Ирина Гордеева - Лучший шпионский детектив Страница 2

Я беру конверт, бросаю внутрь короткий взгляд, прячу его в карман, киваю ей на прощанье, затем перехожу улицу и иду к дому.

Четвёртая квартира справа по лестнице. Я толкаю дверь и вхожу. Сразу чувствую сильный запах, похожий на запах горелой бумаги или чего-то подобного. Прикидываю, не так ли пахнет сожжённый диск из видеокамеры и усмехаюсь: он что, уже понял, что шантажу конец и сам его спалил?

Меня никто не встречает.

Чёрт, она же мне не сказала, как его зовут! И как тогда его окликнуть?

– Есть здесь кто? – вопрошаю я, представляя, какой страх нагонит на хозяина квартиры мужской голос.

Но мне никто не отвечает. Неужто так перепугался, что затаился и молчит? Ну, молчи-не молчи, а разговор начинать надо. Я решительно распахиваю ближнюю к себе дверь и вхожу в комнату.

Сразу понимаю, что никакого разговора не состоится, потому что прямо за дверью, ногами к ней и лицом вниз лежит тело мужчины в домашнем халате и тапочках, под ним лужа крови, а в шею всажен здоровенный нож. Вряд ли он сделал это сам с перепугу от того, что вместо женского голоса услышал мужской, значит, его убили. Не просто недавно, а буквально только что, потому что кровь ещё не запеклась и продолжает капать, стекая ленточкой от лезвия ножа. Я не озираюсь по сторонам и не выхватываю пистолет. И не только потому, что сейчас его со мной нет, но и потому, что искать убийцу в квартире просто нелепо: позвонив миссис Флаерти, что дело сделано, он тут же ушёл. Мне до деталей становится понятен её злодейский план (жаль, что это не случилось пару минут назад), и я хорошо представляю, что будет дальше.

Раздавшийся тут же вой сирены и визг тормозов полицейского фургона подтверждают, что ситуацией я владею и анализирую её неплохо. Обидно только, что пользы от этого никакой.

Я выхожу в коридор, чтобы встретить гостей, раз уж хозяин квартиры сделать это не в состоянии. С лестницы доносится слоновье топанье, и через полминуты в квартиру вваливается знакомый мне лейтенант Барри Вильямс, за ним двумя Джомолунгмами возвышаются копы званием пониже, но с такими же неприятными лицами.

– Харрис? – удивляется Вильямс. – Что ты тут делаешь?

– Выполнял поручение клиента, – хмуро говорю я, с тоской представляя, что сейчас начнётся.

Не обращая больше на меня внимания, Вильямс протискивается в комнату, присвистывает, садится на корточки возле тела, осторожно трогает его, осматривает, затем поднимается и выходит в коридор.

– Ну, я смотрю, выполнил ты его неплохо. Твой клиент может быть доволен. Сержант, наручники! Удивил ты меня, Харрис, – продолжает он, пока один из верзил застёгивает на мне браслеты, – вот уж никак бы не подумал, что ты на это способен. Тайком забраться в чужую квартиру в поисках доказательств – да, такое за тобой всегда водилось. Но убийство!

Он помотал головой.

– Труп я обнаружил, войдя в квартиру. У меня было совсем другое поручение, – говорю я, хорошо понимая, как неубедительно звучат мои слова.

– Ага, – проницательно замечает Вильямс, – значит, будешь врать и изворачиваться. Думаю, в отделении тебе это делать будет удобнее. Там у нас, знаешь ли, решёточки на окнах! Очень вдохновляют. Глянешь на них – и всякие сказочки прямо-таки сами собой сказываться начинают!

И кивает копам:

– В машину его!

Я думал, что в отделении Вильямс сразу же начнёт меня допрашивать, но я его даже не вижу. У меня изымают всё содержимое карманов и запирают в камеру с какими-то двумя типами, судя по внешнему виду, обычными бродягами. Я не обращаю на них внимания и сажусь на скамью, но один из них ко мне подходит.

– За что тебя, друг? – вроде бы даже участливо спрашивает он.

– Не в том месте улицу перешёл, – хмуро отвечаю я, давая понять, что к разговорам не расположен.

Он усмехается:

– Серьёзное дело. Лет десять тебе впаяют, не меньше!

Но отходит и больше не пристаёт. Второй вообще не говорит мне ни слова, они продолжают о чём-то разговаривать; я, естественно, не слушаю. Не до того мне. Да и не надо.

То, что Вильямс по горячим следам не стал вызывать меня на допрос, понятно: они сейчас обшаривают квартиру, беседуют с соседями и прочее. Чтобы сразу же утопить меня в возможных доказательствах. Не сомневаюсь, что очаровательная Эдна (или как её там на самом деле?) со своим блестящим аналитическим умом заготовила для меня немало сюрпризов.

Бесполезно даже гадать, что это будет, поэтому я начинаю прикидывать, какие обстоятельства могут быть за меня.

Во-первых, мотив убийства, точнее, его полное отсутствие. Полагаю, не удастся доказать, что я – маниакальный псих, который убил незнакомого человека просто потому, что внезапно захотел это сделать. Не могу я быть и киллером: восемьсот долларов, которые были при мне, ну никак не тянут на плату за убийство.

Во-вторых, у них нет и не будет никаких прямых улик против меня. Тело я не трогал, к ножу не прикасался… Конечно, есть вариант, что я тщательно стёр с него отпечатки пальцев, но чем? и куда эта тряпочка делась? И если даже такая в квартире обнаружится, то на ней не будет моих следов.

На допрос меня вызывают только через пару часов. Судя по довольному виду Вильямса, чего-то они, безусловно, нарыли.

– Чем займёмся, Харрис? – спрашивает Вильямс. – Заставишь меня писать протокол или сам напишешь признательные показания?

– Дай закурить, – прошу я.

– Да для тебя всё, что угодно! Мы всем отделом тебя просто обожаем! Такое в нашей работе редко случается: не надо землю рыть в поисках убийцы; вот он, родненький, прямо возле тела убитого и с кучей доказательств против себя! Спасибо тебе, Харрис, и вот сигарета: заслужил, держи!

Он вставляет мне в рот сигарету и даёт прикурить. Не скажу, что в наручниках курить очень комфортно, но можно.

– Запускай Word, – говорю ему, – протокол писать тебе всё же придётся.

– Да ладно, – добродушно машет он рукой, – подумаешь – протокол! В конце концов, у тебя как преступника оказалась масса других достоинств. С чего начнём?

Я в деталях пересказываю ему все события в моём офисе, кафе и квартире убитого, ничего не пропуская. Даже того, что с самого начала поведение клиентки показалось мне странным. Умолчал только о том, что своими сомнениями поделился с Ли: его-то зачем сюда впутывать?

– Всё? – спрашивает Вильямс.

– Всё, – подтверждаю я. – Так что можешь начинать топить меня доказательствами, которых, уверен, изобретательная миссис лже-Флаерти в квартире заготовила немало.

– Успеется, – говорит он. – Для начала порассуждай – а я послушаю, – о том, что у нас может против тебя не слепиться. Ты же детектив, Харрис – вот и карты тебе в руки.

– На ноже нет моих отпечатков.

– Ты их стёр.

– Для этого нужна какая-то тряпка. При мне её не обнаружили, а времени и возможности её выкинуть у меня не было. Если она в квартире, то опять же на ней могут быть пятна крови с ножа и прочее, но только не мои следы.

– Ты её сжёг, – говорит Вильямс, и я вспоминаю запах чего-то горелого. – Сгорела она не полностью, так что эксперты без труда обнаружат те самые пятна, о которых ты говорил.

– Но без моих следов. Значит, улики косвенные.

– Допустим, что так. Но ты ведь знаешь, что такое совокупность улик. Тебя застали в квартире возле трупа, ну и всё такое прочее.

– Ладно. Оставим тряпку. Я не мог его убить, стоя возле двери. А дальше в комнате следов от моих ног нет.

– Пол помыт. Ты помыл его, а потом снова вошёл, чтобы следы были только возле двери.

Действительно, вспоминаю я, пол был влажный.

– Ну, хорошо. Даже не буду рассуждать о том, почему это я стал мыть пол вместо того, чтобы просто скрыться. Потому что есть более важный момент: у меня не было мотива для убийства.

Вильямс присвистнул.

– Целых два. Ты сам-то сейчас понял, что сказал? У тебя не было мотива для убийства Бернардо Дзанутти?

Я похолодел.

– Так это он?

– А ты, надо думать, этого не знал.

Я покачал головой.

– Откуда бы? Ты же видел: он лежал вниз лицом. А я к нему даже не прикасался. Да-а… Тогда моё дело действительно плохо… А второй? Ты сказал, что их два.

Вильямс открыл папку, лежавшую перед ним, и достал оттуда конверт.

– Узнаёшь?

– Ну да, этот конверт она дала мне в кафе, в нём 800 долларов. А что, на рынке цен за убийство резкое падение?

– Это не он. Это его брат-близнец. Мы нашли его в твоём офисе на столе между бумагами. В нём чек на 15 тысяч. Это, конечно, ниже официального курса оплаты заказного убийства, но вкупе с тем, что у тебя самого были причины… Ну, ты понимаешь.

Я снова качаю головой.

– Гениально. Как она это сумела? Я же с неё, по-моему, глаз не сводил. Хотя… она могла, пожалуй, это сделать, когда я рассматривал фотографию.

Развожу руками, насколько это позволяют наручники и говорю:

– Похоже, шансов выпутаться у меня действительно маловато. Но признание писать всё равно не буду. Из принципа. Сами доказывайте.