Юлия Шилова - Замуж за иностранца, или Русские жены за рубежом Страница 23

Да что ж это со мной такое? Голова просто раскалывается на части, и так хочется пить, словно я не пила целую вечность. Создается впечатление, что я просто умираю, и поэтому не успею вернуться на свою родину.

Я с трудом сползаю с кровати и начинаю искать свою сумку. Жутко болит поясница, спина и противно ноет между ног. Странно, а еще очень сильно болит задний проход. Может, опять геморрой дает о себе знать? Создалось впечатление, что у меня вылезли все болячки, которые только возможны. Но тем не менее все эти болячки казались пустяком по сравнению с невыносимой головной болью. Словно мою голову зажали в какие-то тиски и начали их сжимать, ожидая, что моя голова треснет и расколется на множество кусочков.

Не переставая стонать, я все же нашла сумку и, высыпав в ладонь еще пару таблеток анальгина, поплелась на кухню для того, чтобы запить их водой. Решив выкинуть пустую пачку от анальгина в мусорное ведро, я увидела на дне ведра что-то напоминающее презервативы и потерла сонные глаза.

И все же я не ошиблась. Присев на корточки, я начала рассматривать содержимое ведра и пришла в настоящий ужас: я обнаружила большое количество использованных презервативов.

— Откуда это?

Я осторожно начинаю вытаскивать использованные презервативы и насчитываю ровно двенадцать штук. Затем чувствую, как меня обдает ледяным потом, и думаю о том, что даже если Хенк имел меня в тот момент, когда я была в отключке, то он бы никогда не осилил такое количество презервативов. Моя находка указывала на то, что этой ночью в доме кто-то занимался сексом, а точнее говоря, в доме была целая оргия. Кто же мог заниматься сексом, если всю ночь я спала?!

На ватных ногах я пошла в ванную комнату и подошла к зеркалу. Затем повернулась к нему спиной и вскрикнула. На моей спине и ягодицах были видны следы от ударов ремнем.

— О ужас!

Невообразимо болело между ног, и все так же ныл задний проход. Перед глазами все стоял ночной кошмар. Глядя на свое тело, я больше не сомневалась в том, что Хенк продавал меня ночью каким-то негодяям. А это значит, что вчера вечером он подсыпал в мой бокал какое-то лекарство, возможно, сильнодействующее снотворное. Я слышала о подобных препаратах, и если я не ошибаюсь, то многие из них просто запрещены. Теперь все более-менее встает на свои места. А я-то думаю, почему я так быстро вырубаюсь и проваливаюсь в сон? У меня никогда в жизни еще не было подобной реакции на спиртное. А еще я слышала, что если чересчур увлекаться таким лекарством и случайно переборщить с дозой, то можно запросто отправиться на тот свет. Хотя, если так разобраться, то уж лучше быть отправленной на тот свет, чем оттраханной таким количеством мужиков.

И почему среди стольких писем, пришедших от иностранцев, я выбрала именно письмо извращенца Хенка, который показался мне милым, порядочным и надежным??? Чувствуя, что по моим щекам потекли слезы, я подумала о том, что не могу больше находиться в этом доме ни минуты. Чем быстрее я найду паспорт и билет, тем быстрее унесу отсюда ноги и постараюсь забыть про все, что со мной произошло, убедив себя в том, что это был всего лишь страшный сон и не более. Распахнув дверь, я столкнулась лоб в лоб с проснувшимся Хенком и от неожиданности сделала шаг назад.

— Ты уже проснулся?

— А ты что так рано вскочила? Может быть, мы бы еще с тобой что-нибудь придумали.

— В смысле?

— В смысле утреннего секса.

— Какой, к черту, секс?! У меня и так все болит! — прокричала я и, отстранив от себя Хенка, бросилась на кухню к мусорному ведру.

Я вывалила из ведра презервативы на пол и, задыхаясь от возмущения, вновь прокричала:

— Что это такое?!

— Гандоны, — ни грамма не смутился Хенк, словно чувствовал, что я могу задать этот вопрос, и был готов к ответу в любую минуту.

— Что???

— А ты что, разве сама не видишь?

— Вижу.

— Тогда почему спрашиваешь?

— Но ведь их ровно двенадцать штук и они все использованы. У меня все болит…

— Еще бы у тебя все не болело! Я сегодня драл тебя всю ночь. Ты вчера опять так быстро уснула, а у меня, как назло, сексуальный голод. Я же уже говорил тебе о том, что у меня три года не было женщины. Так что двенадцать использованных презервативов для меня не предел. Я могу и больше. Как только ты уснула, у меня сразу встал и стоял всю ночь.

— Ты хочешь сказать, что все эти презервативы принадлежат тебе? — от удивления я открыла рот и тяжело задышала.

— Конечно. А кому же еще? Я никогда и ни с кем не делю свою любимую женщину.

— Но ведь это невозможно!

— Может быть, для русского мужчины невозможно, а для голландского, после трехлетнего воздержания, вполне реально. Танюша, да не смотри ты на меня такими перепуганными глазами. Это только начало. Я только вхожу во вкус, а когда я в него окончательно войду, то ли еще будет!

— Что-то в нашу самую первую близость, которую я помню как единственную, ты был не на высоте. И это несмотря на три года воздержания.

— Так я растрахался! Чтобы войти во вкус, нужно немного времени. И ты, родная, мне его дала.

— Какую-то чушь ты несешь, честное слово.

— Наступит момент, когда в помойном ведре будут валяться на двенадцать презервативов, а все тридцать!

— А это откуда?

Я повернулась к Хенку спиной и указала на шрамы и полосы на спине и на ягодицах.

— Прости, любимая, но я настолько вошел во вкус, что слегка похлестал тебя ремешком. Если тебе это не нравится, то я обещаю, что больше такого не повторится.

Я смотрела на Хенка перепуганным взглядом и с ужасом думала о том, что передо мной не просто психически нездоровый, а реально опасный человек.

— Хенк, ты в своем уме?

— Я в самом что ни на есть здравом уме.

— Я хочу знать, что было сегодня ночью!

— Я же уже все тебе рассказал. Милая, я трахал тебя всю ночь. Это были незабываемые ощущения.

«А что, если он говорит правду?» — пронеслось у меня в голове. Ну, не может быть. Это просто невозможно! Я была вне себя от возмущения. Да и боль в промежности не утихала. Мне было очень страшно находиться вблизи Хенка. На душе было не просто нехорошо. На душе было по-настоящему паршиво.

Конечно, я могла накинуться на Хенка с кулаками, устроить истерику и перевернуть кверху дном весь дом для того, чтобы найти свои документы, но я четко отдавала себе отчет в том, что это вряд ли приведет к хоть какому-нибудь положительному результату. Хенк просто меня побьет, опять напичкает какими-нибудь таблетками и начнет проделывать свои грязные штучки. Куда проще не связываться с этим душевнобольным человеком, а просто уйти из этого дома, найти полицейский участок и заявить на Хенка в полицию.