Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ) Страница 21

— Оставь его в покое, — холодно отрезает Эрих, не отрывая взгляда от пустой тарелки. Вилка в его руках блестит от солнца. — Или если тебе нечем заняться, нагнись и подними его еду. Уверен, он не будет против.

Тишина становится материальной и валится на мои плечи. Ошеломленно я гляжу на Эриха и слежу за тем, как он поднимает голову. Его взгляд сталкивается с взглядом брата, будто сталкиваются две грозовые тучи, предвещающие бурю, и небо покрывается черной, беспросветной синевой, бросающей тени на наши лица. Я делаю шаг вперед.

— Если это твой зверек, — шипит Мэлот, — может, сам его покормишь?

— Или же я сожму в пальцах эту вилку, — поднимаясь, рычит Эрих, — и воткну ее тебе в горло. Как считаешь?

— К чему такая жестокость? Воспользуйся методом своего папаши и поджарь меня на электрическом стуле.

— Нет, де Веро не должен отойти в мир иной так, будто он обычный смертный, ведь вы у нас особенные. И подохнуть должны по-особенному.

— Ну, попробуй. — Мэлот едва не сталкивается с Эрихом. Они стоят так близко друг к другу, что их тела почти соприкасаются. На лице моего брата сверкает оскал. — Ну! Что ты можешь, отрепье? Только посягать на чужую территорию! Ты забыл, где твое место?

— Оно здесь. Между тобой и обеденным столом.

— В Висконте мои правила, и вы будете опускать взгляд каждый мать его раз, когда я прихожу мимо. Уяснил?

— Значит, придется внести пару поправок, — шипит прямо в лицо Мэлоту Эрих и лихо толкает его в грудь. Мой брат отскакивает в сторону и смыкает в кулаки руки. — Ох, разве наша принцесса умеет махать кулачками? Да ты даже свое дерьмо смывать не умеешь.

Мэлот разгоняется и со всей силы накидывается на Эриха. Парни валятся на асфальт под крики толпы, а я растерянно вскрикиваю и срываюсь с места. О, боже.

— Прекратите! — восклицаю я, но мои слова тонут в целом океане безумия.

Вокруг моего брата и Ривера образовывается круг визжащей толпы, в этот момент не важны различия, и поэтому рядом стоят и представители Верхнего Эдема и Нижнего. Они орут что-то, а парни, рыча, кувыркаются на земле и наносят друг другу лихие удары. Рука Эриха врезается в нос Мэлота, и тут же у моего брата открывается кровотечение. Ручьи из алой крови пачкают белую сорочку, капают жирными пятнами на асфальт.

— Хватит! Хватит! — Я все рвусь к центру, но меня не пускают. — Мэлот!

Будто озверев, мой брат зажимает левой рукой горло Эриха и начинает молотить по его лицу, как по боксерской груше. Я слышу, как каждый раз парень, когда-то делающий мне комплименты, ударяется спиной о землю, и зажимаю пальцами рот. Что происходит? Как я оказалась посреди минного поля? Встряхиваю головой, но шум толпы не позволяет взять под контроль мысли, и я пьяно покачиваюсь, зажимая ладонями уши. Пусть все это прекратится, пусть кто-то их остановит!

Я резко опускаю руки и вновь пытаюсь прорываться к центру. Черт подери, я убью и Мэлота, и Эриха собственноручно! Яростно отталкиваю людей, но неожиданно ощущаю, как чьи-то пальцы оттаскивают меня в сторону. Пытаюсь сбросить руку с плеча, но вдруг оказываюсь полностью зажатой в оковах Конрада Бофорта. Мои глаза сверлят в его лице дыру размером с Броукри.

— Отпусти.

— Ты мешаешь, милая. — Его карие глаза сверкают. — Постой в стороне, пока взрослые решают проблемы, договорились?

— Конрад, — я стискиваю зубы, — пошел к черту.

— Прости. — Парень приближается ко мне и шепчет так тихо, что я едва слышу. — Мне никак не разомкнув пальцев, принцесса. Боюсь, ты в ловушке.

Он улыбается, а я вскидываю подбородок. В его взгляде столько яда, что я невольно покачиваюсь и теряю равновесие. Этот человек всегда находился рядом с моим братом, а потому и рядом со мной. Конрад Бофорт — тень Мэлота де Веро, живущая отдельно от его тела. Иногда мне кажется, что этот человек только и делает, что ждет, когда Мэлот вдруг оступится и отойдет в сторону. Уверена, тогда Конрад незамедлительно займет его место.

— Знаешь, что самое интересное, Бофорт?

— Я весь во внимании, милая.

— Ты такой же слепой, как и мой брат. Только если он не видит угрозы в тебе, ты не замечаешь ее в кое-ком другом.

— И в ком же?

Я подаюсь вперед и со всей силы бью парня коленом в пах. Он со стоном сгибается, а я приближаюсь к его лицу и шепчу:

— Во мне.

Запах сигарет, исходивший от его одежды, до сих пор витает в воздухе, но я упрямо игнорирую его, как и самого Конрада. Отхожу от парня, дыша часто и громко. Ох, черт бы его побрал! Я только что врезала Бофорту. Вот это да. Недоуменно улыбаюсь и сжимаю в кулаки пальцы. Оказывается, давать сдачи приятно.

— Дор, — рядом возникает Лиз. Она растерянно хватает меня за руку и горбит спину. Я смотрю в ее глаза, предчувствуя нечто плохое. — Они сейчас поубивают друг друга. Мэлот разбил сынку Ривера голову…, кажется.

— Что?

— Он схватил тарелку и…

Она эмоционально прикрывает руками лицо и испуганно замирает, будто никогда ей еще не было так страшно. Она моргает, чтобы привести себя в чувство, но не получается. Ее трясет, как сухой лист, почти оторвавшийся от ветки. Я же перестаю дышать. Понятия не имею почему, но мысли об Эрихе с разбитой головой повергают меня в шок. Я крепко стискиваю зубы и выпрямляюсь.

— Лиз, кто-нибудь на меня смотрит?

— Что? Нет, вроде нет.

Я нагибаюсь. Не знаю, что я делаю, как делаю, почему делаю, но я подбираю с земли большой, заостренный камень и размахиваюсь. Со свистом он вылетает из моих пальцев и врезается в одно из широченных окон, переливающихся в лучах капризного солнца. У Лиз изо рта вырывается пронзительный вопль, а затем раздается оглушающий треск, и тысячи безобразных осколков осыпаются на асфальт, как разбушевавшийся ливень.

Замирает даже время. Я гляжу на дождь из стекла и боюсь даже подумать о том, что это моих рук дело. Осколки блестят и сверкают, и с грохотом врезаются в землю, оставив после себя поднявшуюся пыль и клочья витиеватых узоров, а меня пронзает судорога. Кто бы мог подумать, что я решусь на нечто подобное?

Оборачиваюсь. Толпа расступилась — теперь новое зрелище — и я, наконец, вижу то, что пыталась мне описать Лиз. Тяжело дыша, на асфальте валятся Мэлот. У него рубашка красная и мокрая, а на боках и вовсе порванная. Эрих же держится руками за лицо. Сквозь его пальцы прорывается кровь, и мое сердце судорожно сжимается.

Срываюсь с места. Добегаю до искореженного стола и битой посуды, но замираю. К Эриху подходят парень и девушка: те самые, что держались на сцене за руки. Девушка не просто обнимает Эриха, она прижимает его к себе, будто он очень много для нее значит, и я невольно ощущаю горечь, подскочившую к горлу.