Вэвиан Фэйбл - Золотая рыбка-2 Страница 18

Дональд сидит с удочкой. Мартин почти неподвижно распластался на воде. Вокруг плещутся его дружки-приятели, в том числе Конрад и Фанни. Хмурый уткнулся носом в траву и рассеянно крутит в пальцах очки для подводного плавания, затем подхватывается и бежит к воде.

Я переворачиваюсь на спину, подставляя тело лучам солнца. Перед зажмуренными веками пляшут яркие оранжевые точки, солнце сушит кожу, щекочет нос, старательно прогревает колени, — словом, трудится надо мной неутомимо. И, блаженно отдавшись его ласковым заботам, я засыпаю.

Пробуждение подобно кошмару. Рывком сажусь и сбрасываю с себя скользкую, холодную как лед, трепещущую рыбину. Заслоняя солнце, надо мной возвышается Дональд и с довольной ухмылкой наблюдает за моим ужасом. Несчастной рыбине не до веселья, она задыхается.

Я вскакиваю. В первую секунду Дональд не догадывается о моих намерениях, но, осознав, что я с его добычей устремляюсь прямиком к озеру, поднимает крик. Я изо всех сил пытаюсь удержать скользкую рыбину, норовящую вырваться из рук. Бросаюсь в озеро, ныряю поглубже и плыву, держа рыбу перед собой. Удалившись от берега, разжимаю руки. Сверкнув серебром чешуи, пленница скрывается в спасительном сумраке. Я машу рыбке вслед, прося не забывать о моих желаниях. У каждого озера есть своя повелительница вод.

Вынырнув на миг, чтобы глотнуть воздуха, я вновь ухожу под воду. Поросшее водорослями дно кажется живым, зеленые нити липнут к рукам, щекочут колени. Я огибаю этот изумрудный островок, стайки рыбешек с любопытством застывают и бросаются врассыпную при моем приближении. Дырявое ведерко беззвучно взывает о чем-то широко распахнутым зевом, затянутый илом, горюет одинокий башмак, а впереди колышется очередной зеленый пятачок. Запас воздуха в легких на исходе, и я всплываю. Трясу намокшими волосами, протираю глаза. Предметы вновь приобретают четкие очертания, и я возвращаюсь в реальный мир. Мне вдруг становится зябко, и я в темпе добираюсь до берега. Хмурый, наплававшись, опять растянулся на траве.

— А где очки?

— Ребята отобрали.

— Где моя рыба? — накидывается на меня Дональд.

— Какая еще рыба?

— Утоплю собственными руками, — обещает мой любимый друг.

Я усаживаюсь, обхватив колени, и, задумчиво глядя на него, произношу:

— Ах, Дональд, Дональд, ты и рыбу-то ловить не умеешь. Нет чтобы хватать первую попавшуюся, какую попроще, а ты позарился на Золотую рыбку. Хорошо, что нам с ней удалось сговориться: отпусти, просит, меня на волю, а я за то исполню три твоих желания. Ее предшественница из озера возле твоего дома сулила то же самое, да, видно, забыла. Ну а повелительница здешних вод торжественно поклялась обещание выполнить. Мне оставалось лишь сдержать слово и отпустить ее на свободу.

— Ты решительно не в своем уме! — бормочет Дональд.

Хмурый приподнимается на траве, но внимание его обращено не к нам. В воде происходит непонятная возня, кто-то издает сдавленный крик, всполошенно взмахивая руками. Фанни! Уж не уснула ли она, лежа на воде? Впрочем, за жизнь ее можно не опасаться, Конрад и Мартин помогают ей выбраться на берег.

Однако заботливо уложенная на песок Фанни не успокаивается, у нее вырываются какие-то бессвязные крики и восклицания, а слезы текут в три ручья. Опустившись рядом с ней на колени, Хмурый снимает с нее очки для подводного плавания и помогает девчонке сесть.

Согнувшись в три погибели, Фанни стонет, ее сотрясает приступ рвоты. Все мы в полной оторопи взираем на нее, и мною вдруг овладевает дурное предчувствие. Наконец девчонка приходит в себя и мало-помалу обретает способность говорить.

— Там, на дне… она стоит на дне… — бессмысленно бормочет Фанни. — У нее прямо изо рта выплыла рыба…

Хмурый напяливает очки и мигом скрывается под водой. Кто-то из ребят сует Фанни фляжку со спиртным. Сделав глоток, девушка отплевывается и, не в силах совладать с дурнотой, скрывается в кустах.

Вся компания столбом застывает на берегу, Дональд забывает о закинутой удочке. Я остаюсь сидеть из страха, что весть от Любоша Хольдена свалит меня наповал.

Хмурый на миг всплывает на поверхность глотнуть воздуха и тотчас снова ныряет под воду. Так продолжается какое-то время, а затем, всплыв в очередной раз, он поворачивает к берегу. Зажав в руке очки, он быстрым шагом проходит мимо нас к машине. Солнечный луч на столбике радиоантенны пляшет вверх-вниз.

Мы не стали дожидаться, когда водолазы поднимут труп на поверхность. Чтобы отвязать груз — тяжелую бетонную плиту, прикрепленную к ногам, понадобится немало времени.

Мартин усаживается на мотоцикл позади Конрада, а Фанни мы забираем к себе в машину.

Хмурый всю дорогу молчит, Дональд сосредоточенно чистит ногти. На полпути к городу он вдруг подает голос:

— Какое счастье, что та рыба не досталась нам на ужин.

Фанни вновь разражается слезами.

Когда дверь дома захлопывается и мы остаемся втроем, Хмурый становится разговорчив. Выпив стаканчик виски, он останавливается передо мной:

— Кто это?

— О ком ты говоришь?

— О женщине с простреленной головой, которую мы обнаружили на дне озера.

— Почем мне знать?

— Чего ты к ней прицепился? — спешит мне на выручку Дональд.

— А разве тебе ее поведение не кажется странным? Заявляется ни с того ни с сего с предложением прогуляться в горы. В горы! Когда любой нормальный человек мечтает окунуться в море. Но нет, она стоит на своем, поедем к Озоновой площадке — и точка! Все уши нам прожужжала, чтобы мы не забыли плавки, а сама прихватывает снаряжение для подводного плавания. Итак, Дениза? Кто эта женщина?

— Откуда я знаю? Я даже не видела тела.

— Оно и к лучшему. Труп находился в воде не меньше недели. Как только тело окажется в морге, нам сообщат. Поедешь со мной…

— Слыхал? — взываю я к Дональду. — Он уже приказывает!

— А по-моему, просит, — возражает Дональд.

— Хватит кривляться! — Хмурый расхаживает взад-вперед. — У меня смутное ощущение, будто я уже видел эту женщину. Лицо, правда, не сохранилось, и одежды на ней нет никакой, но волосы…

— А что там такое с волосами? — вопрошает Дональд, громыхая стаканами.

— Волосы ее… — повторяет Хмурый, и передо мной встает лицо Любоша Хольдена и его исступленный взгляд. Внутри у меня все каменеет.

— Говори же!

Хмурый прекращает свое раздражающее кружение по многострадальному ковру.

— Темные волосы, в воде они стояли нимбом вокруг головы. Вроде бы длинные, ровно подстриженные. Должно быть, при жизни частенько падали ей на глаза.

Все верно. При жизни она зачесывала волосы на косой пробор и поминутно изящным движением отбрасывала их назад, открывая свое прекрасное лицо. Нет-нет, этого не может быть! Марион Терон сейчас должна быть в Америке.