Совпадение - Любовь Ладан Страница 23

— Приручаю тебя, малыш, забыла? Такой девочки, похожей на необъезженную и норовистую лошадку, у меня еще не было. С нетерпением жду тот момент, когда ты сама признаешь во мне хозяина — скажешь мне, что ты моя, — Макс улыбался, но выражение глаз оставалось серьезным.

Глава 17. Моя девушка

— Я сделала девушке противозачаточную инъекцию. Это один из самых надёжных методов контрацепции. Срок действия препарата — в течение 21 недели, — педантично излагала врач, опершись локтями о стол.

Она разговаривала исключительно с Харламовым, на Лелю она даже не смотрела. Наверняка, если попросить ее описать лицо пациентки, она б затруднилась это сделать, потому что все ее внимание было приковано к представительному мужчине, который явно финансировал этот медицинский осмотр и собственно "заказывал музыку". Врач презирала эту шалаву, которая явно продает свое тело богатому мужику, и всем видом это демонстрировала. Леля сжалась на кушетке, обняв себя руками, свесив босые ноги и не решаясь обуться. С ней только что обошлись как с вещью: без ее разрешения ей вкололи какой-то препарат, с ней ни о чем не говорят, исключительно осматривают и обо всем сообщают ее владельцу. Такого стыда, унижения Леля не испытывала никогда. К этому надо добавить тот факт, что она вообще впервые в кабинете гинеколога, да ещё и в сопровождении мужчины. Она была готова провалиться сквозь землю, ей даже дышать было тяжело. Макс слушал врача, но смотрел на Лелю. Он видел, чувствовал ее состояние, но прервать эту экзекуцию не мог, потому что не получил ещё ответы на все вопросы.

— Доктор, что с аллергической реакцией, которая вызвала кровотечение неделю назад? Моя девушка, испытывает боль до сих пор. С этим можно, что-то сделать? — поинтересовался Макс.

Когда он произнес "моя девушка", Леля невольно впилась в него взглядом.

— Аллергическая реакция должна была уже сойти на нет. Для надёжности я также сделала инъекцию обезболивающего. Препарат начнет действовать через пару часов. Если не будет помогать, то ещё раз придёте на прием, и я выпишу более мощный анальгетик.

— Можем ли мы вести полноценную половую жизнь?

— Да. Безусловно. Здоровью пациентки ничего не угрожает.

— Спасибо. Вы нам очень помогли, — с этими словами Макс встал, подошёл к неподвижно сидящей Леле. Он присел и надел на нее кроссовки, затем подхватил за талию и поставил на пол.

— Идём, — он вытянул ее за руку из кабинета.

Она была настолько раздавлена происшедшим, что даже забыла про свои планы сбежать. До того как она вошла в кабинет, где ее морально уничтожили, Леля приметила, где она раздобудет медицинский халат, и успела, проходя мимо висящей в коридоре схемы эвакуации, понять где находиться запасной выход. Теперь все эти знания были ничему, потому что она уже сидела в Гелике Харламова на переднем пассажирском сидении и заливалась беззвучным слезами.

Макс напряжённо всматривался в дорогу. Ему хотелось поговорить с ней прямо сейчас, но надо было доехать до ресторана, где он планировал пообедать. Кроме того, разговаривать с Лелей он предпочитал так, чтоб между ними был зрительный и тактильный контакт. Такие условия появились, когда он сделал заказ и опустил шторы, отделявшие их столик от остального зала. Макс сел с ней рядом на диван, обхватил ее лицо ладонями и навис над ней:

— Что произошло?

— Все зашибись! Твоя подстилка, которую ты лицемерно назвал своей девушкой, готова к использованию.

— Леля, если б я считал тебя подстилкой, я трахал бы тебя совсем по-другому и мне было бы по х*й на то больно ли тебе при этом или нет! — возмутился Макс, — Объясни, что тебя так расстроило?

— Со мной можно делать, что угодно! Да, Макс? Можно держать взаперти, можно как кошку привести на осмотр к ветеринару! Теперь вот настало время выгулять! — глотая слезы, выкладывала она.

— Леля! Давай я тебе напомню! Взаперти я тебя держу, потому что это ты ко мне в номер пришла с сюрпризом. На осмотр я тебя привел, потому что он тебе был нужен. Не мне, Леля! Тебе! Разговаривала врач со мной, потому что я ей вопросы задавал, а ты там вся скукожилась и в рот воды набрала. Уверен, если б ты ее спросила о чем то, она ответила бы тебе!

— Я что-то не помню, чтоб я ее просила противозачаточный препарат мне колоть! Ты ведь поэтому туда со мной зашел? На случай, если я вдруг сопротивляться начну? — не унималась она.

— А ты забеременеть от меня хочешь?

— Нет! Я вообще не хочу с тобой… я ничего не хочу! — Леля замялась, пытаясь найти приличные слова тому, что собирался с ней делать Харламов.

— Вечером, звёздочка! Ты вечером мне ещё раз расскажешь, как ты не хочешь, когда будешь стонать на моем члене, — Макс поцеловал ошарашенную Лелю.

— Нет! — отчаянно вскрикнула она, когда он отпустил ее.

— Малыш, понимаешь, в чем дело. Ты можешь сколько угодно кричать мне, что не будешь, что не дашь мне, и ты, наверное, в самом деле, думаешь, что это именно так. Но твое тело тебя выдаст. Давай договоримся, как только мы выясним, что между ножек у тебя потоп, ты прекращаешь ломаться и послушно принимаешь мой член!

— Не будет этого, — продолжала сопротивляться Леля.

Жестокая реальность была такова, что Леля ничего не контролировала. И как только они оказались вечером наедине. Макс стал шептать ей что-то пошлое, запустил руки под одежду и она потерялась. А нашлась уже тогда, когда Макс нещадно таранил ее, забросив ее ноги себе на плечи. Она снова бесстыдно кончила от его ласк, а когда морок желания рассеялся, ей было невыносимо горько от своей беспомощности и стыдно от того, что Макс оказался прав.

Выйдя из душа, в завязанном на бедрах полотенце, Макс застал ее снова ревущей.

— Звёздочка, ну что такое? Хватит плакать, ты затопишь мне дом — все три этажа. Леля, ну было же хорошо! Тебе же нравилось, ты же билась в оргазме подо мной! — Он сгреб ее в охапку.

Она молчала. Ее нос и глаза распухли от слез.

— Малыш, ты плачешь, потому что твоя гордость уязвлена. Пошли ее в жопу, так же как сделал я, — говорил он ей, сильнее сжимая в объятьях.

— Когда это ты послал свою гордость? — недоумевала она.

— Ты помогла сп*здить у меня 140 лямов! И это без учета убытков от обвала тотализатора! Я убивал и за меньшую сумму, Леля! Чтоб получить моральное удовлетворение, я мог и должен был уже разрядить в тебя обойму, но я не