Э. Филлипс-Оппенгейм - Преступление Гаррарда Страница 2

— Я хочу подробно ознакомиться с положением дел. Позвоните мистеру Чолмеру и пригласите сюда. Я останусь здесь до вечера.

— Сию минуту, сэр, но…

Греторекс запнулся и неуверенно поглядел на шефа. Гарвей заметил, что он чем-то смущен.

— В чем дело? Говорите!

Но, казалось, голос отказывается служить Греторексу. Он снял очки и начал протирать стекла.

— Я только что вернулся из банка, сэр,— сказал он наконец.— Послезавтра четвертое. В этот день наступает срок платежа по счетам на сумму в восемьдесят тысяч фунтов. Я, как обычно, распорядился немедленно выплатить эти деньги. Мистер Поултон, заведующий банком, пригласил меня в свое бюро. Должен признаться: то, что он сказал, явилось тяжелым ударом, хотя мы давно уже ждали чего-нибудь подобного. На нашем текущем счете дефицит в сто десять тысяч фунтов. От нас несколько раз требовали внести эту сумму. Сегодня мистер Поултон заявил, что, если мы не внесем полностью все эти деньги наличностью или ценными бумагами, по счетам не будет уплачено.

— По счетам нашей фирмы не будет уплачено? — спросил пораженный Гарвей.

Греторекс утвердительно кивнул. Его пальцы дрожали.

— Это звучит невероятно, сэр, совершенно невероятно. В течение пятидесяти лет фирма «Гаррард и К°» считалась первой в этой отрасли. Наш кредит был так же солиден, как кредит банка Англии. Десять лет назад по всем счетам выплачивалось наличными. Потом начали платить чеками. За последнее время мы ни разу не платили наличными, исключая те случаи, когда нас настойчиво просили об этом, и вот сегодня утром заведующий банком сказал, что по нашим чекам не будет уплачено. По чекам «Гаррард и К°»! Я не верил своим ушам, сэр.

— У нас совершенно нет наличных? Фирма всегда имела резервный капитал.

— Мы собрали все, что было возможно. Во все отделения разосланы были распоряжения немедленно получить деньги со всех наших покупателей и прислать сюда. Поступило только семнадцать тысяч фунтов. Это составляет дефицит в сто тысяч фунтов по текущему счету и восемьдесят тысяч по векселям.

— И если эти деньги не будут внесены?

Управляющий поднялся — самообладание покинуло его.

— Извините, сэр. Я позвоню Чолмеру.

— Подождите минутку. Мы по-прежнему связаны с отделением южного Банка?

— Да, сэр!

— Как зовут заведующего банком?

— Мистер Поултон, сэр. Он очень расположен к нам, но вынужден действовать по указанию своих шефов.

Гарвей встал и надел шляпу.

— Я пойду поговорю с ним.

Мистер Поултон с удовольствием принял единственного оставшегося в живых владельца фирмы, бывшего, кроме того, замечательной личностью. Гарвей Гаррард был знаменитым чемпионом поло, гольфа и крокета и занимал в Лондоне и на Ривьере очень высокое общественное положение. Благодаря своей прекрасно сшитой одежде, загоревшему лицу и изысканным манерам он производил впечатление какого-то экзотического существа в этой грязной маленькой комнате, где мистер Поултон обычно принимал своих клиентов.

— Рад видеть вас, мистер Гаррард. Я опасаюсь, что ход дел вашей фирмы требует серьезнейшего внимания. Мистер Эрмитейдж был умный человек, но оптимист. Он нуждался в ограничивающем влиянии. Жаль, что вы стояли в стороне от дела и ни во что не вмешивались.

— Мистер Поултон, думаю, не имеет смысла ходить вокруг да около. Я ровно ничего не смыслю в делах.

— При данных обстоятельствах это большое несчастье.

— Требование немедленно вернуться в Лондон поразило меня, по я сейчас же приехал. Сегодня утром посетил наш торговый дом и должен сознаться, совершенно не понимаю положения дел. Греторекс говорит, что вы предлагаете немедленно уплатить значительную сумму наличными или цепными бумагами, чтобы покрыть наши обязательства.

— К сожалению, это правда.

— Мне кажется немного несправедливым требование уплатить такую сумму в течение сорока восьми часов.

— Но, сэр, помните — или, может быть, не знаете об этом,— мы обсуждали этот вопрос по меньшей мере раз шесть за последние полгода с покойным мистером Эрмитейджем. Я ему неоднократно заявлял, что директора банка настаивают на сокращении открытого счета. Он каждый раз обещал принять меры, но вместо этого счет все возрастал. Сегодня приходит ваш кассир с чеками, которые, если их примем, увеличат открытый счет на восемьдесят тысяч фунтов. Я очень сожалею, что мистер Эрмитейдж скрыл от вас истинное положение дел.

— Безнадежное положение, по-видимому.

— Очень прискорбное. Скажу яснее: вам необходимо внести восемьдесят тысяч наличными или ценными бумагами и, кроме того, сто тысяч для покрытия открытого счета. На этом настаивает дирекция банка.

— Не поговорить ли мне с директорами?

— Пожалуй, если хотите, но уверяю, только даром потратите время. Я передаю вам их категорическое требование.

— Итак, если я вас правильно понял, дирекция дает мне сорок восемь часов, чтобы достать для покрытия сто восемьдесят тысяч наличными или в ценных бумагах.

— К сожалению, это так, мистер Гаррард. Разумеется, если внесете восемьдесят тысяч наличными, ваши чеки будут покрыты, но напоминаю еще раз, ваш открытый счет немедленно должен быть сокращен.

Гарвей Гаррард встал. Выражение гадливости, появившееся на лице, когда он подъезжал к торговому дому, который всю его жизнь нес для него золотые яйца, давно уже исчезло. Возле губ залегла решительная складка, и серые глаза сверкали, как сталь.

— Уверен, что удастся все привести в порядок,— холодно сказал он.— Конечно, я предпочел бы иметь в своем распоряжении немного больше времени.

— Вы не можете ни в чем упрекать нас. Я не знаю, каким образом покойный компаньон рассчитывал покрыть долги, но отлично знал, что банк не представит новых кредитов. К счастью, вы вовремя вернулись, мистер Гаррард, и, надо надеяться, займетесь делами фирмы, которая всегда была нашей гордостью.

— Вы очень любезны. Будьте уверены, что мы выкупим векселя. Что же касается открытого счета, поговорю об этом с дирекцией.

2

Мильдред Гаррард лежала в шезлонге в комнате, которую называла своим будуаром. Когда Гарвей вошел, бросила книжку и приподнялась.

— Где ты пропадал весь день, Гарвей?

— Я был в Бермондси.

— В Бермондси? — недоверчиво спросила она.— И ты совершенно забыл, что мы условились обедать у Ранеля?

— Прошу извинения, но это действительно так. Я совершенно забыл.

Она нахмурилась. Хотя она, несмотря на свои тридцать пять лет, была очень красивой женщиной, злое выражение лица не шло ей.

— Что же ты там делал весь день? И где обедал?