Неприкаянные - Эйлин Фарли Страница 23

В коридоре никого. Боязни нет. Если напорюсь на кого-то, набрешу, мол, ходила в туалет. Дверь. Моя палата. Кровать.

Сон не идет, как обычно. Колеса Джины. Удивительная штука! Яркие картинки из прошлого. Слова людей, эмоции. Какая-то магия прям. Закинулся, и назад, к той, прежней жизни. Временный побег из психушки.

Моя первая любовь. Мартин. Жестокий, прямолинейный, загадочный. Возникший словно из ниоткуда. Пронзительные чувства. Боль, близость, запахи, звуки — всё как наяву.

Та наивная, глупая девчонка очень ждала, что он объявится. Затоскует, опомнившись. И разыщет. «Дело даже не в возрасте». Стыд за юность. Я возненавидела эту цифру— шестнадцать. По ночам вскакивала, чтобы выглянуть в окно. Не потому что чувствовала его незримое присутствие, как тогда. Пустые надежды — пустой темный двор. Молчаливые деревья. Удушающее отчаяние. Отодвинутые шторы. Их мерное, недолгое покачивание. До полной остановки. Всё остановилось! Замерший мир.

Кимми, Надин, Сара, Алекса, Рита — без спроса заявились на третий день по приезде в город с горнолыжного курорта. Довольные, взбудораженные после зимних праздников. Оккупация моего беспросветного пространства. «Подружки» всё трепались и трепались, развалившись на кровати. Трогали вещи, примеряли цацки и мазались моей косметикой. Типа в шутку критиковали дизайн комнаты.

— Мэй, красота ты наша! — проскрипела Надин. — Ну, рассказывай, как повеселилась?

Кимми, Сара, Алекса и Рита хихикнули. Они то и дело подкалывали, мол, я всё еще девственница. Последняя нетронутая овца из стада. Сводничество. Попытки подложить меня под какого-нибудь спортсмена-недоумка. Делиться с ними подробностями личной драмы? Вот уж дудки! Всё равно малодушные стервы ничего бы не поняли.

Мой талант травить байки. О, да! Наплела, мол, переспала с профессором из Массачусетского. Сперва они пооткрывали рты, а затем завизжали: «О! Ничего себе, поздравляем!».

Они уселись в кружок. В нетерпении ёрзали на задницах, желая разузнать подробности. Чем больше ненависти и презрения копилось к ним, тем более живописные вырисовывались иллюстрации в том любовном романчике. Сразу сказала, что «его» имя ни за что не выдам. Он — красивый статный мужчина сорока пяти лет. Женатый. Родители познакомились с этой семейной парочкой на склоне. Пошли пить в кафе Глинтвейн. Я, разрумяненная после катания, появилась в золотом лыжном костюме. Брехня! Мой костюм — невзрачный, черный. Выбирала под стать «наряду» Мартина.

— Ох, девочки! Эти огоньки желания в глазах профессора…

«Подружки» охали и ахали. Надин — главная в стаде, сидела с искривлённой физиономией. Она даже не пыталась скрыть зависть.

— Его томные взгляды и тайные знаки… — всё добавляла дровишек в черное пламя костра Надин.

В отличие от всех них, я читала много книг. Нормальное владение речью и приличный словарный запас. Я частенько притворялась тупой. В зоне троечников интересней наблюдать. Выяснять, кто есть кто. Учителя, любящие сегрегацию на: «умный» — «глупый». Жадные до «дай списать?» одноклассники.

Богатая фантазия завела меня в шале профессора. Последний вечер перед отъездом. Запьяневшие взрослые. Танцы. Жена любовника — в отключке. Финская сауна. И безудержный секс. Кимми, Надин, Сара, Алекса, Рита верили всему. Позы, ахи-вздохи. Чем больше нереалистичных подробностей — тем больше их веры в то, что так и было. Они наперебой спрашивали, какого размера у профессора половой орган и использовал ли он презерватив. Меня тошнило от них! Хотелось расстрелять их из папиной двустволки!

После тех посиделок ночью у меня случился нервный срыв. Страшный, разрушающий каждую клетку нервов! Ледяной пот, крупная дрожь. Почти бесшумные рыдания. Кончено! Я осознала, что мой мужчина не придет. Ненужная. Нежеланная. «Ты — неприкаянная, запомни».

Да, «неприкаянная», я еще как запомнила! Очнулась утром от звука будильника. Чертов первый школьный день. Опухшее лицо, уставшие глаза — чужой человек отражался в зеркале ванной комнаты. Озарение!

Довольно мук! Мартин — самый подлый из всех мужчин. И притягательный, и вместе с тем циничный тип. Эгоист. Бедоносец. Он — истинное зло, дьявол! Переспать с его братцем Лукасом. Никаких дилемм. Никакого выбора. Дьявол вторгся намеренно. Под личиной благородства испытывал меня. Томил до последнего дня, искушал. Поселил недоверие ко всем парням. Разве могли они соперничать с ним хоть в чем-то? Именно он, Мартин, заложил порох, взрывчатку. Сделал себе подобной. Ожесточенной. Беспощадной.

Я послала Кимми, Надин, Сару, Алексу и Риту на хрен в тот первый учебный день. С меткостью Робина Гуда поразила все цели, жестко указав на их недостатки. Особенно сурово расквиталась с Надин. Назвала ее пустой, никчемной идиоткой, заслуживающей гнусного, жирного, богатого мужика, который будет ее унижать. «Бедная» даже расплакалась. Бабы бросились ее жалеть. Победоносное шествие по школьному коридору после «расстрела».

Тут же замутила с первым попавшимся парнем. Оказалось, его старший брат держал бар «Гризли». Этот новый парень Шон таскал спиртное, я — позволяла себя лапать. Забытье при помощи крепкого алкоголя. Взаимное использование. Со стороны Шона — более подлое.

«Переспи с другом»? Нет никакой дружбы! Притворство. Скрашивание одиночества. Следующий этап: избавление от лишних. Игнорирование звонков Дарена из Австралии. Прерванная переписка с Мириам.

Секс с Шоном в гараже его дома. В сравнении с Мартином — простак, сопляк. Попытки представить на его месте другого, того самого, всё еще любимого. Пустое! Чувство омерзения. Больше от себя.

— Короче, мы не пара, — выдала Шону после второго «свидания» в гараже.

Он округлил глаза и спросил «почему?».

— Ты слишком хорош в постели, то есть на старом, потертом кресле, — съязвила.

Шон что-то блеял вслед. Понял — не понял подкола, нет, блин, разницы. После столь «прекрасных отношений» сделала вывод: можно обойтись без «помощи» таких вот Шонов. В отличие от Кимми, Сары, Алексы, Надин и Риты, как-то не свербило в одном месте.

Семнадцать. Репутация злобной стервы, суки, динамщицы. Ядовитый язык. Провокационное поведение. Парни, что решались подкатить, оказывались, в основном, лицемерами и подлецами. Спортивный интерес. Споры. Может, даже на деньги. Этот Шон трепал направо и налево. Рассказывал небылицы о «бывшей». Мол, я — сказочно хороша в интимных делах, ну а он, разумеется, вообще выше всяких похвал. Выделывался перед парнями и привлекал внимание других баб. В общем, получалось у него неплохо. Худо-бедно заработал репутацию. Попадались и романтики. Комплименты, цветочки. Всякое такое. К ним отношение было чуть лояльнее. Но в сравнении с дьяволом-Мартином они казались слабыми, легко подавляемыми.

Один чувак по имени Питер из местного колледжа оказался чересчур уж ранимым. Как раз из романтиков. Разрыв коротких отношений. Преследования, угрозы. Обещания задушить, зарезать, убиться самому. Поклонник подкараулил меня возле дома. Сперва устроил истерику, а затем ударил по лицу.