Беверли Лонг - Невеста с бурным прошлым Страница 16

Но она не носила спортивную обувь. Совершенно точно. Голубые брюки и рубашки слишком просты. Ей привычнее в красивом льняном платье.

Она попыталась вспомнить себе комнату, в которой находилась. Позади стены золотистого цвета. Какие-то обои. И это все, что она смогла представить.

Все мысли о сне ушли. События возвращались. Да, так все и было. Она лишь надеялась, что еще не поздно, и ничего больше не говорила Кэлу, но всякий раз, когда думала о субботе, ее охватывала дурнота.

Она притворилась, будто поспала около часа, встала и спустилась. Внизу увидела стремянку. Это что-то новое.

Кэл на кухне. Действительно, вынул кекс из духовки. Тот красиво подрумянился и уже лишился большого квадратного куска.

– Привет. Ты поспала?

– Немного. Зачем нужна стремянка?

– Если представится возможность, возьмусь за покраску, пока мы здесь. Тут довольно высокие потолки. Так что лестница точно нужна.

– Для твоего брата это будет приятный сюрприз.

– Уж ты мне поверь. Кроме того, это меньшее, что я могу сделать.

В его тоне она разобрала что-то неподходящее к такой беззаботной фразе. Это слышалось каждый раз, когда он начинал говорить о брате. Злость. Боль. Возможно, печаль. Однако, что бы там ни было, Кэлу все-таки повезло.

Что бы она отдала ради того, чтобы вернуть сестру? У нее подогнулись колени. Кэл едва успел ее подхватить.

– Что такое?

Она запустила дрожащую руку в волосы.

– У меня была сестра. Она умерла, когда мне было семь лет. Она была на пять лет старше.

Он перенес ее из кухни в гостиную и посадил на диван.

– Как ее звали?

– Мия. Я звала Моя Мия. Она была для меня всем.

Горячие слезы потекли по ее щекам.

– Как ее фамилия?

– Мия… – Она закрыла глаза. Черт возьми. Почему не вспоминается? – Не знаю.

– Все хорошо. Как она умерла?

– Я вижу, как она бежит вниз по лестнице, рюкзак болтается на плече. Она опаздывает.

– Куда?

– Не знаю.

– Может, авария?

– Она была всего на пять лет старше. Когда мне было семь, ей двенадцать. Слишком мало, чтобы водить машину.

– Вести машину мог кто-то другой. Родители.

Как это было бы ужасно. Но, кажется, все иначе.

– Помню, родители приходят домой и говорят, что Мии больше нет. Бабушка тоже находилась там и плакала.

– Твоя бабушка живет с вами?

– Не знаю.

– Как ее зовут?

Она смотрела на руки, словно увидев себя семилетней. За обеденным столом. Бабушка на кухне печет хлеб.

– Нана.

Она подняла глаза.

Он смотрел на нее с нежным беспокойством. Плотина, которую она выстроила, чтобы сдерживать слезы, чувства и леденящий страх, рассыпалась, и она зарыдала.

Она плакала о сестре, которую не могла вспомнить. И о том, что оставалось за пределами памяти. Она плакала о женщине в свадебном платье, попавшей в метель. Рыдала, потому что не знала, начнет ли все меняться к лучшему.

Он привлек ее к себе. Гладил волосы. Баюкал. Разделил ее горе. Дал свою силу.

И когда выплакалась, она остановилась. Чувствовала себя совершенно опустошенной.

Отстранилась, и он отпустил ее. Она откинулась на мягкую спинку дивана.

– Прости.

– Не надо. Должно быть, ты давно это копила.

– Надеюсь, банк опустел.

Он улыбнулся.

– Принести тебе чего-нибудь? Воды? Кофе?

– Может, немного воды.

Он встал, и она, воспользовавшись моментом, взяла себя в руки. Конечно, он не подписывался иметь на руках истеричку.

– Я буду в порядке, – пообещала она, когда Кэл вернулся.

Он кивнул, задумчиво глядя на нее.

– Хочешь пирога?

Она засмеялась:

– Может быть, позже. Это тяжело. Просто ждать, не зная, произойдет ли то, чего ты ждешь.

– Прошло всего чуть больше суток.

– А такое впечатление, что гораздо больше. Наверное, похоже на то, как смотришь на воду и ждешь, когда она закипит. – Она оглядела комнату. – Знаешь, что бы мне сейчас пригодилось?

– Что?

– Кисть.

– Что-что?

– Могу я помочь тебе красить? Мне нужно что-нибудь делать. Иначе сойду с ума, если буду просто сидеть сложа руки, ожидая, что память наконец-то проснется.

– Тебе, наверное, лучше отдыхать. Позволить мозгу полностью отключиться.

– Я не могу спать. Пожалуйста.

Он решил начать с комнаты Брэя и не стал стелить на пол защитную пленку. Ковер старый, и его, без сомнения, следовало заменить, прежде чем они выставят дом на продажу.

Он нашел палку, чтобы перемешивать краску, поднос и несколько кистей.

– «Летний взрыв», – прочитал он на банке. – Интересно, что это за цвет?

– Звучит очень мило.

Он открыл крышку, помешал краску.

– Зеленый.

Она посмотрела через его плечо.

– Не зеленый. Зеленый слишком бросается в глаза. Это цвет приглушенного шалфея с лиловым оттенком.

Она держалась молодцом, но ему было больно видеть следы слез на ее щеках. Она потеряла сестру. «Мою Мию».

Зато это первая серьезная зацепка на пути к выяснению, кто она такая. Инстинкт подсказывал, что она все еще в опасности. Типы из «мерседесов» вернулись, решительно настроенные ее найти. Кэл пожалел, что неожиданно появился грузовик компании, когда они прятались на складе. Он хотел стычки, чтобы раз и навсегда выяснить, почему те шли по следам Снегурочки.

В течение следующих часов они работали в тишине. Она несколько раз выскальзывала из комнаты, торопливо объяснив, что разыгрался аппетит, и ей, пожалуй, нужно что-нибудь состряпать на ужин.

«Чем-нибудь» в итоге оказался бифштекс средней прожарки с картофелем и морковью. Было очень вкусно. После ужина, неся тарелку к раковине, он, к своему удивлению, обнаружил подробный список продуктов из холодильника, шкафов и морозильной камеры. Кусок мяса для жаркого, 1,5 кг. Четыре картофелины. И так далее.

Кэл вернулся в гостиную и посмотрел в окно. Он оказался прав насчет дороги. Снегоуборщик проехал около восьми, значит, главные дороги уже очищены или близки к этому, иначе второстепенные дороги остались бы без внимания. Следовательно, типы из «мерседесов» преодолеют разделявшее их расстояние еще быстрее.

Зазвонил его телефон.

– Привет, Чейз.

– Я просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо.

– Все прекрасно. У меня была пара свободных часов, и я начал красить комнату Брэя. Подумал, что так мы быстрее подготовим дом к продаже.

– «Летний взрыв»? И как он?

Кэл хотел было сказать о том, что это цвет приглушенного шалфея с лиловым оттенком, но остановился. Брат вызвал бы скорую, решив, что он надышался парами краски.

– Приятный.

– Кстати, о доме, – произнес Чейз нерешительно.

– Да?

– Я хочу выкупить твою долю и долю Брэя, чтобы это был наш с Рэйни дом.

– Конечно. Никогда бы не подумал, что ты этого хочешь.