Людмила Бояджиева - Умереть, чтобы жить Страница 19

— Так и знал! Я ведь все всегда знаю наперед… — Сжав виски, он рванулся к двери.

— В чем дело, Лар? — взмолилась Аня, потерявшая надежду предугадать поступки этого парня. Но он не ушел, метнулся к окну и там, стоя спиной к Ане, монотонным голосом, словно читая послание, произнес:

— Ты хороша, ты слишком хороша. Тебе здесь не место. Совсем скоро Пушкарь превратит всех вас в стриптизерш, а потом в шлюх… Никакого турне не будет. Не расклеят афиши с нашими именами на улицах Мадрида. Не появится арабский шейх. Пьяные извращенцы будут подсовывать измятые стольники под резинку трусов голеньким жадным девочкам… Разве ты об этом мечтала, Энн?

— Здесь репетируют кино? — В гримерную вошла Лида, повертелась, демонстрируя новый лисий жакет. — Как я вам нравлюсь? А что, я не вовремя появилась? Надо было дверь закрывать. — Она посмотрела на стоящих в разных концах комнаты Ларсика и Аню, оценила ситуацию и недоуменно пожала плечами: — Не поняла.

— К несчастью, я тоже. Но у меня разболелась голова. — Аня коснулась прически. — Наверно волосы туго стянуты.

— Не трогай! Испортишь. Я поправлю сам.

— Нет! Не надо. — Аня вытянула руку, не подпуская парня. — Иди. Тебе пора переодеваться.

Круто развернувшись, Ларсик вышел. Хлопнула дверь, зажужжал, включившись, вентилятор.

— Ого! События развиваются полным ходом. — Лида достала из шкафа свой костюм и критически осмотрела. — Молнию кое-как перешили. Так что предлагает наш плейбой? Койку или ЗАГС? Я бы приняла от него любые условия. Согласна даже на бескорыстную сексуальную помощь. А что?! Ты отказалась?

— Не знаю… Я ничего не поняла. — Аня застыла в растерянности.

— Наверно, это любовь. Собственно, если швед, то почему обязательно думать плохое? — успокаивала её Лида. — Да и швед он фигов. Как я Мадонна… Ну, Ань…ты не расстраивайся перед выступлением-то! Кто его знает, может, действительно, швед. — Обняв Аню за плечи, она из солидарности шмыгнула носом.

13

Сбрендить можно! Как во сне… Снова Новый год, снова чужой праздник. Опять Снегурочка. Опять какие-то дрожания в душе — предвкушение, предчувствие, вера в чудеса, черт бы её подрал! Аня подтянула длинные, выше локтя, перчатки, посмотрела на высокие шнурованные ботиночки, вроде как для коньков. Ярко вспомнила тот день, когда слетела на трапеции из-под купола Дворца спорта почти что в объятия Антона. Правда, её тут же подменила другая, но как смотрел на неё Принц — январь! Это не объяснишь, никому не расскажешь, но и забыть нельзя: ценнейший трофей на всю жизнь. А Ларсик? Ведь все, что произошло сегодня — его прикосновения, взгляды, слова прелюдия. Захватывающее и волнующее вступление к тому, что вот-вот должно произойти!

Что-то вскипело в груди Ани, поднялось горячей, пьянящей волной. Вытянувшись в струнку, она почувствовала себя всю — от увенчанной алмазами макушки до кончиков пальцев, сильной, роскошной и легонькой, как покачивающийся под потолком воздушный шар. «Молода, красива, желанна…» победно выстукивало сердце. А, значит, — все ещё впереди!

На этой волне эйфорической радости Аня пребывала все выступление. Сменялись номера, музыка, костюмы. Какие-то солидные господа произносили торжественные речи, известные юмористы блистали спичами. Гости из Америки под общий восторг смело выговаривали «поздравляйт» и обещали взаимовыгодный бизнес; популярнейший ансамбль в русских сарафанах приплясывал прямо среди столиков, втягивая в пьяный хоровод наиболее важных гостей.

Пушкарь в смокинге и бабочке, сильно смахивающий на итальянского мафиози из фильма «Спрут», принимал поздравления, венки, грамоты, адреса. Вместо золота в его оскале сияла белизна фарфоровых зубов, зализанные гелем волосы лоснились смоляным глянцем.

В общем, причин для веселья было немало. А цветы в гримерной для каждого из участников программы, а ждущие завершающего фуршета ананасы и шампанское! И в этой напряженной, насыщенной праздничным озоном атмосфере, словно электрические разряды сверкали взгляды Ларсика — сдержанные, украдкой брошенные, убийственные!

Они больше не сказали друг другу ни слова, но когда в сумраке и настороженной тишине вступления к номеру «Кармен» партнеры вышли навстречу друг другу и замерли, едва соприкасаясь грудью, Аня подняла глаза и поняла: «Пропала!»

Исчез темный зал, чужие лица, веселая сверкающая елка. Она не слышала музыки и не видела ничего, кроме его глаз, в которых были ревность, тоска, страсть и вызов. Наверно, если бы в финале их танца Ларсик и впрямь вонзил в её сердце нож, Аня умерла бы счастливой. Победно улыбаясь, как настоящая Кармен.

…Она не заметила, как завершился финальный номер, в котором были заняты девушки. Стягивая на ходу ковбойскую куртку, Аня влетела в гримерную. У окна, распахнув в ночь жалюзи, стоял Ларсик в черном пуловере и джинсах. В его руке искрился пузырьками бокал.

— Ты здесь? Там же все наши отмечают… — опешила Аня.

Подойдя к столу, он наполнил второй бокал и протянул ей:

— Давай, и мы отметим. Это минералка. Но все равно шипит.

— Но не пьянит. — Аня взяла бокал.

— Пьянит меня совсем другое. — Он так посмотрел в её глаза, что сердце остановилось и угасающий рассудок завопил: «Влюбилась!»

— Ты держалась молодцом, Энн. Настоящий боец. За тебя!

— А я — за тебя. Не знаю, что бы сегодня вышло, если бы загадочный мистер Карлос Гарсиа-Ларсен не забрел в эту глушь.

— Тогда за нас. — Ларсик отхлебнул воды и поставил бокал. Затем снял с вешалки и бросил Ане синий махровый халат, служивший ей спецодеждой в перерывах репетиций.

— Оденься. Ты вспотела, а здесь, между прочим, сквозит… Не простудись, малышка. — Он подхватил сумку и кожаную куртку на шоколадном меху. — До завтра. Иди к девочкам. Меня, к сожалению, ждут.

Послав воздушный поцелуй он ушел! Ушел… Аня очнулась от холода она все ещё сжимала в руке бокал, шелестели пластины жалюзи от врывающегося в приоткрытую фрамугу сквозняка. В комнату влетали блестящие снежинки и тут же, растаяв, гасли.

14

На следующий день Аня сидела за гримерным столиком, думая о том, что точно так ей придется сидеть здесь каждый вечер, потом одеваться и танцевать перед пьяными людьми. Ресторанная плясунья — вот ужас-то! Ясно представила лицо Инги с горькой укоризненной улыбкой. — «Я всегда говорила — у этой девочки незавидная перспектива. Дурная предрасположенность. Породы нет, да и характера», — сообщит она дочери. Хорошо еще, что четы Южных нет в Москве. Не хотелось бы увидеть их за столиком в тот момент, когда кто-нибудь из веселеньких посетителей будет соваться на сцену с долларами, заказывая «танец живота» или что-нибудь ещё более экзотическое.