Нелл Макфайзер - Любовная западня Страница 17

— Давайте еще выпьем, на этот раз за вашу маму и за прекрасное будущее.

— Нет, сэр, мне лучше пойти домой. — Тимбер встала. — Да, должна кое-что сказать вам, мистер Фортсон. Насчет вечеринки вашего сына…

Джеймс отвел взгляд от графина с бурбоном. Он искренне надеялся, что Расс проведет все лето в Атланте и не будет надоедать ему дома, но получилось ровным счетом наоборот. Так что вечеринка устраивалась вопреки желанию Джеймса, который согласился на нее только потому, что в доме был гость.

— А, та, которая в субботу! Ну, так в чем дело? Почему бы вам не пойти на нее?

— Я как раз об этом и собиралась вам сказать. Мистер Сэвилл меня уже пригласил.

Джеймс скривился и резко опустил графин. Черт возьми, он ведь уже и так беспокоится, что Расс возьмется за его молодую деревенскую ведьмочку. Неужели в лице этого странного любителя поэзии, которого сын откопал где-то у себя в школе, у него появился еще один соперник?

— Если мое присутствие будет вас раздражать, я останусь дома, — быстро сказала Тимбер.

Джеймс рассмеялся:

— Э, что это значит — «будет вас раздражать»? Черт побери, я просто позавидовал Сэвиллу, который успел пригласить вас раньше меня. Признаться честно, из-за того, что вы с Рассом всегда паслись на разных пастбищах, мне даже и в голову не приходило приглашать вас на его вечеринки. К тому же не уверен, что вам понравятся те снобы, с которыми он якшается в последнее время.

Тимбер оцепенела — косвенным способом, не ставя под сомнение уже сделанное приглашение, он напомнил, где ее «место».

— Я не хуже других, мистер Фортсон, — спокойно сказала Тимбер. — И если вы боитесь, что я надену одно из платьев вашей жены, то уверяю вас, что не стану этого делать. У нас с моим… другом есть кое-какие планы относительно наряда. Так что я не буду смущать ни вас, ни Расса.

— Смущать?! — с искренним изумлением воскликнул Фортсон. — Черт побери, девочка, так вот что вы обо мне думаете!

Джеймс посмотрел на нее так, что Тимбер тут же пожалела о своих словах. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Джейсон может посчитать подобное высокомерие просто смешным.

— Ну… да, — смущенно ответила Тимбер.

— Тогда слушайте меня, и слушайте внимательно. Вы самое красивое, милое и симпатичное существо в нашей части страны и не позволяйте никому об этом забывать. Смущать! Тимбер Дьюлани, да вы можете оживить мертвеца и заставить его гордиться тем, что он находится с вами в одной комнате! Это правда, клянусь! — Джеймс глубоко вздохнул. — А что касается тех бумажных червей, которые болтаются около моего сына… — Он покачал головой и тихо сказал: — Вы там будете — слышите меня? Вы там будете и докажете всем, что деревенская девчонка может превзойти почти любого — богатого или бедного.

Тимбер покраснела. Ей ничего не оставалось как выдавить из себя слова благодарности и поскорее бежать с поля боя.

Оставшись один, Джеймс глубоко задумался. Черт побери, в этой девочке чувствовалась порода. Сколько грации в каждом движении, в каждой черте лица, в каждой линии тела… Дай ей возможность четыре года поучиться, придай ей блеск, и это будет что-то!

— Ничего не скажешь, высший сорт, — вслух пробормотал Джеймс, глядя на портрет Серены Фортсон. Карие глаза, казалось, мягко упрекали мужа за стакан бурбона. — Не смотри на меня так, женщина. Я имею право жить дальше. Может быть, если бы ты принимала меня таким как есть и пореже вспоминала своего старого папу-полковника, я бы уже утешился с какой-нибудь темпераментной разведенкой. — Он поднял стакан. — Вы могли бы кое-чему поучиться у этой девушки, мисс Серена. Она не относится ко мне как к деревенщине… Зачем же ты вышла за меня замуж, если стыдилась меня? Зачем воспитала нашего мальчика… — Горько усмехнувшись, он махнул рукой. — Забудь о том, что я сказал, дорогая. Ты просто была немного беременна. Вот почему ты вышла за меня.

Джеймс громко расхохотался. Он уже разговаривает с картинами! Отойдя от портрета жены, Джеймс Фортсон остановился перед большим зеркалом. Черт возьми, да он выглядит не старше, чем в тот год, когда женился! Вполне импозантен и привлекателен. Те случайные женщины, которых он время от времени затаскивал к себе в постель, находили его к тому же и сексуальным. Фортсон выразительно прищурился.

— Какой же ты отвратительный подонок! — тихо сказал он своему отражению. — Ты ведь прекрасно знаешь, что Расс, как и все остальные молодые бычки в округе, будет охотиться за этой девушкой. Или ты не боишься соперников?

Впрочем, вопрос риторический. Отступать уже поздно.

Пусть Тимбер Дьюлани приходит на вечеринку Расса. Пусть вкусит роскоши. Пусть отправится в эту модную школу и обнаружит, что без денег нельзя ступить ни шагу. Пусть молодые козлы вроде Расса делают свои ходы. Джеймсу неприятно об этом думать, но он как-нибудь переживет, зная, что приз в конце концов достанется тому, у кого на руках все ставки. Он своего дождется. Пусть плод созреет до конца, а в нужный момент именно он его сорвет.

Когда Фортсон знает, чего хочет, он способен терпеливо ждать. То, что в конце концов он будет владеть Тимбер, не вызывало у него сомнений. Она уже ему благодарна — и это чувство в ближайшие четыре года будет только крепнуть…

Мысль о Джейсоне Сэвилле прервала приятные размышления Фортсона. Что, черт возьми, могло привлечь девушку к такому человеку? Джеймс был совершенно уверен, что дело тут не в сексе. Она, конечно, очень сексуальное создание, но Сэвилл не производит впечатления озабоченного подобными вещами.

И тем не менее Джеймс ревновал. И это не давало ему покоя.

Кто или что такое Джейсон Сэвилл? Как говорил Расс, он живет со старой теткой неподалеку от колледжа. У него нет даже собственного горшка, чтобы туда пописать. Он умеет обращаться с деньгами, но в его собственном распоряжении лишь жалкая зарплата преподавателя колледжа, да и то большую часть этой зарплаты он отдает старухе.

Джеймс нахмурился. Сэвилл не производит впечатление человека, наслаждающегося бедностью, а стало быть, есть шанс где-то как-то ему потрафить и втереться в доверие. Голод — это сильное чувство.

Джеймс сел, вновь чувствуя себя уверенно. Она тоже голодная. Он вспомнил, с каким восхищением Тимбер разглядывала богатую обстановку его комнаты. Он вполне распознал это материальное, почти чувственное влечение. Ни Джейсон Сэвилл, ни другой бедняк не способен удовлетворить эту страсть — только Джеймс, если захочет.

Джеймс разглядел в Тимбер Дьюлани это чувство голода потому, что испытывал то же самое, когда впервые оказался в богатом окружении своей покойной жены. В Тимбер это чувство должно быть сильнее — ведь она в отличие от Джеймса из рода землевладельцев.