Гарольд Роббинс - Пираньи Страница 23

– Это очень дорого. У меня еще не запущено дело.

– Считай, что все уже запущено. Приходи завтра утром ко мне. Приводи своего юрисконсульта и бухгалтера, а я приглашу своих. Я дам тебе деньги, которые ты просишь, а ты купишь мой дом.

Я впился в него взглядом.

– Ты думаешь, я могу себе это позволить?

– Триста тысяч, устраивает тебя эта цена? Через пятнадцать лет он будет стоить два миллиона.

Я взял его за руку. Он притянул меня к себе и крепко обнял.

– Я тебя люблю, – сказал он.

– И я тебя люблю, дядя Рокко, – сказал я и поцеловал его руку.

– Нет, – тихо проговорил он, – мы родня и должны целовать друг друга в щеку.

КНИГА ВТОРАЯ

ЛЮБОВЬ, УБИЙСТВО И ЗАКОН РИКО

Глава 1

Шум маленького двухмоторного четырехместного самолета проникал в кабину. Даниэль Пичтри, президент кинокорпорации «Милленниум», удобно устроился за приборной доской. Он бросил взгляд на указатель вектора, потом на индикатор спутниковой навигации.

– Мы будем на месте минут через двадцать, – удовлетворенно заметил он.

– Ты просто рехнулся, – грубо ответил Нил.

«Что за сучья порода», – подумал Даниэль. – Вечно жалуется. Ну ничего, зато реклама будет что надо. Он повернулся к двум шикарно одетым девушкам, рок-звездам MTV, которые сидели сзади.

– Ну, как вы там?

– Перепуганы до усрачки, дорогой, – ответила Тайм.

Голос ее при этом звучал совсем не так, как в видеоклипах, благодаря которым она стала «номером один» всех хит-парадов.

– Вообще, ты бы лучше смотрел вперед и на приборы, милый, а не оглядывался на нас, как водитель такси в Риме.

Даниэль улыбнулся.

– Мы сейчас летим на автопилоте, и мне нечего делать, пока не пойдем на посадку.

– Пора бы нам уже и сесть, – сказала Тайм.

Она открыла сумочку, достала флакончик с кокаином и протянула его своей подружке.

– Вот, Метани, вдохни пару раз. Это приведет тебя в чувство.

Метани согласно закивала, пару раз шмыгнув носом.

– Ты спасаешь мне жизнь, крошка.

Тайм тоже приложилась к флакончику, потом спрятала его обратно в сумочку.

– Это действительно помогает. Даниэль взглянул на нее.

– Смотри не накачайся. В аэропорту будут репортеры и фотографы, а они церемониться не станут.

– Пошли они все к чертовой бабушке, никто не заметит никакой разницы. Я нюхаю всю жизнь, меня в другом состоянии и не видели-то никогда!

Она наклонилась к нему.

– А ты уверен, что там будет Дональд Трамп?

– Если ты на него положила глаз, то забудь об этом. У него жена чешка. Но, может быть, он устроит вечеринку в своем отеле в Атлантик-Сити.

– Обойдусь и без него и без его отеля, – огрызнулась девушка. – Я хочу, чтобы он свел меня с Майком Тайсоном.

Даниэль внимательно посмотрел на нее.

– А с чего это ты взяла, что Тайсон захочет с тобой познакомиться?

– Я слышала, что во время тренировочных сборов он слушал только мои пластинки. Может быть, Тайсон и чемпион, но я считаю, что он всего лишь молокосос-переросток.

– Никогда не думал, что ты охотишься за мужчинами.

– О, не за мужчинами, – рассмеялась она, – за мальчишками. Они пробуждают во мне материнские чувства.

– Ну, ты и стерва, – хмыкнул Даниэль.

Вдруг у него над головой раздался резкий сигнал. Он нажал кнопку и потянулся за наушниками.

– Ребята, мы подлетаем. Помните, только спокойствие!

– Мы спокойны, – ответила Тайм с улыбкой, – немного бледные, но спокойные.

Она снова достала флакон с кокаином, ущипнула за соски Метани, потом себя.

– Теперь они будут торчать, детка. На черно-белых фотографиях выглядит потрясающе.

Брэдли Шепард с трудом втиснулся в кресло за маленьким письменным столом в спальне своей жены и приложил к уху телефонную трубку. Снизу доносилась мелодия, наигрываемая оркестром, поэтому он закрыл другое ухо рукой, чтобы музыка не мешала разговору.

– Банк заявил, что он не авансирует нас больше чем на двенадцать долларов за баррель нашей сырой нефти.

Чак Смит нервничал. Он был партнером Шепарда и должен был следить за всеми мелочами.

– Они еще хотят, чтобы мы внесли шесть миллионов долларов по процентам по нашему займу, потому что у них на хвосте висят ревизоры местного и федерального надзора.

– Этот чертов мир сходит с ума, – проговорил Брэдли. – Сегодняшняя цена на нефть – временное явление. Она обязательно возрастет. Эти чертовы арабы пытаются вытеснить нас с рынка.

Чак промолчал. Брэдли продолжил:

– Мы получаем какой-нибудь доход, когда продаем по пятнадцать долларов за баррель?

– Наша себестоимость составляет примерно одиннадцать долларов сорок центов, таким образом, нам остается три доллара и шесть центов. Сто тысяч баррелей в месяц приносят нам всего триста шестьдесят тысяч долларов.

– Мы можем отгружать в десять раз больше, – заметил Брэдли.

– Конечно, можем, – отозвался Чак. – Но у нас нет на нее покупателя. Тебя слишком долго не было в Оклахоме, поэтому ты не представляешь, что здесь происходит. Все крупные корабли сели на мель, более семидесяти банков свернули свою деятельность. Во всей округе нет ни цента, даже у шейлоков.

– Все этот дьявол аятолла, – выругался Брэдли. – Я же говорил Джимми Картеру, что он нас надует. Шах, по крайней мере, был на нашей стороне. Уж он бы сумел держать ОПЕК в узде.

– Было бы лучше, если бы ты вернулся, – настаивал Чак. – Ты единственный, кто сможет удержать наше предприятие на плаву. В Оклахоме ты все еще король.

– Я и здесь сижу по уши в дерьме. Когда я возвращал швейцарцу четыреста миллионов, мне пришлось обратиться к Джарвису. Он заплатил, а теперь прижимает меня. Я еще должен восемьдесят пять миллионов в общий котел, мою долю в новом фильме и телевизионной постановке.

– У тебя на все это есть деньги?

– Ни хрена у меня нет.

– Но ты обязан заплатить?

– Да, это оговорено в контракте.

– А если ты не заплатишь?

– Они имеют право выкупить мою долю, – ответил Брэдли.

– За сколько?

– За мою половину, четыреста миллионов.

– Ты думаешь, у него найдутся такие деньги? – задал вопрос Чак.

– Да он богаче самого Господа Бога. Чак немного помолчал.

– Тогда у тебя нет выбора. Ты между молотом и наковальней.

– И не говори, – с тоской заметил Брэдли. – Дай мне немного времени, я тебе перезвоню через полчаса. Скажи им, пусть подождут.

Он закурил сигару и недовольно оглядел комнату.

Спальня жены была великолепна, так же как и весь дом. Еще бы, ведь он стоил пятнадцать миллионов долларов! Он заскрипел зубами от злости. Как же это он совершил такую глупость? Он, занимавшийся кинобизнесом!