Экранизации не подлежит - Гарри Т. Ньютон Страница 18

в руке палочку. За странной девочкой стали следить десятки любопытных глаз, а Ирочка начала подходить к каждому, дотрагиваться палочкой до плеча или головы, что-то шептала и шла к следующему. В глазах ее не было ни тени улыбки, а скорее чувствовалась тревога. В среде детишек тоже быстро возникло волнение, и каждый старался чем-то помочь девочке, которая явно чего-то добивалась. Один предлагал ей покататься на машинке, другой предлагал пойти на качели, третий гонял вокруг Ирочки с воздушным шариком, но та так на него посмотрела, что малыш отпрянул назад и свалился в канаву. Тут же подлетела его мамаша и хотела пристыдить девочку, но внучку подозвал к себе Григорич и мамаша успокоилась. Ирочка подошла к дедушке и снисходительным тоном произнесла, небрежно отмахиваясь в сторону крепости:

— Что с них взять, дети.

— А что это у тебя? — спросил Григорич у внучки.

Ирочка повертела в руках палочку, вздохнула и выбросила ее.

— Просто она была волшебной. Это наша с Анечкой палочка.

— Но ты касалась ею каждого мальчика и девочки.

— Я загадала желание, чтобы кто-нибудь из них превратился в Анечку. А может ее заколдовали в них. Но Анечки здесь нет.

На грустную Ирочку было больно смотреть, и Григорич предложил купить что-нибудь вкусненькое. Ирочка не возражала. Они взяли в АТБ пиццу и сок «Агушу» и расположились в парке на лавочке. Еще дедушка купил внучке куклу, у которой, как заявила Ирочка, глаза были похожи на Анины. Ирочка обняла куклу и стала бережно баюкать ее, а когда руки были заняты соком и куском пиццы, просто держала куклу под мышкой. Через время Ирочка дернула Григорича за рукав и шепотом сказала, указывая на скамейку напротив, где сидела довольно объемная женщина и о чем-то эмоционально разговаривала по телефону:

— Дедушка, видишь тетю?

— Вижу.

— Она все время за нами наблюдает.

— Хочешь сказать, она — шпионка? — таким же тоном спросил дедушка.

— А вдруг! — выдохнула внучка. — Нам в садике про них рассказывали. Они разговаривать по телефону и высматривать людей.

— Хм, резонно, — согласился дедушка. — Что ты предлагаешь?

Ирочка ничего не ответила, но они оба вперили взгляды в женщину, да так, что вызвали тревогу на лице объявленной шпионки. Женщина встала и не прекращая держать у уха телефон, вышла из парка на проспект. За ней последовали и Григорич с Ирочкой, которая приложила пальчик к губам куклы и велела той молчать. Женщина оглянулась и преследовавшие увидели, как у той подогнулись коленки. Она ускорила шаги и столкнувшись с идущим на нее мужчиной, испуганно взвизгнула и вприпрыжку через тротуарные плитки выбежала на площадь. Преследователи не отставали, и как только женщина в очередной раз обернулась, Григорич сделал вид, что кому-то машет рукой, мол, сейчас она перейдет дорогу, а ты хватай ее. Язык жестов женщина поняла слишком правильно и передумала переходить проезжую часть, а резко свернула вбок и побежала во двор дома. Григорич с Ирочкой побежали следом, смеясь и гикая. Но их веселье прервал звук сирены вывернувшей из-за дома полицейской машины, в которой сидела та женщина и нервно тыкала в стекло пальцем, указывая на охотников за шпионками.

Дед с внучкой галопом побежали прочь и минуя два или три двора, только тогда остановились, чтобы перевести дух. Застывший испуг быстро улетучился, сменившись на обоюдный всплеск смеха. Настроение поднялось и Григорич с Ирочкой спокойно направились в свой квартал. Они шли и оживленно продолжали играть в игру: «А что если». Ирочка смотрела на кошку и говорила: А что если это крокодил и он очень мучается без воды и ищет речку. Григорич категорически отказался брать кошку-крокодила на руки и бросать с моста в реку даже ради ее спасения. Зато сам предложил, заметив в кустах дипломат:

— А что если в нем миллион денег!

Но как только они попытались приблизиться и схватить за кожаную ручку, откуда-то из глубины зарослей послышался хрип и мат, а через секунду показалась заросшая грязная физиономия бомжа. Ирочка поинтересовалась:

— Дедушка, а если у дяди столько денег, он что, не может помыться или к нам домой прийти и бабушка его пострижет.

Оценив доброе сердце внучки, Григорич, тем не менее, отверг ее добрые порывы, но на разумное замечание ответил, что в чемодане вероятно не деньги, а дядин дом. Дядя входит туда, и исчезает в волшебной стране. А иногда выходит сюда, так и путешествует в чемодане.

Уже стемнело и совершенно не хотелось домой. Бабушка, правда, звонила пару раз и справлялась, где они. Но когда она позвонила в третий раз и предупредила, что скоро явятся родители, Ирочка вздохнула и сказала:

— Пора.

Пройдя пару домов, Григорич остановился с тыльной стороны одной из пятиэтажек и посмотрел на балкон. Ирочка терпеливо ждала. Наконец, спросила:

— Ты куда смотришь?

— Знаешь, это уже стало традицией. Каждый раз, когда я гуляю по нашему району, я останавливаюсь здесь хоть на парочку минут и смотрю на этот балкон. Какой живописный вид сада, это балкон, увитый виноградом, а вон там видишь, там белочки живут.

— Настоящие? — оживленно спросила Ирочка.

Григорич кивнул и добавил, что он уже полгода смотрит на этот балкон и там ничего не меняется. Все так же приоткрыта створка, все там же стоит палка, все та же тряпка висит и сушится.

— Там никто не живет что ли? — настороженно спросила Ирочка.

— Наверное, — задумчиво ответил дедушка.

— А что если… Что если нам зайти туда и жить остаться, а? — щурясь, предложила внучка. — Вдруг квартира ничейная, а хозяйка ушла в другую страну тоже через чемодан? Или вообще….

Что «вообще» Ирочка не договорила, но оба округлили глаза и на цыпочках двинулись к дому. Поднявшись на второй этаж, они остановились у искомой квартиры с одиноким балконом. Прислушались — тишина. Ирочка щурилась, прижимая к себе куклу с пальцем у ее губ. Григорич слегка толкнул дверь. Квартира оказалась незапертой. Они вошли в коридор, и Ирочка чихнула от затхлого прогорклого духа сырости. В сумеречной тишине не было слышно даже звука часов. Ступая как можно мягче, дед с внучкой, держа друг друга за руки, двинулись в гостиную. Куклу Ирочка положила на трюмо и приказала сидеть тихо. В комнате не было ни души, только тени от высоких лип и каштанов в лунном сиянии распускали изумительный бисер по стенам со старой альфрейной росписью и Григорич понял, что ремонта здесь не было лет сорок. Григорич направился к балкону, а Ирочка встала у зеркала на стене и начала строить рожицы и снимать паутину. Когда зеркало