Виктория Лошкарёва - Убей меня, если симожешь... Страница 21

Я опустилась на пол, стараясь не заплакать. Влад…его устраивало приходить ко мне украткой, между делом. И ведь самое ужасное это то, что я была рада его визитам. Разве не об этом я мечтала последние пять лет. О том, чтобы всё вернуть? Пусть даже так, но лишь бы он приходил ко мне…

На следующий день я прогуляла работу. Сходила в магазин, купила коньяку и лимон.

В общем, день удался.

В часов десять утра позвонила Нина Ивановна и поинтересовалась, почему я не вышла на работу. Я призналась, что сижу дома и пью коньяк.

— Отлично, — хохотнула судья. — Ничто человеческое нам не чуждое, так ведь, Насть?

— О чём вы?

— О том, что некоторым давно надо расслабиться. Значит так, ты на неделю отпросилась за свой счёт. Я с канцелярией договорюсь.

— А? — протянула я, слегка опешив. — Сегодня же только вторник.

— Поэтому я жду тебя в следующий понедельник.

— А как же дела?

— Пускай Коломейцева немного потрудится. Ей скоро на помощника переходить — практика лишняя не помешает.

— У неё своей работы навалом.

— Она поможет тебе, ты — ей. Попозже. Наташа со своим парнем как — раз собираются подавать заявление в ЗАГС. Ну и ты знаешь Коломейцеву — после этого мы с тобой её на работе не увидим.

— Нина Ивановна…

— И без возражений. Считай приказ начальника.

Судья повесила трубку, а я так и осталась сидеть, слушая гудки. Интересный поворот событий.

Вечером, словно по заказу, явился Димка Матвеев.

— Что делаешь? — спросил он, звоня с сотового.

— Ем лимон, — ответила я.

— Хорошее занятие. Ты болеешь что ли?

— Нет, просто ем лимон, пью коньяк.

— Тогда я к тебе.

— Давай, — согласилась я.

Димка, естественно, прибыл в гости, со своей долей: двумя бутылками дорогого коньяка.

— Ого, — присвистнула я. — Они стоят больше моей месячной зарплаты.

— Это потому, что у тебя зарплата маленькая, — фыркнул Матвеев. — Я же тебе предлагал хорошую работу.

— Ты мне должность юристконсульта в «Картрене» предлагал.

— И что? — фыркнул Димка. — Ты не захотела вернуться, сейчас зато на это место какого — то мужика чужого взяли.

— И что в этом удивительного? — нахмурилась я, кивнув Димке на пустые рюмки. Выпив и закусив, мы продолжили.

— Да всё в этом Кольцове удивительно. Он же пришлый.

— И? — не понимала я. — Может, он хороший профессионал.

— Да прекрати, — отмахнулся Матвеев. — Он может быть отличным профессионалом, но ведь он не в теме.

Я фыркнула.

— Когда я пришла в «Картрен», я тоже не имела никаких связей.

— Может, в городе ты связей и не имела, но их имел Сергунин.

— Ну да, — кивнула я. — Сергунин, Шимов. Они меня и подстраховывали.

— В том то и дело, что тебя Шимов нанимал с прицелом на законопослушных европейцев.

— Если ты считаешь, что я занималась исключительно зарубежными контрактами, ты ошибаешься. Право подписи на всех документах было за мной.

— Но, согласись, большинство местных дел разруливал Сергунин.

— Но я всё — равно была в курсе.

— Да. Ты имела доступ к документам, и именно с помощью этого Кирюха мечтал засадить за решетку Шимова.

— Ну так и почему тебя не устраивает Кольцов?

— Потому что… ну не нравится. Такое ощущение, что он в «Картрене» обделывает свои какие — то темные делишки.

— Димка, — засмеялась я, — о чём ты говоришь? Никита Дмитриевич только вступил в должность…

— И сразу занялся та-акими делами, — протянул Матвеев. — А ведь за этим типом идёт нехорошая слава…

Я фыркнула.

— А тебе это откуда известно?

— А сорока на хвосте принесла, — фыркнул в ответ Димка.

— Сороку бы предупредить надо, что за болтливость в «Картрене» можно поплатиться не только местом.

— А с чего ты так защищаешь этого типа? — насупился Матвеев.

— Мне Кольцов показался нормальным мужиком. Даже вполне дружелюбным, — соврала я.

— Да что ты? — всплеснул руками Матвеев. — Та ещё акула этот твой Кольцов.

— Короче, у тебя с ним конфликт.

Матвеев махнул рукой.

— По сравнению с Сергуниным, Кольцов просто невменяемый. Он, представляешь, запорол все допустимые сроки. А я, между прочим, на австрийцев работаю. Они же дотошные и пунктуальные до кончиков ногтей. Как мне им объяснять, почему уже фактически подписанный договор придётся снова обговаривать с начала и до конца?

— Это его право как главного юриста проверить всё ещё раз.

Матвеев вздохнул.

— Меня Кольцов раздражает, а тебе, он, похоже, нравится.

Я прислушалась к себе и с удивлением поняла: Матвеев прав.

— Да, — поскольку Димка всё ещё ждал ответа, пришлось сознаться. — Нравится. Я с ним уже встречалась.

— И как? — заинтересованно спросил Димка. Так, словно в самом деле был ещё не в курсе.

Я широко улыбнулась.

— Только приятные впечатления.

— Да ну тебя, — отмахнулся Матвеев.

— Курьянов тоже гневался.

— Он же не в гражданском праве работает, — удивился Димка. — Ему с чего гневаться?

— Какая разница, если в «Картрене» новая кровь.

— Курьянову, как и тебе, надо отвлечься от местных проблем.

— Переехать в Москву, — хмыкнула я. Димка кивнул.

— Не смейся. Переезд пойдет тебе на пользу. — Приятель вздохнул. — А с Курьяновым, на этот раз, я солидарен: этот Кольцов мне не нравится.

Я глубоко вздохнула.

— Вас не переубедишь.

— Удивлён, что ты так безоговорочно его приняла.

— Дим, проблемы «Картрена», дела «Картрена», кадры «Картрена» меня не касаются. Точнее, касаются постольку — поскольку. Кольцов посчитал нужным задать мне кое, — какие вопросы — но отвечала я на них только по своей воле. В «Картрене» сильно дёргаются из — за ареста Игнатьченко — в принципе, понять это можно. Как и вопросы Кольцова ко мне.

— А тебе-то это зачем надо?

— Курьянов сказал, что во время ареста на столе Игнатьченко лежала папка с моим личным делом. А ты мне говорил, что новый юрист «Картрена» делает так, что бы неугодного человека посадили.

— Ты считаешь, Шимов хочет тебя посадить.

— Ну… — я неопределённо пожала плечами. — Я не знаю мыслей Влада. Хотя сомнительно, что бы Шимов, движимый одним лишь желанием мне отомстить, стал бы нанимать Кольцова.

— А если допустить, что ты не цель, а всего лишь разменная пешка.

— Тогда всё может быть, — сказала я ровным голосом. Димка пристально поглядел на меня и ничего не ответил.

Я поняла, что убедить приятеля в своём безразличии у меня не получилось. То ли я навык подрастеряла, то ли Димка оказался на удивление прозорливым. А может, и то и другое одновременно.