Лорен Хендерсон - Земляничная тату Страница 2

Но между тем, черт возьми, я далеко не столь популярный и модный художник, как МБХудаки. Поэтому я крайне удивилась, когда по окончании выставки в каком-то безвестном немецком «кунстхалле», которую мы устроили на пару с одним ничем не примечательным типом, известная нью-йоркская галерейщица Кэрол Бергман предложила мне поучаствовать в ее проекте. Выставка «Два на четыре: творчество молодых британских художников» намечалась на октябрь. Действо планировалось, само собой, в Нью-Йорке. Ради этого мне пришлось преклонить колено и позволить пришлепнуть себе на грудь почетный ярлык МБХудака.

Помимо прочих выгод поездки, у меня имелась и личная причина: лучшая подруга, практически моя названая сестра, десять лет назад отбыла на жительство в Нью-Йорк, оставив мне на память свою картину. И с тех пор от нее ни слуху ни духу. Поэтому как только впереди замаячила поездка, у меня перед глазами тут же нарисовалось лицо Ким – вот она обернулась в аэропорту Хитроу и помахала на прощание. Неприятный холодок в груди отчетливо напомнил, что я по-прежнему отчаянно тоскую по ней. Ладно, как только приеду в Нью-Йорк, выслежу ее, как ищейка.

(В Новый Год я дала зарок прекратить повторять свою коронную фразу: «Если б я знала, как все обернется…». Поэтому вынуждена прикусить язык. Но положение дел от этого не изменится. Люди все равно будут умирать. Вот только почему-то умирают они в подозрительной близости от меня. Получается, что я в каком-то смысле помесь мисс Марпл и гербицида. Так что, если я бы осталась дома, то очередное убийство запросто случилось бы в Лондоне.)

Но вернемся ко вчерашнему вечеру. Я отправилась в паб вместе с тремя другими МБХудаками. Вообще, каждый из четверки должен был представить на выставку две работы. («Два на четыре». Это каламбур. Если у Кэрол Бергман все шуточки такие, то, пожалуй, в Нью-Йорке мне грозит преждевременная кончина от смеха.) Мои коллеги в той или иной степени знали друг друга: вместе учились в Кембервеллской художественной школе, так что представляли сплоченный мафиозный междусобойчик. Я пару раз сталкивалась то с одним, то с другим на разных модных тусовках, однако идея поближе познакомиться накануне выставки показалась здравой.

Я мысленно вернулась в паб на Кэртон-роуд. Кажется, это была именно Кэртон-роуд, оттуда мы отправились в ночной рок-клуб на Хокстон-сквер, словно стремясь оправдать стереотипные представления о МБХудаках. Как-никак, именно район лондонской Олд-стрит в глазах богемы – центр вселенной. Послушать репортеров, так грязные забегаловки на Олд-стрит – современный аналог доисторического Алгонкинского круглого стола[1]. Странно, что журнал «Хелло!» не сделал еще это место ареной светской хроники. Только вообразите себе: «…мистер Дэмиан Хёрст и мисс Рэчел Уайтред злословят над фасолевыми тостиками. Вскоре к ним должна присоединиться мисс Джиллиан Уиринг, обещавшая заглянуть на чашечку чайку и бутербродик с бекончиком…»

В нашу нью-йоркскую команду входили еще два парня и одна девушка. Девицу, Мел Сафир, я немного знала, но все равно пришлось глаза сломать, оглядывая бар, прежде чем я ее заметила. Мел весьма преуспела в искусстве сокрытия от окружающих своей половой принадлежности. Впрочем, скрыть женскую суть совсем несложно. В самом начале стремишься, как говорится, одеваться практично, но с шиком: все эти походные примочки, удобная обувь, за плечами – рюкзачище с бесчисленными водонепроницаемыми карманами. В итоге выглядишь завзятым путешественником, только что вернувшимся из пешей экспедиции по Антарктике. Но на достигнутом не останавливаешься и напяливаешь грубую армейскую шинель с медными пуговицами (на мой взгляд, явное излишество), а голову украшаешь таким вязаным шлемом с колоритным национальным орнаментом, у которой на макушке вместо помпона смешная пипка. Теперь ты похожа на эдакого «русского мужика» – он, правда, исхитрился выписать по европейскому каталогу модное спортивное снаряжение. У тебя темные густые брови, которые никогда не выщипываешь, лоб лоснится салом, а губ касается разве что гигиеническая помада. Если при всем том ты худа и скулы резко очерчены, то можешь преспокойно отрезать большую часть волос, не опасаясь, что лицо будет напоминать блин.

Именно так Мел и выглядела.

Кроме того, она очень застенчива. Это, пожалуй, самое лестное объяснение ее привязанности к плейеру: она вечно крутит в руках наушники, словно в любую секунду готова воткнуть их в уши и отключиться от окружающего мира. Но между тем Мел – вполне дружелюбное создание, голосок у нее очень приятный: точь-в-точь нежный перезвон одинокого колокольчика, ворвавшийся в шумную беседу. Вероятно, мы с ней слишком разные, чтобы когда-нибудь стать подругами, но, в общем и целом, Мел мне нравилась. По слухам, у нее есть склонность зацикливаться на чем-нибудь, но пока я ничего подобного не наблюдала. Против ее творений я тоже ничего не имею: Мел малюет огромные полотна, на каждом из которых изображен кусочек обнаженной плоти, увеличенный до жутких масштабов. Ее скандальные шедевры отлично подходят под определение сексуализма и выглядят типичным МБХудом. На полотнах Мел, как правило, изображает гениталии или вторичные половые признаки, но всегда так крупно, что разобрать, с каким именно органом имеешь дело, можно лишь прочитав табличку под картиной. Хитрый ход. С одной стороны, картины Мел изобретательны и вполне профессиональны, с другой – достаточно скандальны, чтобы оставаться в рамках дешевого, но модного направления «сексуальные насилия и увечья».

Роб Робинсон, следующий МБХудак, также ничем особо не выделялся. Это я вежливо пытаюсь сказать, что он нагнал на меня смертную тоску. У меня сложилось впечатление, что разговаривать Роб может либо о компьютерных играх, либо о ремиксах какой-то музыкальной нуды. Наружность у него – так сказать, техно-эксцентричная. Когда Роб вошел в бар, на нем была преогромная куртка-аляска, почти раритет, за который какой-нибудь коллекционер охотно выложил бы круглую сумму. В том-то и дело. Вся эта жуть, которую напяливают на себя Мел и Роб, стоит раз в десять дороже, чем мой самый парадный наряд: пуловер и оловянного цвета юбка с разрезом. Роб выбрался из своей доисторической аляски, и оказалось, что под курткой он весь, с головы до пят, упакован в новую на вид темно-синюю джинсу. Пиджачок сидел в обтяжку, штаны, как и полагается, на несколько размеров больше и внизу подвернуты, на заднем кармане красуется самый огромный и самый тупой фирменный лейбл, какой я когда-либо встречала. Возможно, такой прикид и хорош на страницах журнала «Уличная мода», но держу пари: ни один из модных дизайнеров не рискнул бы появиться в таком виде на людях. Я ухмыльнулась и самодовольно расправила юбку. Мне даже показалось, что я слышу вой неотложки, мчащейся на подмогу жертвам моды. Признаюсь, никогда не понимала людей, которые предпочитают наряжаться в мешки.