном трахаются в моей комнате и вопят, как зверьки. Тебя это не смущает?

Ника перекрестилась и облегчённо выдохнула.

— Главное, что не в моей комнате.

IV

Тёма не ходил на контрольные, хотя знал материал школьной программы лучше, чем сами учителя. Отказы от написания работ он объяснял тем, что считает ниже своего достоинства доказывать знания другим; учителя и сами в курсе его способностей, а уж Ира тем более. Зачем же устраивать показушные тесты, когда всем понятно, что Тёма — самый успевающий ученик во всей школе? «Низко участвовать в подобных состязаниях, ведь они сугубо формальные и никакой пользы не несут».

Сначала Ира решила, что мальчик не подготовился и стесняется признаться. Но потом проверила его знания и после его ответов сама кое-что узнала из области физики, о чём ранее не слышала и не могла подозревать.

— Почему так сложно пойти и написать контрольную работу? Ты думаешь, что это унизительно, а я скажу, что это мудро. Умные люди знают, как устроен мир, и поэтому противостоят ему. Мудрые люди знают, как устроен мир, но способны жить в соответствии с его законами. Умные никогда не сдаются и боятся поражения, мудрые же всегда играют в поддавки. Умные боятся показаться неопытными, несовершенными; мудрые же только и делают, что ищут в себе недостатки и с удовольствием признают их. Для мудрых это потеха. Для таких, как ты, — вызов. Почему ты презираешь Ничку, ответь?

— Она слабоумная, — брезгливо бросил Артемий, хотя толком не понял, с чего это Ира внезапно сменила тему.

— То, что она слабоумная, знают все до единого, Тёма, а не только ты. Но почему-то только ты имеешь наглость твердить об этом с утра до ночи. Разве мудрые люди, зная о слабостях других, выставляют их напоказ? Разве они высмеивают слабых?

— Да схожу я, схожу на контрольную, — утомлённый школьник поплёлся в прихожую и принялся шнуровать ботинки. — Но на остальные уроки я не пойду, я слишком устал.

«Устал он! — подумала Ира. — Если кого в этом доме и можно считать по-настоящему уставшими, так это меня с Кассандрой».

— Хорошо, не ходи на математику, — сдалась Ирина. — И на том спасибо. А я до рынка прогуляюсь.

— Прогуляешься? До центра идти минут сорок, поезжай на автобусе. И возьми зонтик. Дождь обещают.

— Его уже неделю обещают, — отмахнулась Ирина и указала на окно. — Говорили, ливень начнётся с десяти утра, сейчас полдень, а солнце палит, как в июле.

Тёма пожал плечами, накинул плащ, налюбовался отражением в зеркале и, взяв с собой только ключи и шариковую ручку, отправился на контрольную по физике.

***

Не успела Ира дойти до рынка, как хлынул ливень, залив грязью пыльные мощёные улицы. Сенной рынок встретил её крайне недружелюбно: торговцы, все как на подбор, были сегодня удивительно грубыми, ветер противно свистел в ушах, спутывая мокрые волосы, а вчерашние переспелые фрукты гнили прямо на дороге и источали такой чудовищный запах, что Ире в первые же секунды стало дурно. Задрав подол замызганного платья, девушка стала пробираться в глубь рынка и наконец достигла лавки с овощами.

— Здравствуйте. Килограмм помидоров и три сладких перца покрупнее.

Пожилой азербайджанец стал неторопливо выбирать товар и класть овощи в чёрный пакет. Ирина терпеливо ждала.

— Может, вам помочь? Я ведь и сама могу выбрать.

— Не-е-ет, не нужно, не нужно, я сочний кладу! — заверил торговец.

Наконец Ира поменяла деньги на покупки и собралась было уходить, но в последний момент всё же решила заглянуть в пакет. Интуиция её не подвела: помидоры все до одного были подгнившими.

— Прошу прощения… Прошу прощения! Эй!

Мужчина сделал вид, будто не слышит, и принялся раскладывать на прилавке зелень. Ирина вышла из себя окончательно. Она ругалась и ругалась, требовала вернуть деньги, обращалась за помощью к прохожим, но в конце концов сдалась. Бросив пакет азербайджанцу на прилавок, девушка побрела прочь.

Зря доверилась. Зря потратила деньги. Последние деньги. Десять тысяч из неприкосновенного запаса должны были уйти на зимнюю одежду, но теперь, видимо, придётся тратить их и на еду. Воистину, чёрный день настал.

«Лучше бы поскорее настал Судный день, нежели чёрный», — призналась Ирина самой себе.

Становилось всё холоднее, Ира вконец озябла и подняла ворот плаща в надежде, что тот спасёт её от неприятной мороси. Вдруг что-то нависло у неё над головой, и дождь резко прекратился. Ира подняла глаза и увидела перед собой высокого шатена, укрывавшего её зонтом. Парень протянул два больших мешка:

— Вы забыли свои покупки, девушка.

Ира в недоумении захлопала глазами.

— Это не мои.

— Ну как же! Вы только что ходили на рынок за овощами, я прав? Не могли бы вы подержать зонт? Благодарю, — молодой человек широко улыбнулся и по очереди раскрыл пакеты: в одном были помидоры, в другом красные перцы. — Возьмите, эти точно свежие.

— У меня нет больше денег, — Ира растерянно замотала головой.

— Что вы, что вы, берите так! Позвольте, я помогу. Даже до дома провожу, если не возражаете. Вы далеко живёте?

— Не надо! — воскликнула Ира, в привычку которой вошло подозревать каждого малознакомого человека. — Я прекрасно дойду сама. Тем более, что мне ехать на автобусе. И перцы оставьте себе. Право, не стоило.

— Я настаиваю. Не спорьте, я пройдусь с вами до остановки. С такими тяжёлыми сумками дамам ходить запрещено, разве вы не слышали о новом указе президента? — Шатен приятно осклабился, и его улыбка заставила Ирино сердце затрепетать от странного, но приятного волнения. — Я ведь забыл представиться. Меня зов…

— Нет-нет, не стоит! — взмолилась девушка. — Это вовсе не обязательно, поверьте. Мы попросту незнакомцы, которые через две минуты расстанутся и больше никогда не увидят друг друга; ни к чему формальности.

— Как вам угодно, — юноша недоуменно поднял брови.

Они побрели по тротуару.

— Получается, и вы своё имя не скажете?

Ирина замялась и потупила взор.

— Не бойтесь меня, ведь я не насильник, — сказал шатен.

— Не обманщик и не гордец, — не удержалась Ирина.

— Любите Блока?

— Не люблю, но знаю. — Девушка