Сандра Браун - Алиби Страница 20

И все же отчего она не обнаружила себя? Пожалуй, все дело было в чувстве превосходства, которое посетило ее, пока, незамеченная и неузнанная, она подслушивала их разговоры сначала с врачом, а затем и друг с другом.

Сегодня вечером, еще до того, как поехать в больницу, Лоретта слышала по телевизору сообщение об убийстве Люта Петтиджона и посмотрела пресс-конференцию Смайлоу. Детектив провел ее в своей обычной манере: он держался уверенно и невозмутимо, не давая корреспондентам вывести себя из равновесия провокационными вопросами, однако ничего конкретного так и не сказал. Телевидение показало и Стефи Манделл, которая сидела рядом с ним, однако Лоретту это не удивило — эта маленькая сучка славилась способностью без мыла влезть в любую щель и обожала совать свой нос вдела, которые ее не касались.

Подумав об этом, Лоретта усмехнулась. Ей доставляло удовольствие наблюдать за тем, как эти двое лихорадочно пытаются что-то предпринять, как они разыскивают улики, но то и дело оказываются в тупике. Да разве можно всерьез говорить о каком-то расследовании, если единственные свидетели убийства — люди, которые из-за своего отравления не замечали ничего вокруг? Лоретте было ясно, что у Смайлоу нет на примете ни одной мало-мальски надежной версии, иначе бы он не примчался среди ночи в больницу допрашивать несчастных, многие из которых все еще не могли прийти в себя.

Лоретта посмотрела на часы на стене. Она ждала уже больше двух часов, и с каждой минутой ей становилось все хуже и хуже. Оставалось только надеяться, что из ее затеи что-нибудь выйдет…

— Что ты тут делаешь?

Услышав голос дочери, Лоретта вздрогнула и повернулась. Бев стояла возле ее стула, сердито сдвинув брови и упершись кулаками в бока. Лоретта попыталась улыбнуться, но улыбка у нее вышла заискивающей и жалкой.

— Здравствуй, Бев. Я.., ждала тебя. Разве тебе не передали, что я здесь?

— Передали, просто я не могла отойти.

Бев работала сестрой в отделении интенсивной терапии, но Лоретта хорошо понимала, что дочь могла бы попросить кого-то подменить ее.

Она нервно облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы.

— Мне захотелось повидаться тобой, и вот.., решила заехать. Может быть, позавтракаем вместе?

— Моя смена заканчивается в семь, но сегодня я заменяю заболевшую сестру и освобожусь только в двенадцать. Так что отсюда я сразу поеду домой — спать.

— О-о-о… — Все оказалось гораздо сложнее, чем Лоретта рассчитывала. Впрочем, она с самого начала знала, что без проблем не обойдется. Опустив глаза, она принялась теребить пуговицы своей несвежей блузки.

— Ты ведь приехала не за тем, чтобы пригласить меня позавтракать, не так ли? — Голос Бев прозвучал грозно, и Лоретта непроизвольно втянула голову в плечи.

— Видишь ли, я…у меня…

— У тебя кончились деньги, тебе не на что купить виски, и ты явилась выпрашивать подачку у меня, так?

— Я не пила уже несколько дней, Бев. Клянусь, ни единой капли!

— Да от тебя же несет, как от пивной бочки!

— Мне плохо, Бев, правда. Наверное, я заболела. Мне…

— Оставь это для других. — Бев достала из записной книжки десятидолларовую банкноту, но не отдала ее сразу, а заставила мать тянуться за ней. — И не смей больше являться ко мне на работу, — добавила она чуть тише, заметив, что сестра за стойкой регистрации с любопытством поглядывает в их сторону. — Если я еще раз увижу тебя здесь, я позвоню в нашу службу безопасности и тебя вышвырнут, ясно?

Проглотив оскорбление, Лоретта кивнула. Она привыкла к такому обращению.

Бев ничего больше не сказала. Повернувшись так резко, что подошвы ее мягких теннисных туфель противно скрипнули по кафельному полу, она быстро пошла прочь. Когда она была уже у лифта, Лоретта снова подняла голову.

— Бев, не надо на меня сердиться, ладно? Я…

Она не договорила. Двери лифта закрылись, но Лоретта успела увидеть, что Бев стоит, разглядывая что-то на потолке кабины, словно даже смотреть на родную мать ей было неприятно.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Глава 8

Это было просто невероятно, невозможно!

Неожиданно, прямо среди бела дня, ты встречаешь кого-то и вдруг чувствуешь себя так, словно получил нежданный подарок. Влечение становится неодолимым. Вы наслаждаетесь каждой минутой, проведенной вместе, вы смеетесь, танцуете, едите пирожки, мороженое и воздушную кукурузу, занимаетесь любовью в темной спальне и в конце концов засыпаете в объятиях друг друга, чувствуя, что ничего более удивительного и волшебного с вами еще никогда не происходило.

А потом ты просыпаешься один.

Она исчезла. Просто исчезла, испарилась, не сказав ни “до свидания”, ни “прощай”, не оставив даже простого послания, выведенного губной помадой на холодильнике или на зеркале в ванной.

Хэммонд ударил обеими ладонями по рулю своего автомобиля, досадуя и на нее, и на себя за то, что происшедшее оказалось ему настолько небезразлично. Почему, в десятый раз спрашивал он себя, его так задело, что она сбежала?

В конце концов, они провели вместе действительно волшебную ночь. Он занимался сексом с роскошной незнакомкой, которая доставила ему сказочное наслаждение. Будь на ее месте любая другая женщина, он бы только порадовался, что она исчезла из коттеджа — и из его жизни — так быстро и бесследно, но сейчас ему было паршиво. В самом деле, ведь не приснилось же ему все это?

"Прими все как есть, кретин! — мысленно приказал он себе. — Тебе только кажется, что все, что между вами произошло, было таким замечательным. На самом деле все было как всегда, просто у тебя разыгралось воображение”.

Но Хэммонд знал, что воображение здесь ни при чем. Их знакомство действительно было необычным — и не только в плане физической близости.

Он громко выругался вслух и обогнал водителя, который, по его мнению, тащился слишком медленно. Впрочем, сегодня Хэммонда раздражало буквально все. С самого утра он чувствовал себя как на иголках и вымещал свою досаду на всем, что попадалось под руку. Сначала досталось бюро, о которое он ушиб большой палец ноги, когда — вообразив, будто с кухни доносится какой-то звук, — опрометью бросился туда в надежде увидеть свою вчерашнюю гостью, раскладывающую по тарелкам свежеприготовленную овсянку. Но ее там не было, как не было ее ни в гостиной, ни на крыльце, ни на веранде, и Хэммонд почувствовал такое сильное разочарование, какого давно не испытывал.

Ее не было нигде. Кухня была пуста, ее машина исчезла, а единственным живым существом на веранде был крошечный паучок, который торопливо заплетал паутиной укромный уголок между спинкой и сиденьем стоявшего там кресла-качалки.