Иосиф Гольман - И весь ее джаз… Страница 18

– А вы хотели бы туда попасть? – спросил молодой.

– Да, – не стал притворяться Джама.

– Подойдите к Ефиму Аркадьевичу. Он мужик нормальный. А выступают студенты.

– Студенты – и так здорово играют? – удивился мент.

– Это необычный вуз, – непонятно объяснил молодой.

– Туда, как правило, приходят уже с музыкальным опытом, – гораздо понятнее объяснил тот, что постарше.

Тут дверь снова раз открылась, и на улицу вышел еще один персонаж. С животиком, лысинкой, в очках, которые умудрялись посверкивать даже в сгущавшейся темноте.

– А вот и Ефим Аркадьевич, – хохотнул молодой. – Легок на помине.

– А чего вспоминали? – поинтересовался вышедший подышать устроитель концерта.

– Вот, товарищ хочет музыки, – показал парень на Джаму.

– Вам нравится джаз? – быстро повернулся к нему Береславский. Этот человек – как уже потом узнал Джама – все делал быстро. Или не делал вообще.

– Очень, – сказал сыщик в отпуске.

– Часто слушаете?

– В первый раз, если честно.

Береславский расхохотался.

– Тогда сам бог велел. – И он жестом пригласил Джаму внутрь.

Джама вошел в небольшое, ярко освещенное помещение. Значительную часть его занимали картины. Странные, не всегда яркие, но мгновенно примагнитившие взор впервые столкнувшегося с подобным искусством мента.

Вон – девушка. Вроде бы портрет, но каждый может увидеть в ней свою. А за ней – мужчина, бережно придерживает ее за хрупкие плечи. Вроде бы портрет, но художник не изобразил лица мужчины. И вновь каждый может мысленно представить свое.

Картина называлась – «Спаситель», Джама уже позже зашел за мольберт и прочитал название на оборотной стороне холста.

А напротив, на стене, висела другая работа, гораздо большего размера.

В теплых коричневых тонах.

Женщина, беременная – опять беременная, мысленно отметил Джама. С черными длинными волосами. И несколько яблок перед ней. Название было написано на выставочном ярлыке под картиной – «Торжество яблок».

А потом ребята заиграли что-то негритянское народное, и Джаме стало не до картин. Хотя, когда гораздо позже он вернулся в номер, они потихоньку почти все проявились в сознании.

Но сейчас ему стало не до картин.

Потому что солистка взяла микрофон и неожиданно низким грудным голосом запела про Моисея, который вел свой народ прочь из рабства. Джазовый стандарт не оставлял равнодушными и тех, кто слышал его по сотому разу. По первому же он произвел на Джаму неотразимое впечатление.

Хотя сам себе он вполне отдавал отчет, что не только в музыке было дело. Певица, лет двадцати пяти – тридцати, высокая шатенка, не была ни суперкрасавицей, ни суперстройной.

Но она, несомненно, была Женщиной. По крайней мере – в глазах очарованного мента. На миг в его сознании мелькнул образ Лейлы. Мелькнул – и исчез. Силой воли он два года пытался забыть ее. А тут – выветрился чуть не мгновенно, самостоятельно и безболезненно.

Джама стоял прямо напротив певицы, и единственно, чего боялся – что стоит сейчас, как идиот, с раскрытым ртом. Даже рукой проверил. Нет, рот закрыт.

Зато все остальное было как после взрыва: мысли, сознание, эмоции.

Наверное, это и называется – любовь с первого взгляда.

Когда сумел включить мозг, ничего хорошего в нем не родилось. Мент, нелегально охотящийся на убийцу. И московская певица с не только московской будущей славой.

Черт, уж лучше было не заходить в эту чертову галерею!

После выступления, когда музыканты уже собирали инструменты, а благодарные гости начали понемногу расходиться, к временно онемевшему Джаме подошел Береславский.

– Ну как? Понравилось?

– Очень, – выдохнул Джама.

– А вы в нашей гостинице остановились?

– Да. В «Гамме».

– Откуда приехали?

– Из Астрахани, – ни с того ни с сего сказал правду капитан. Хотя в его положении не следовало говорить много правды.

– И чем там занимаетесь? – спросил Береславский.

– Милиционер, – сглотнул слюну Джама. – Ловлю убийц.

Глазки Береславского радостно заблестели. Он обожал такие совпадения: занялся корабликом из Астрахани, да еще с подпольной икрой из Астрахани. И вот вам пожалуйста – молодой человек из Астрахани. И не просто молодой человек, а мент из убойного отдела.

Нет, такие совпадения никогда не бывают случайными, за свою долгую жизнь Ефим Аркадьевич не раз в этом убеждался.

– А кто эта певица? – теперь уже совсем тихим, севшим от волнения голосом спросил Джама.

– Моя бывшая студентка, Маша Ежкова, – с гордостью сообщил Береславский. – Очень умна и талантлива. Поет – для души, а чтоб кушать – торгует шубами. Впрочем, мы сейчас с ней замутили бизнес, купили кораблик. Из ваших краев.

– Какой же? – сипло спросил Джама.

– «Москвич» прогулочный. Проект 544, – с удовольствием демонстрируя глубокие профессиональные знания, сообщил Ефим Аркадьевич.

Теперь Джаме настала очередь онеметь.

Он тоже, как и любой настоящий опер, знал цену случайностям и совпадениям.

Ну что ж.

Капитан Курмангалеев уже сделал как минимум два вывода.

Во-первых, игра состоится.

А во-вторых, она точно не будет скучной.

Третий вывод – насчет певицы с сумасшедшими голубыми глазами, он и их успел разглядеть – Джама решил оставить на утро. Может, наваждения по утрам перестанут действовать.

Впрочем, он сам в это последнее предположение не верил.

7. Москва. Краснов ищет Полеева, Джаму и миллионы

Я всегда относился к случайностям серьезно.

Ибо верю, что ни одна случайность на самом деле случайно не происходит.

Например, в тот памятный день я на танцы не собирался.

Случайно зашел к Полею, а у того, после принятого портвейна – был такой «777», «Три семерки», – случился приступ половой активности.

Но не было денег на вход в дискотеку.

Они оказались у случайно зашедшего к Полею Булата, то есть Амира Булатова – его постоянно подпитывал папуля. У Полея папуля тоже не бедствовал, но тогда еще прокуроры миллионерами бывали редко. Леха уговорил меня идти с ними. И я догадывался почему.

Если в классе я был на последних ролях, да и в спортзале тоже не на первых, то на дискотеке меня уважали многие. Практически все, кто знал. А знали – большинство.

Потому что на улице спортивные достижения учитываются в последнюю очередь. Даже в силовых дисциплинах. Я ведь на улице не спортом занимался, а спасал свою жизнь. Или честь, что в моих кругах зачастую было одно и то же.

Вот почему на ринге с Полеевым или на татами с Амиром мне не светило ничего. И поэтому же, идя на дискотеку в «Звездный», где масть держали отчаянные парни из речного порта, они очень хотели, чтобы я пошел с ними.