Оксана Павлычева - Проклятый Ангел: Легенда чертовой дюжины. Возрождение. Книга вторая. Страница 2

Одевшись, Милина вышла из дома. На улице было жарко. Милина не знала, который час, но судя по тому, как пекло солнце, день еще не подошел к вечеру. Она никогда не охотилась днем, да и сейчас не собиралась искать приключений. Что ее заставило вытащиться из дома, Милина и сама не знала, но она продолжала идти, сильно шатаясь. Ее заносило в сторону, словно она была пьяна. Кто-то брезгливо отскакивал от нее, будто она была грязной. Какая-то молодая женщина лет тридцати, с отвращением поморщилась. По ее аккуратно накрашенным губам Милина смогла прочесть «пьяная шваль». Бестия скривила губы. Только три часа назад эта дамочка, что так «ласково» назвала ее, развлекалась с любовником в отеле, в то время, как муж уехал на похороны своей матери. Милина видела это так ясно и четко, что поморщилась. Но ясность видения рассеивалась. Дома и деревья сливались в общую картину с образами из жизней мимо проходящих людей. Все стало единой расплывчатой массой. Милина не заметила, как наткнулась на детскую коляску. Из оцепенения ее вывел звонкий голос молодой мамочки. – «Девушка, осторожней, пожалуйста! Напьются, и не смотрят, куда идут!» Милина хотела извиниться, но язык не слушался. Что-то нечленораздельное слетело с ее губ. Против своей воли, девушка заглянула в коляску, и не смогла сдержать крика – в коляске лежал мертвый окровавленный младенец. Тут же, будто кстати, что-то заурчало, забулькало в желудке бестии, напоминая, что совсем недавно она пила кровь невинного дитя. Может быть, того самого, что сейчас лежал в коляске? Милина бросилась бежать, если это можно было назвать бегом. Как-то внезапно и совсем незаметно стемнело. Милина завернула за угол одинокого дома, и тут ее вырвало кровью. Желудок сжимался и сжимался, извергая кровавый фонтан.

- Эй! Крошка слегка перебрала с алкоголем? Тебе плохо, малышка? – Милина медленно повернула голову. Позади стоял парень. Он-то как раз был нетрезв. – Хочешь, я помогу тебе? – Милина отрицательно замотала головой. Парень проигнорировал ее ответ - схватив девушку за руку, он резко поднял ее на ноги. – Пойдем, я помогу тебе. – Парень бесцеремонно обхватил Милину за талию. Девушка послушно шла. Осознание ошибки своего поступка пришло только тогда, когда ее завели в безлюдное место. «У меня совсем нет сил сопротивляться!» - отчаянье стучало в висках бестии, когда незнакомец вдавил ее в стену. Руками он шарил по ее бедрам, талии, спине. Милина из последних сил толкнула нахала. На лице парня играла наглая довольная улыбка. Девушка вспомнила Андрея, когда они с ним попали в аварию. Реакция юноши на сопротивление было таким же. Но тогда бестия была сильна, тогда у нее был шанс избежать трагедии.

- Неужели не хочешь?! Брось, будет клево! – Парень снова приблизился к Милине. Девушка замахнулась и ударила его по лицу. Незнакомца этот поступок не обрадовал - он схватил Милину за волосы у самого затылка, затем с силой толкнул девушку. Милина упала на землю. Дальнейшие события развивались как в кошмарном сне. Девушка отбивалась, но безрезультатно. Парень сел сверху, придавив бедняжку своим телом. Милина пыталась кричать, но голос словно сел, став беззвучным. Руки незнакомца стащили с девушки джинсы вместе с трусиками. Милина зажмурила глаза. Дальнейшие события происходили как в кошмарном сне…

Толи сон. Толи явь.

Ты оставь меня, мое безумие.

Толи сон. Толи явь.

Я не живу – я существую мумией.

Толи сон. Толи боль.

Я не хочу знать, что там – за ее пределами.

Не зеро я. Просто ноль.

Мои амбиции, что вы наделали?!

Это не было сном. Это не было даже болью. Это не было и жизнью тоже. Дни, ночи, недели, месяцы – все смешалось, спуталось, переплелось. Кто она? Что она? Зачем она здесь и что ей делать дальше? Милина втянула носом воздух – пахло гарью, да и сам воздух был каким-то серым, словно все вокруг утратило цветность и стало черно-белым, как в старинном кино. Милине даже стало казаться, что она наблюдает за собой со стороны. Повсюду слышались выстрелы, взрывы, крики. Это было похоже на войну, и это было войной. Кто она и что она здесь делает? Милина слышала их – голоса. Они раздавались откуда-то свысока, и твердили лишь одно: «Скоро. Совсем скоро.» Что «скоро»? Что должно произойти? Милина шла, шлепая по грязи. Тяжелые сапоги были не по размеру велики. В руке девушка сжимала предмет, слегка тяжеловатый. Милина удивленно взглянула на него. Она уже хотела выбросить эту непонятную, и наверняка бесполезную штуковину, как ее нечеловечески острое зрение заметило вдали какое-то движение. Танк. Вражеский танк надвигался медленно, словно большая железная черепаха. Милина знала, что делать. Она подпустит врага ближе, чтобы затем не промахнуться. Черепаха, тем не менее, приближалась все ближе и ближе. В этом столкновении выживет кто-то один, и время оттянуто уже до предела. Нельзя больше медлить.

- Чего ты ждешь, дура?! Чего ждешь? Бросааай! – громкий мужской голос прокричал в нескольких метрах, но, не смотря на грохот и взрывы, девушка расслышала каждое слово. И Милина не стала испытывать судьбу. Выдернув защитное кольцо, она бросила гранату. Раздался взрыв, сливаемый с хором других взрывов. Бросок был точный, сильный.

- Так тебе, зараза! Так! – радовался тот самый мужчина, что практически только что обозвал Милину дурой. Милина и сама радовалась. Впрочем, недолго. Начались обстрелы. У Милины не было больше оружия, придется спасаться бегством. Успеет ли? Убегая, девушке пришлось буквально перепрыгивать через трупы. Смерть летала повсюду. Смерть дышала в самый затылок, норовя оказаться быстрее, чем ноги беглянки в тяжелых, неудобных сапогах. Грязь под ногами засасывала, к тому же мерзкая жижа была скользкой. Милина совершила непростительную оплошность – она упала. Теперь смерть догонит ее. Вот она уже хохочет и поет: «Тра-та-та-та-та!» Милина поднялась, а стоило наверно ползти ползком. Боли почти не было, когда смерть нанесла удар в виде наряда из вражеского пулемета.

Свет. Слишком яркий свет болезненно слепит глаза. Погасите его! В животе что-то тянуло, словно вытаскивали внутренности. Девушка ощущала кожей холод жесткого стола. Отчего-то она не могла шевельнуться, словно была полностью парализована, словно была безвольной, беспозвоночной куклой. То ли от холода, толи от просыпающегося, нарастающего страха, по коже побежали мурашки. Мурашки покрывали обнаженную кожу рук, ног, живота. На ней совсем не было одежды. Чьи-то руки копаются в ее животе, роются в ее обездвиженном теле. Девушка открыла глаза. Расфокусированный взгляд едва улавливал очертания, и все-таки два силуэта она смогла различить. Силуэты были в белых халатах. Они горячо говорили о чем-то. Мужчины – оба смуглые и с темными волосами. Их лица не прятали маски, какие обычно надевают доктора. Они что-то говорили очень быстро и возбужденно. Можно было подумать, что они ругаются.

- «Зря ты вспорол ей живот, нам нужно лишь ее сердце!» - сказал тот, что стоял в стороне. Он также возился над столом, на котором, видимо кто-то лежал. Интересно, этот кто-то еще жив? И сто значит, «вспорол ей живот»? Ответ не заставил себя долго ждать – острый предмет вонзился в живот, а затем еще один. Девушка застонала. Мужчина услышал. Бросив недовольный взгляд, он снова приступил к делу, не обращая на несчастную никакого внимания.

- « Надо было вырубить ее» - пробасил тот, что работал над вторым столом.

- « У нс ничего нет для этого. Да и к чему? Все равно помрет. Пусть пищит. Никто не услышит.»

Первый «мясник» отошел от стола, и что-то выбросил. Нет, не выбросил – он сложил ее органы. Почему она еще жива?! Очень холодно. «Мясник» снова вернулся.

- «Сердце этой заморской потаскушки будет стоить очень дорого. Зря ты сомневался. Эту девку все равно бы прибили, твой парень умер бы от передоза или от пьянки. Да, сердце его и печень совсем не годятся, а вот почки вполне здоровы. Только не говори, что тебя мучает совесть. Помимо того, что мы заработаем кучу денег, мы еще и сотворим хорошее дело. Целых два! – очистим мир от всякого хламья в виде этих двух, и спасем не одну жизнь, пересадив запчасти этих недоносков! » - голос «мясника» был агрессивным возбужденным. – «Сейчас только возьму сердце этой девчонки, и можно сегодня закончить.» Девушка взвыла, когда острое лезвие скальпеля вонзилось в грудь. Мясник заржал: «Ты посмотри! Живучая!»

Морда бородатой сволочи расплывалась, теряя четкость очертаний. Реальность отступала вместе с болью, вместе с сознанием и жизнью. Прежде чем сделать последний вдох, девушка услышала голос, который объявил, что скоро, совсем скоро все завершится.

Солнце еще не взошло, поэтому на кухне царил полумрак. Помещение освещалось лишь свечами. Женщины суетились. Суета переходила в истерию – нужно было приготовить Бог знает сколько блюд, накрахмалить скатерть, начистить до блеска приборы, надраить полы и протереть господскую мебель. Все это необходимо успеть до полудня. Господа устраивают званый обед – их двадцатилетняя дочь наконец-таки выходит замуж! Родители уже и не надеялись выдать ее, все мол, останется несчастная старой девой. А нет, нашелся жених – богатый и знатный барин из соседнего поместья. Раньше они с соседями и знаться не хотели, но Богу виднее – теперь же они не только будут соседствовать и дружбу водить, но и в скором времени породнятся.