За чертой ненависти - Марина Юдина Страница 15

статус выше и полномочий больше, ты руководи, директор хренов, но черту не переступай! Всё в этом мире возвращается: и добро, и зло. Рано или поздно любой твой поступок отрикошетит. Закон бумеранга – это не просто метафора. Он существует. И этому есть множество примеров. Никто не имеет право унижать человеческое достоинство: ни начальник, ни друг, ни враг, ни даже родные люди. Каждый человек имеет право быть счастливым уже по факту своего рождения. Каждый человек имеет право выбирать. Выбор Олеси – свобода и спокойствие.

Она заглянула в свой кабинет. Но Полянского там не было. Марья Васильевна сообщила, что Олег Викторович уже ушёл. Не теряя времени, Олеся выскочила в коридор. Выбежав на улицу, она направилась к парковке. Полянский стоял, склонившись над изуродованным капотом. Увидев приближающуюся Олесю, он выпрямился и сложил руки на груди.

– Ремень захватила?

Олеся развела руками.

– Увы! – вздохнула она и махнула перед его носом бумажкой.

– Что это?

– Подпишите, пожалуйста, Олег Викторович.

Олег взял в руки заявление и быстро пробежался по нему глазами.

– Это сейчас невозможно, – отрезал он.

Олеська остолбенела. Как это? Она была уверена, что Полянский спит и видит, когда же Алексина уволится из компании, а он ещё кочевряжится. Вместо того чтобы дать хороший пендаль на прощание, Олег говорит «это невозможно». Нет, этот Полянский ненормальный. Он сам не знает, чего хочет. Какой-то неуверенный, непонятный, тёмный тип. Не самые лучшие качества для руководителя…

– Ты издеваешься? – она заглянула в его то ли серьёзные, то ли хитрые глаза, – В чём дело? Я должна отработать две недели? Или перед увольнением ты хочешь высечь меня на Красной площади? Или что? Я согласна заплатить за причинённый ущерб, если дело в этом…

– Я не могу тебя сейчас отпустить. У нас презентация на носу. Ты должна там присутствовать.

– Зачем?

– Об этом просил Григорий Владимирович.

«Ого! Вот это новость! Григорий Владимирович попросил, чтоб я была на презентации новой коллекции украшений! И Полянский пошёл у него на поводу, – думала Олеся, – Всё это как-то странно. А нужно ли мне это? Если я навострила лыжи, стоит ли оттягивать момент ухода? Зачем? Как там в одной песне поётся? «Оборвать все нити сразу легче, нежели по одной». Значит, надо рвать! Ведь я могу просто взять и уйти, хлопнув дверью и назвав Олега индюком. Было бы здорово! …Но Кирка может на меня обидеться. Вдруг этот Григорий Владимирович разорвёт контракт, если я не приду на эту самую презентацию? Хотя с чего бы это? Какая глупость! А может, Олег хочет ещё немного помучить меня? Он, видимо, так себя развлекает. Может, с моим уходом ему станет скучно, и он зачахнет… и умрёт. Хотя вряд ли! Думаю, он легко найдёт себе новую жертву», – Олеся не стала спорить с Полянским и смяла заявление.

– После презентации мы вернёмся к этому вопросу.

В течение недели Олеся наслаждалась свободой. Полянские ни разу ей не позвонили. Олеся могла, наконец, расслабиться и работать в спокойной обстановке. Неделя пролетела очень быстро.

* * *

Наполнив водкой очередную рюмку, прапорщик с грохотом поставил бутылку на стол, затем взял нож и отрезал себе кусок колбасы. Положив копчёный кружок на хлеб, мужчина покосился на своё плечо. Вглядываясь в зелёный прямоугольник, он вдруг вспомнил своего отца. Это был мужественный и крепкий мужчина, который справедливо заслужил все свои звания. В наше время такое встречается редко. Он действительно был достоин признания, ведь это был, пожалуй, самый правильный и честный мент в мире. Его сын им гордился и мечтал быть таким же, как он, сильным, смелым и справедливым. В тот день, когда отец погиб, исполняя свой служебный долг, прапорщик, который тогда был ещё совсем мальчишкой, поклялся, что продолжит его путь.

Шаг за шагом, не торопясь, как и его отец, он шёл к своей цели. От рядового полиции он дослужился до прапорщика. Но он не гнался за высокими званиями, ему нравилось, что всё идёт своим чередом. Постепенно, без резких скачков, он поднимался вверх, исправно исполняя свою миссию. Крепкий сон являлся доказательством чистой совести. Об этом когда-то говорил его отец. Говорил, что «нужно быть Человеком, нужно развивать в себе лучшие качества. Если ты добился больших высот несправедливостью, то грош цена твоим достижениям. Звания и деньги должны быть всегда в купе со спокойной совестью. По-другому быть не должно. Ты не получишь удовольствие от этих благ, если не заслужил их. А если получишь, значит, ты перестал быть Человеком».

Прапорщик повторял слова отца, как мантру. Он сделал их своим жизненным девизом и беспрекословно им следовал. Но новое начальство внесло свои коррективы в сознание молодого полицейского. «Иногда нужно наступать себе на горло и делать то, что тебе совсем не хочется делать, – в тот вечер капитан пристально смотрел ему в глаза и учил жизни, – Поверь, ты потом с таким облегчением вздохнёшь», – прапорщик пропускал мимо ушей всё то, что ему втирал капитан, он категорически отказывался принимать услышанное.

Эти нравоучения звучали неспроста. Прапорщик стал свидетелем ряда отвратительных махинаций на территории полицейского участка. Речь шла о должностных преступлениях, а именно, покрывание преступников и совершение новых преступлений с целью оправдания настоящих виновников. Поражала невозмутимость, с которой творились эти беззакония. Словно в этом не было ничего сверхъестественного. В голове вертелась статья Уголовного Кодекса: «Совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан…». Но для впечатлительного прапорщика в экстренном режиме был проведён обучающий курс, на котором его ознакомили с новыми правилами и нормами. Любые его попытки возмутиться пресекались угрозами, подслащенных обещаниями перспектив и «дружескими» хлопками по плечу.

Осушив рюмку, прапорщик поднёс к плечу нож, которым он недавно резал колбасу, и стал с остервенением срезать со своей формы погоны.

Глава 7

Дизайнеры внимательно изучали интерьер, сверяя каждую мелочь со списком. Нельзя упускать ни одной детали. В другом зале официанты суетливо бегали вдоль столиков, украшенных антикварными столовыми сервизами. Они расставляли закуски и поправляли салфетки. В это время в саду на заднем дворе в большой беседке, оккупированной женщинами, шли не менее важные приготовления. Дамы шелестели пышными платьями и расправляли складки на своих юбках. Стилисты разбрызгивали пахучий лак на их немыслимые причёски. За этой картиной, сидя на деревьях, с интересом наблюдали вороны. Их взгляд привлекло изобилие блестящих побрякушек, украшающих руки, уши и декольте милых дам. Олеся прислонилась к ограждению и, глубоко вздохнув, произнесла: «Давай!». Катя резким