Эдна Барресс - Под рябиной Страница 2

Полагаю, мне надо было уехать из дома давным-давно, например, работать за границей. Моя душа желала этого. В воображении я рисовала себя секретарем ЮНЕСКО — этаким тружеником в странах третьего мира. В действительности у меня была временная работа, вот уже три года после окончания колледжа. Это позволяло мне иногда брать отпуск и проводить время с отцом — хотя когда ты «временный», ты никуда не принадлежишь.

Но все должно быть хорошо! Я вылезу из кожи вон, чтобы показать Мхэр, как мне хочется счастья для нее и отца, как благодарна я за то, что смогла разделить его с ними, пусть даже недолго. У нее, должно быть, несколько иное отношение ко мне, даже если этот отдых — ее затея. Я догадывалась, что она получала компенсацию за мужа, который погиб в аварии на рабочем месте.

— Твой отец всегда выйдет сухим из воды, — однажды заметила Шейла.

Неправда. Отцу приходилось довольно трудно. Пошлю ей красивую открытку, решила я, а когда вернусь домой, отвечу ей взаимным обвинением. Беда в том, что мне было жаль Шейлу, и она любила меня, хоть и относилась высокомерно. Между нами царили отношения любви-ненависти. Нет, сейчас забудь об этом, ты же на отдыхе.

Худощавая фигура со знакомой копной рыжеватых волос осторожно пробиралась ко мне.

— Здравствуй, дорогая, — сказал отец, прижимая меня к себе. — Ну вот, все в порядке, ты же прилетела.

— Едва-едва, — отпарировала я. — Думаю, что обратно поеду морем.

— Вижу, что это твой папа! — прошептала моя соседка по автобусу, проходя мимо.

Неужели это так заметно, поразилась я. Волосы у меня прямые, темно-каштановые, хотя действительно немного скуластое лицо и серо-голубые глаза. К сожалению, все, что я унаследовала от Шейлы, — это ее склонность к полноте, а не роскошные волосы золотисто-рыжего цвета и сексуальные формы тела.

— Ради бога, детка, — говорила она. — Ты не могла бы надеть что-нибудь более привлекательное? Только вчера вечером Лэрри сказал: «Не удивительно, что твой ребенок не цепляет парней».

О'кей. Пусть я не являюсь магнитом для мужчин, но мне и не хотелось «цеплять парней», как это делала Шейла. Внутренне я сжималась — трусость заставляла меня проглатывать горькое сравнение между отцом и Лэрри.

Конечно, мне хотелось иметь парня, предпочтительно постоянного, работающего с 9 до 5, с намерением жениться, парня, который, как и я, горел бы желанием создать нормальную, стабильную семейную жизнь.

Наконец мы оставили суматошное фойе отеля позади: его крикливых отдыхающих, смиренного швейцара, гида, сверяющего бумаги на планшете, — извлекли мой чемодан из забытой всеми беспорядочной груды вытащенного из автобуса багажа и вышли в ночь.

— Отсюда приблизительно сто ярдов вверх по этой дороге, — внезапно прервал молчание отец. — Хорошо, что ты здесь, Лори.

— Хорошо, что я здесь, — повторила я, чувствуя необычную сдержанность между нами, как будто ему было что сказать, но он никак не мог найти нужные слова.

Мхэр еще не ушла спать, а ждала нас. На ней был очень симпатичный длинный восточный халат. Было жарко, я была измучена дорогой и нервным напряжением.

После того, как улеглась вызванная моим появлением суета, я провалилась в сон без сновидений в незнакомой постели и проснулась, невольно прислушиваясь к шепоту, доносящемуся из-за открытой двери.

Ощущение было приятное. Мне нравилось. Казалось, уже давно я не просыпалась с чувством покоя вокруг меня.

Был день. Я потянулась за часами, что очень удивительно, на бетонном прикроватном столике. Девять утра. Небо за окном голубое, и так тепло!

Очень довольная, я осмотрела комнату. Вся мебель высечена из бетона. Как практично! Где-то совсем рядом заблеяла коза. Я распахнула портьеры, открыв великолепный вид: солнечный свет на белом камне, пыльная дорога, легкая дымка на море под спокойным небом, низкорослый серо-зеленый кустарник у подножия оливково-зеленых холмов — я влюбилась в Средиземноморье с первого взгляда.

Только к вечеру отец рассказал мне о Мхэр. Мы прокатились в местном автобусе по побережью, купили фруктов, вымыли их под деревенской водокачкой и съели, сидя у обочины дороги.

— Думаю, на следующем автобусе поедем назад, — сказал отец. — Мхэр, Лори, посидите здесь в теньке, а я пойду куплю что-нибудь к ужину.

Ехать назад? Сейчас? Не может быть, что они только и лодырничали вот так все это время на побережье.

— Извини нас за это, малыш, — не глядя на меня, сказал отец. — Мхэр не очень хорошо себя чувствует сегодня. Она что-то совсем расклеилась, но я не хочу, чтобы это испортило твой отдых.

Я посмотрела туда, где в рваной тени мимозы сидела Мхэр. А ведь она не завтракала, припомнилось мне.

— Понятно. На каком она месяце? Ну что ты, папа, мне ведь двадцать два года, — нетерпеливо ответила я на его изумление.

— Э…, три месяца.

— Да, трудный период, но, думаю, это довольно естественно.

— Она когда-то потеряла ребенка. Я не хочу, чтобы это повторилось. Ты не против?

— Конечно, нет, — заверила я и почувствовала, как он расслабился. Я поцеловала его. — Я рада за тебя, папа, рада за вас обоих.

Он с благодарностью, тепло обнял меня.

— Когда вернемся, спустись к морю и ознакомься с пляжем. Завтра, если Мхэр не будет лучше, я куплю тебе билет на экскурсию.

От счастливой улыбки Мхэр, когда она услышала, что я знаю о ребенке и рада за них, веяло теплом. И все же, когда я поддалась их давлению найти пляж, в мою душу закралась тень. Мой сводный брат или сестра. Как горько будет Шейле, если родится мальчик. Я оглянулась на виллы. На нашу виллу. Нет, их. Внезапно я почувствовала себя здесь посторонней. В данный момент в их отношениях не было места никому, даже добрейшему из всех людей в мире!

Ну, ладно. Я направилась на пляж. Только представьте себе: уже начало седьмого, а все еще жарко. Что меня ждет на моем первом средиземноморском пляже?

Сначала я обратила внимание только на его стройную фигуру в черном гидрокостюме, скользящую по поверхности волны за извивающимся быстроходным катером, — и тут же забыла о нем, осознав вдруг, что это topless[1]-пляж. И то, что я слышала раньше, будто здесь можно увидеть необычные размеры и формы, было неправдой. Почти все были исключительно гибкими красавицами с бронзовым загаром, прямо как в туристической рекламе!

Я втерла солнцезащитный крем, забежала в теплое море и лениво поплыла, время от времени слыша крики спортсменов, мельком поглядывая сквозь полузакрытые веки на катер и сверкающий мокрый канат, то, извиваясь и падая, погружающийся в синее море, то натягивающийся. Я полностью отдалась усыпляющей морской воде.