Колыбель качается над бездной - Марина Алант Страница 24

Да что со мной такое? Ни о чем больше не могу думать. Только о нем. Куда улетучились мои интересы к творчеству, бизнесу, просто к жизни? Все затмили мысли о Монстре. Нет, не мысли – домыслы. Год нашим отношениям и никакой ясности, никакого спокойствия! Разве так бывает? Целый год, а я до сих пор мучаюсь от незнания, что творится в его голове и сердце. Я каждый час, каждую минуту на чеку, вылавливая фальшь или отсутствие интереса. В этом случае я предпочту удалиться из жизни мужчины, как бы больно не было. Мне не нужны снисходительные подачки. Я не хочу жить по принципу: лучше что-то, чем ничего. И гордо заявляю: лучше никак, чем как-нибудь! Только пока не могу определиться, какое у меня “как”. Как обычно, как положено, как-нибудь или как попало? И как только мои домыслы выворачивают положительный настрой наизнанку, монстр, словно чувствуя это, охотно приближает меня к себе, демонстрируя и страсть, и нежность. В такие минуты не устоит никакая гордость, а заблудшие на другой путь мысли возвращаются.

Скрывай – не скрывай, а правда такова, что я впервые страстно влюблена. Что в этом плохого? Жизнь, украшенная эмоциональным к ней отношением, из серой будничной превращается в яркую и нескучную. И хотя это хорошо, но мучительно. Я всегда считала, что страсть не может и не должна продолжаться слишком долго, так как в конечном исходе спалит дотла, а если без сравнительных оборотов, доведет до психического изнеможения. По моему мнению, сия стихия должна мирно обратиться в состояние привязанности, родства и душевной надежности. Одним словом – приятного спокойствия. Почему моя страсть целый год не утихает – интересный вопрос, развенчивающий мою собственную теорию. А голова молчит, советом не помогает. Вот и несет меня на волнах страсти в неизвестном направлении. Каким безумным, нестОящим и неуважительным к себе самой мне теперь кажется мое добровольное моральное рабство.

Так. Какие еще мысли пытаются прорваться сквозь цевье моего безумства? Ах, да. Илья. Он у отца. Звоню тому и другому. Не отвечает никто. Забегаю в квартиру мужа. Так я и думала. Спит в пьяном угаре “без задних ног”. Ребенка нет. На кухне “шаром покати”. Полчаса паники и беготни и, слава богу, ребенок нашелся. Решил прогуляться до ночного магазина, купить чипсов на мелочь (карманный наскребыш). Телефон с собой не взял. Я увела сына домой, накормила, уложила спать. Обняла его, щелкающего перед сном клавишами плеера, прижала к себе, словно извиняясь за скудное внимание. Только Илюшка не долго ютился под моим крылышком, нежно высвободился и аккуратно напомнил:

– Я не маленький, мама.

Время завернуло за полночь. Муж так и не хватился оставленного под его опеку ребенка. В моей жизни полный хаос! В душе – дискомфорт! Говорят, выход есть из любой ситуации, но я уже долго иду вдоль сплошной стены и вижу только ее бесконечность.

Глава 13

В подобное закрытое заведение я попала впервые. Оно впечатлило меня не только эротической направленностью программы и роскошным интерьером, вызывающим желание любоваться, но и отдельными комнатами… для интимных свиданий.

Вспыхнула эффектная музыка, и по телу разнеслось искрящееся тепло.

На сцене с освещением цвета томления появились смуглые девушки. В световой палитре их блестящие от масел полуобнаженные тела, казалось, сами распадаются на разноцветные огни. Танцуя, девушки легкими движениями ласкали друг дружку. На последние аккорды неожиданно и красиво в зал плеснул фейерверк, вызвав аплодисменты и возгласы восторга.

Закончив танец, танцовщицы присели на одно колено вдали сцены, образовав полукруг. В следующий момент на сцену вышел мужчина, укрытый свободной полупрозрачной тканью, точно греческий бог. Танцуя, он обнажался лишь на дразнящие мгновения. Танцор вовлек в танец одну из красоток, крепко прижал к себе и укрыл распахнутой туникой, а затем поднял напарницу за ягодицы. Под тканью было различимо, как та развела ноги, обхватив ими бедра партнера. Они стали покачиваться под аплодисменты зрителей в такт музыки. Одеяние одно на двоих, прикрывающее актеров, плавно аккомпанировало движениям, обтекая линии тел. Мужчина повернул женщину к себе спиной, скользя сквозь флер ладонью по ее животу. И снова ткань заиграла, заструилась по горячим телам, донося отголоски фрикций. Женщина то извивалась волной, то выгибалась пантерой, то, слабея от истомы, опадала на плечи мужчины. Истома обволакивала и зрителей. Действие под покровом ткани распаляло их воображение, возбуждало, восторгало. Я замерла в сладостном оцепенении и едва дышала, очарованная необычным зрелищем. И снова заключительный залп, и россыпь огней над сценой! “Вольтижирование” под софитами вызвало визг женщин и бравурные возгласы мужчин. Казалось, салютовала и моя любовь!

Монстр взял меня под локоть, повел куда-то вниз, в комнату, напоминающую бункер. А оттуда – в private помещение, освещенное красным бархатным светом. Не говоря ни слова, опрокинул на кровать, утопил в жарких объятиях. Мягко звучала пастельная музыка, воспевая наше единство.

После бурного интима Монстр неожиданно куда-то заспешил, отреагировав на телефонный звонок. Оделся и с загадочным видом удалился, оставив меня дожидаться его в подземной спальне.

Освещение замигало и внезапно погасло. Сквозь окошко над кроватью слабо пробивался свет уличного фонаря. Подождав несколько минут (прислушивалась к смыслу происходящего), я стала на ощупь одеваться. Тронула дверь. К моему изумлению она оказалась заперта. Еще секунды я постояла в оцепенении и почувствовала, как ковер под моими ногами стал влажным. Я отступила на шаг. Сыро было везде. Я ничего не могла понять. Еще через минуту вода поднялась до щиколоток. Я метнулась к окну, забравшись на подушки. Оно выходило на стоянку, вернее на платформу стоянки, так как находилось прямо над землей. Отодвинув занавеску, я увидела колеса машин. А тем временем вода с шипением прибывала. Меня охватила паника. Что за игру задумал Монстр? Я снова бросилась к двери и принялась колотить, что есть мочи. Напрасно я надеялась, что воды для злой игры окажется достаточно. От колен она поднялась к бедрам. В ужасе я вернулась к окну и застучала по стеклу кулаками. Однако на стоянке не было ни души, и никто меня услышать не мог. Вода затопила кровать. Подушки поплыли в темноту. Я прикидывала, через сколько времени окажусь под водой. Вдруг одна из машин моргнула фарами, реагируя на чип.