10 days - Виктория Котийяр Страница 20

комнату ворвалась мама, а насекомые исчезли. Я даже не стала объяснять, да она и не спрашивала, удостоверилась, что я жива и ушла. Мне кажется, это было послание, что пора уже. Ждать нет смысла. Кстати, прочитала интересную информацию. Если на часах видишь одинаковые цифры, например, 22:22, это значит, что вселенная говорит с тобой, слышит тебя. Последнее время часто замечаю такие цифры, и я более чем уверена, что мой выбор верный, а путь истинный. Днем ездила к подруге в гости на другой конец города и видела в автобусе троих людей в одинаковой одежде, представляешь, как матрица ломается. Кто-то прописал плохой код. Потом, пока шла от остановки, увидела двух молодых котиков у мусорки. Купила корма и насыпала им на картонку. Мое сердце разрывается, когда вижу бездомных животных, и в груди разгорается ненависть к людям, которые даже не пытаются им помочь. С подругой выпили немного вина и обсудили мужчин. Говорила в основном она, а я молчала. Сначала думала поделиться с ней своими мыслями, но так и не решилась. Уехала ближе к вечеру, погуляла с Митькой, сегодня раньше, чтобы не встретиться с тем алкашом. Завтра я начну действовать, план уже готов и расписан в моей голове, осталось выполнить все по пунктам и дойти до финала. Однажды мы встретимся, мой ласковый странник, а пока у нас есть еще два дня.

Почему-то начинаю тоже злиться на людей, которые не помогают животным, хотя давно в округе не видел уличных котов или собак. Возможно, их отстреливают, а может, просто не выгоняют, и второй вариант мне нравится намного больше.

Снимаю линзы и складываю в контейнер, заполненный жидкостью. Прячу блокнот под подушку и когда ложусь, то одну руку кладу на мягкую обложку, кончиками пальцев другой руки царапаю рану на груди, и от нее волнами по телу разливается щекочущее чувство, сладко-вязкое, шевелящее волосы и рождающее мурашки. Кусаю губы до крови, и металлический вкус добавляет воспоминаний. Хочу придумать имя Незнакомке, но ни одно не подходит, все слишком простые, а она особенная.

В сон погружаюсь нескоро, несколько раз просыпаюсь с тревожным чувством, но встать не решаюсь, и засыпаю лишь под утро.

Девятый день.

Открываю слипшиеся глаза, с трудом протираю их, жмурюсь. За окном сплошная серость, голова гудит, и в затылок как будто кто-то бьет кувалдой. Долго сижу и пялюсь в одну точку, мыслей нет, представляю, как в голове катается перекати-поле туда-сюда, туда-сюда, и так до бесконечности. Дергаюсь от зазвонившего телефона, пока тянусь за ним, думаю, что нужно не забыть и поставить на зарядку, а то всю ночь пролежал на холодном полу.

— Андрюх, а ты чего в школу не пришел? — с другого конца трубки слышу голос Светки.

Смотрю на экран — «Санек».

Снова подношу к уху.

— Ты там?

— Приболел, — вру я, хотя чувствую себя и правда неважно.

— Хочешь, я приду к тебе? Может, купить чего-нибудь вкусненького?

Думаю о матери и Олеге, оглядываю бардак в комнате, вспоминаю обшарпанные обои и разбросанные местами бутылки.

— Не надо, спасибо, я полежу, посплю и завтра выздоровею, — отвечаю намеренно хрипло, к счастью, утром это делать несложно, голос такой, словно я не проснулся, а воскрес.

— Как знаешь, — похоже она расстроилась или обиделась, — тогда выздоравливай. Пока.

Говорю «пока», но она уже положила трубку. Я ничего не чувствую к Светке, она неплохая и делает то, что вызывает во мне бурю эмоций, но мысли мои всегда далеко и с другой девушкой. Откидываю телефон, заметив, что уже полдень, а будильник похоже вчера забыл поставить. Падаю обратно на подушку и вновь засыпаю.

Хлопок входной двери выдергивает меня так резко, что я сразу подскакиваю на ноги, а сердце колотится с бешеной силой.

— Я за долгом пришел! — орет басом Олег.

— Сейчас, сейчас, они тут были, в ящике, сейчас, — лепечет мама, а я понимаю, что она ищет те деньги, что я забрал несколько дней назад.

— Просрала все? Пропила? Сука! — слышу шлепок и глухой удар.

Выскакиваю в домашней одежде и босиком в коридор, успеваю нацепить на нос старенькие очки. Мама лежит на полу и держится за щеку, а упырь, весь красный, трясется и буравит меня бешеным взглядом.

— Сколько денег? — спрашиваю я дрожащим голосом, сползающим на хрип.

— Семь, — бросает он.

Мама отползает ко мне.

— Две же было, Олежа, — мямлит она, а меня начинает мгновенно тошнить.

Глотаю вязкую слюну, но ком в горле так и остается.

— Проценты набежали, — Олег хохочет, а мне кажется, что так обычно и выглядят психи.

— Четыре даю, не больше, — говорю чуть отчетливее, чем в прошлый раз, ладони потеют, и дышать становится труднее.

Он бьет кулаком по стене, чешет щетину и озирается по сторонам. Мать в это время поднимается, и я отодвигаю ее себе за спину, но не потому что хочу защитить, а боюсь, что она вновь переметнётся на его сторону.

— Хорошо, четыре гони, — Олег плюет на пол себе под ноги и кривит губы в подобии улыбки.

Я возвращаюсь в комнату, трясущимися руками достаю последние четыре тысячи, сминаю в кулаке и возвращаюсь. Мать стоит на месте и что-то бубнит об отношениях, о чувствах, стараюсь не слушать, потому что иначе вырву прямо на упыря.

— Четыре тысячи, и больше ты здесь не появляешься, — дышу поверхностно, но голос получается достаточно уверенный, а из-за хрипа даже немного грозный.

— Сам решу, без сопливых, где мне появляться, а где нет.

— Знаешь Меренкова? — заранее извиняюсь перед Светкой, что прикрываюсь ее папой.

Лицо Олега вытягивается, и пыл его чуть утихает.

— Это отец моей девушки, одно мое слово и будешь сидеть в тюрьме как миленький, — выдыхаю, подхожу чуть ближе и протягиваю деньги, — забирай четыре тысячи и забудь дорогу к этому дому.

Он выхватывает купюры, а я отдергиваю руку, боясь, что упырь может схватить меня. Отхожу на безопасное расстояние, прикрывая спиной мать.

— До поры до времени она твоя девушка, щенок, — рычит Олег, но все же покидает квартиру, а я закрываю за ним дверь на ключ.

Иду на кухню и выпиваю два стакана воды, потом сажусь за стол и пытаюсь успокоиться.

— Андрюшенька, что ж ты так грубо-то? Он же неплохой человек, просто вспыльчивый, — мать пытается меня погладить по спине, но я скидываю ее руку.

— Ты смеешься надо мной? — начинаю ровным голосом, но с каждым словом громкость возрастает сама собой, — он бьет тебя! Вымогает деньги! Спаивает! Твой Олег редкостная сволочь! Прекрати его защищать! Перестань оправдывать! Забудь о нем, он