Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях Страница 23

Она не села за великодушно предоставленный ей учительский стул. Устроилась рядом, словно уравнивая себя, «звезду» популярного ток-шоу, со школьным психологом. Та это оценила и слегка порозовела от удовольствия.

– Марина Владиславовна, на днях в вашей школе случилось ЧП: покончила с собой одна из учениц. Света Караваева.

– Ах, во-от оно что… – протянула психолог. – Я должна была сразу догадаться. Прессу интересует исключительно чернуха. Я не пойду на передачу. И не уговаривайте. Я буду выглядеть не в лучшем свете, поскольку допустила промашку, а мне это не нужно. Никаких съемок! Вас ведь за этим прислали?

– Я по своей инициативе. Это уже третий случай суицида среди подростков.

– И что?

– Преступник использует Интернет, чтобы довести несчастных детей до самоубийства. Ведь они еще дети, которые играют в любовь. И в смерть.

– Допустим.

– Надо положить этому конец, – слегка пафосно сказала Люба.

– Вам-то что? – непонимающе уставилась на нее Марина Владиславовна. Холеные пальцы забарабанили по столу. Она напряженно о чем-то раздумывала.

– Но это же дети!

– А вам-то зачем это нужно?

– Видите ли… мой друг… – Люба замялась. Ну, как ей объяснить? – Это связано с другим уголовным делом – о воровстве. Возможно, отец одной из девочек, покончивших с собой, в нем замешан.

– Понятно. Вам заплатили.

– Нет, мне никто не платил.

– Тогда пиар. Вы сделаете из этой истории передачу?

– Не будет никакой передачи, не волнуйтесь.

– Тогда не понимаю.

– Неужели вам все равно? Погибли дети, двое учились в вашей школе.

– Я уже подала заявление об увольнении! – огрызнулась Марина Владиславовна. – Все, как положено.

– У вас были журналисты?

– Слава богу, до этого не дошло. Вы первая.

– Повторяю, я не с телевидения.

– Ну да! Послушайте… Я не знаю вашего отчества. Извините, не запомнила.

– Любовь Александровна.

– Любовь Александровна, я хоть и рядовой школьный психолог с мизерным окладом, но не вчера на свет родилась. Люди работают либо за деньги, либо по просьбе знакомых, через которых имеют доступ к деньгам. Просто так никто ничего не делает.

– Я пишу диссертацию, – призналась Люба.

– Ага! Это я понимаю. Вам нужен материал для докторской. Ну, что ж… Меня вы, понятное дело, в соавторах не укажете.

– Послушайте, как можно настолько не любить свою работу? – возмутилась Люба. – Ведь вас только деньги интересуют. Понятно, почему ни Слава, ни Света к вам со своими проблемами не обратились. День прошел, и слава богу, ведь так? На детей вам наплевать.

– Вы мне мораль будете читать? – усмехнулась Марина Владиславовна. – А давайте поменяемся? Вы в школу, а я – в телестудию. Или в кабинет при элитной клинике, звезд утешать. За огромные деньги.

– Да откуда вы знаете, сколько мне платят?!

– Уж побольше, чем мне. Да, я написала заявление об увольнении по собственному желанию. Хотя на меня и надавили. Но мы с директором обо всем договорились. Я не иду в суд с жалобой на незаконное увольнение, а она не портит мне трудовую биографию. И я ни о чем не жалею. Эта работа непрестижная и малооплачиваемая. Вот вы… Вы прекрасно устроились. Поэтому я и сказала, что вы – мой кумир. Не поете, не пляшете, в кино не снимаетесь, внешность так себе, возраст далеко за, а стали звездой экрана. Пристройте и меня куда-нибудь, и я с радостью помогу вам с материалом для докторской.

– А вы своего не упустите. – Люба была в шоке от такой откровенности. «Вы – мой кумир». И убийственная характеристика этого самого кумира.

– Каждый крутится как может. – Марина Владиславовна коротко вздохнула и погладила одной рукой другую, словно пыль смахнула. – Понятно, что на зарплату нынче не проживешь. Да и не живет никто. Все имеют приработок или другой источник дохода. Я достаточно мыкалась, и вот судьба дала мне шанс. Почему я должна его упускать?

Люба с интересом посмотрела на молодую симпатичную женщину. Понятно, что любая работа должна достойно оплачиваться. Но когда человека только деньги интересуют – и ничего больше?! Фраза «развалили систему образования» всегда казалась Любе понятной. Но только теперь до нее дошел истинный ее смысл. Развалили систему ценностей, а вслед за этим посыпалось все. Голый цинизм везде, дети лишь средство обогащения. Их учитывают, приписывают, перераспределяют. Но давно уже не любят. Школьные стены покинула душа.

– Так как, Любовь Александровна? Мы договоримся?

– А что конкретно вы хотите с меня получить?

– Мне нужна работа.

– Я над этим подумаю.

– Подумайте. – Марина Владиславовна встала и одернула пиджак. Люба поняла, что разговор окончен. Утром – деньги, вечером – стулья. – Меня ждут в другом месте.

– На маникюр опаздываете?

– Я дорабатываю месяц и ухожу. Мне в этой школе больше ловить нечего. Поэтому могу себе позволить все.

– И вы ничего мне не скажете? – Люба тоже встала.

– А что тут можно сказать?

– Но вы с ними беседовали? Со Славой и со Светой. Вы же знали, что у них проблемы?

– Они не били окна, не писали на стенах матерные слова, хорошо учились. А контролировать несчастную любовь, извините, невозможно.

– Я уже поняла, что вы мне ничем не можете помочь. Поэтому и вы меня извините…

Люба направилась к выходу. Марина Владиславовна занервничала.

– Э-э-э… Вы уже уходите?

– Загляну в учительскую. Раз уж я сюда пришла, надо хотя бы школьный журнал посмотреть. Настолько ли хорошо у Светы и Славы обстояли дела с учебой, как вы говорите. С их классными руководителями побеседую. – Люба аккуратно закрыла за собой дверь, стараясь сдержать эмоции. Несчастные подростки! Им со своими проблемами можно пойти только в ларек за пивом и сигаретами. Что они и делают.

Марина Владиславовна следовала за ней, как тень, до самой учительской.

Едва Люба сказала:

– Здравствуйте… – За ее спиной раздалось:

– Сегодня у нас в гостях знаменитость. Любовь Александровна Петрова с телевидения.

– Я вовсе не с телевидения! – возмутилась Люба такому откровенному вранью.

– Ток-шоу «Все всерьез», – не слушая ее, анонсировала Марина Владиславовна.

– То-то мне ваше лицо знакомо, – удивленно сказала одна из учительниц. – Надо же. А к нам с чем?

– Софья Ильинична, как это с чем? – всплеснула руками школьный психолог, обходя Любу, словно неодушевленный предмет. – Ведь мы же недавно «прославились»!

– Никаких интервью! – Учителя проворно вскочили. Как горох, посыпалось:

– Ой, у меня дела!

– Тетрадки не проверены!

– Срочно надо позвонить!

Не успела Люба опомниться, как Марина Владиславовна шмыгнула в кабинет завуча.