Сотерия - Яна Бендер Страница 23

– И в чем же оно заключается?

«Она спит с тем, кто выдумал всех их. Я, своего рода, творец».

– Сделал из нее «элитную шлюху»?

«Малышка, что опять не так? Я, кажется, все тебе объяснил. Чего ты еще от меня хочешь?»

– Прости.

«Тебе не за что извиняться. Это я во всем виноват. Ты – девушка, и твоя ревность естественна».

– Зачем ты делаешь мне больно? – я не смогла сдержаться и заплакала.

Герман подался вперед, дотронулся до моих коленей. Я не смотрела на него – веки были опущены, но я чувствовала на себе его ласковый взгляд, теплые прикосновения.

Он слегка ущипнул меня за кожу чуть выше сустава, и я открыла глаза.

«Ты чего, маленькая моя?»

– Ты называешь меня «своей», а сам не принадлежишь мне…

«Тебя только это беспокоит?»

– Разве этого недостаточно?

Он тяжело вздохнул и отвернулся, размышляя о чем-то.

«Неужели твои гормоны – наиболее сильный аргумент против моего к тебе отношения?»

– При чем здесь гормоны?

«Ты же в медицинском учишься. Знаешь, наверное, что у человека, помимо сознания, есть подсознание и физиология. Так вот… Твое тело хочет нечто большее, чем невинные объятия и поцелуи. Разум же отвергает такую возможность. Ты же знаешь, я не против удовлетворить твои потребности… Но ты сама не будешь ли жалеть потом и винить себя в безрассудстве?»

– Буду.

«Тогда терпи» – улыбнулся он и отодвинулся от меня.

Я не хотела его как мужчину… По крайней мере, сейчас. Я прекрасно все осознавала. Мне просто было нужно знать, что он мой, что он не принадлежит никакой Ангелине, и она ему не нужна. Меня душил чисто-женский эгоизм.

– Сидят, – послышался голос санитара, – и даже не думают идти на ужин.

18.14.

Мы приехали в столовую. Ваня поставил поднос перед Германом и сел рядом со мной. На тарелке был рассыпан рис, и чернела котлета. В стакане был вскипяченный чай с жутким запахом имбиря.

– Тебе чего-нибудь принести? – спросил у меня санитар.

– Если только воды… – протянула я, не желая вкусить даже самые восхитительные блюда мира.

– Там еще яблоки есть.

– Нет, спасибо.

Через минуту передо мной стоял стакан с водой.

«Ты так совсем исхудаешь!» – заметил Герман.

Я улыбнулась.

– Ты чего? – удивился Ваня.

Я не стала отвечать ему, но обратилась к своему подопечному.

– Может я отъеду на полчаса?

«Зачем?»

– Ну, заеду домой, переоденусь, возьму пижаму… Закажу пиццу, и мы вместе нормально поужинаем…

«Если ты так хочешь…»

– Ты сама с собой разговариваешь? – испугался санитар. – Или на самом деле понимаешь его?

«Скажи, что умеешь видеть то, чего ему не дано» – подсказывал мне Герман.

– Я умею читать по губам, – перефразировала я.

– Полезный навык! – заметил Ваня.

18.42.

После того, как мы отвезли пациента в палату, я, взяв свой рюкзачок, села в машину и направилась в город.

В пиццерии было много народу. Я оплатила заказ на «Маргариту» и сказала, что заеду за ней через 20 минут.

18.50.

Я забежала домой, нашла в шкафу шорты и большую футболку, чтобы спать в этом ночью. Затем сняла платье и надела другое – более удобное.

Заварив вкусный фруктовый чай, я залила его в термос, выключила газ, свет, схватила пакет с одеждой и, закрыв входную дверь на ключ, спустилась к машине.

Через несколько минут я заехала в пиццерию, забрала заказ и направилась за город.

19.12.

Солнце еще не село, но уже прохлада завладевала землей. Ветер играл с деревьями, словно с бумажными куклами.

Я прошла за ворота, поднялась по лестнице. Герман сидел у кона в кресле-каталке. Ваня расправлял простынь на кровати.

Я прошла к столу, положила на него большую картонную коробку с пиццей, поставила термос.

– Вань, присоединяйся! – предложила я санитару. – Только найди еще пару кружек.

Человек в синем костюме вышел из палаты. Я села напротив своего подопечного. Он устремил на меня свой внимательный взгляд.

– Что-то не так? – раскрывая коробку и, раскручивая термос, спросила я.

«Мне до сих пор не верится, что ты решила провести ночь здесь».

– Всё когда-нибудь случается в первый раз.

«Главное, чтобы потом не было больно».

– Ничего страшного. У меня высокий порог чувствительности.

Ваня снова показался в помещении. Я разлила чай по кружкам и раздала всем по куску пиццы.

20.03.

Поздний ужин был окончен. Через час по расписанию планировался отбой.

– Как с Настей дела? – поинтересовалась я у санитара, когда тот мыл кружки в комнате для персонала.

– Вы с ней хорошие подруги?

– Не так, чтобы очень…

– Ты с ней, наверное, очень редко общаешься…

– Почему ты так думаешь?

– Ян, давай начистоту? – предложил он, выключив воду.

– Давай, – согласилась я.

– Она… как бы это помягче сказать?

– Говори, как есть.

– Недалекая, что ли…

– То есть тупая?

– Ну, можно и так…

– Не могу не согласиться.

– Она же ничего не знает! Абсолютно! С ней говорить не о чем! Она считает, что «гильотина» – это блюдо итальянской кухни.

– Хах, итальянцы, конечно, извращенцы, но не до такой степени!

– Я знаю. Она учится так же?

– Ну… Когда ее спрашивают, что делать при желудочном кровотечении, она весело и смело отвечает, что надо положить горячую грелку.

– Бог ты мой! Она же – потенциальный убийца!

– Но может она еще изменится?

– Не знаю. Думаешь, стоит подождать?

Я пожала плечами.

20.21.

Я зашла в палату, улыбнулась Герману, взяла пакет с одеждой и направилась в санузел, чтобы переодеться.

Через пару минут я вернулась, но ни Германа, ни Вани не было в помещении.

20.32.

Санитар вернул пациента на кресле в палату.

– Где вы были? – поинтересовалась я.

– Умывались, – ответил Ваня, подвез мужчину к кровати, помог ему переместиться на нее.

– Не пристегивай, – попросила я.

– Опять смелую из себя строишь?

– Немного, – улыбнулась я, подошла к кровати, поправила подушку.

«Пойдем со мной!» – прочитала я по губам.

– Куда? – спросила я.

«Домой…»

Я улыбнулась, и в этот момент стало бесконечно тепло, словно укрыли пуховой шалью. Захотелось сделать глубокий вдох. Странно, но в ту секунду я вдруг осознала, что нигде не чувствую себя дома – ни у родителей, ни в своей квартире. Быть может, мой дом там, где Герман?

20.44.

На улице сгущались сумерки. Ваня зажег ночник, пожелал нам спокойной ночи и ушел. Я придвинула пустую кровать к той, на которой лежал Герман, выключила лампу, сняла балетки и залезла на постель.

Я села поближе к нему, поджав ноги и, упершись коленями в его бок.

– Как бы мне хотелось, чтобы хоть малая доля того, что происходит с нами